Вениамин оказался обязательным человеком и точно выполнил свои обещания. Но удивительно то, что я действительно помнил, как обращаться с кистью и красками. Я даже почувствовал себя на мгновение счастливым. Если бы, чёрт меня дери, вспомнить хотя бы ещё толику того, кто я и кем был до сего момента. Теперь молодые медсестрички забегают ко мне и наперебой просят нарисовать их портреты, хотя бы карандашом. Времени у меня между лечебными процедурами предостаточно, и я живописую с удовольствием. Ещё он принёс мои письма к нему и читал вслух, время от времени комментируя записи. Это было так захватывающе. Неужели это всё происходило со мной и, судя по датам на письмах, совсем недавно. И вызывало даже недоверие. Какая-то мистика, будто сеансы гипноза, похожие на те, что проводит доктор для возвращения моей памяти.
Глава 6
Князь сидел на шкуре медведя, расстеленной на скамье. Несмотря на молодые годы, он знал, что главная цель его жизни – это власть. Власть над всеми, и он никого не пожалеет, кто встанет на пути к цели. Как вот этот медведь, ставший украшением его ложа. О, этот могучий зверь помотал князя по непроходимой чащобе, прежде чем он не доказал, кто хозяин в лесу. И так будет с каждым. Ни родовые связи, ни мольбы не станут преградой для возвышения его княжеского величия над всеми…
Улыбка сладострастья легла на уста князя: Пусть каждый смерд знает: я хозяин над мужами, да и над их жёнами и всеми девками в моих владениях. Моя пахота всегда первая. Буду сеять своё княжеское семя там, где захочу, и оно взрастёт и станет опорой, оплотом имени владыки земли славян и не только славян.
Запах крови будоражит, зовёт в бой. Он за версту чувствует запах крови – эликсир, питающий силу, мощь мужчины-воина. Чем больше сражений, тем ближе его возвеличивание. Ему должны подчиняться все народы окрест. Но, помимо звериной силы, нужной в бою, важна и звериная хватка, хитрость в делах государственных. И он здесь не только для того, чтобы мечом махать. Он готов войти в лоно церкви, готов принять крещение, если это породит раболепие, подчинение народа. Византия сейчас зависит от мощи его дружины, и принятие их веры – это не уступка, это княжеская стратегия, важная стратегия. Породниться с правителями Византии – значит, дать понять всему остальному миру: Русь сильна и могущественна. Признание величия Руси под его правлением самой Византией и другими странами, быть увенчанным короной императора, обладать скипетром, подчинить принцессу Византийскую… о, как это услаждает гордыню.
– Христианство – очень удобная религия, она уже господствует во многих странах. И Русь не останется на задворках. Русь будет единым государством, у неё будет один Бог и один великий князь. Эта религия делает меня государем ставленником самого Бога. И этот единый Бог возлагает на меня обязанность чинить порядок: не только защищать границы Руси, но и наказывать тех, кто выступает против моей власти и веры, а значит, выступает против Бога. И миловать тех, кто почитает в моём лице божественную справедливость, – не замечая, что уже давно говорит вслух, князь стукнул по столу кулаком. – Будет так, как я хочу.
Дружинник, вошедший в этот момент, замер: на кого направлен гнев князя? Хотя доклад не терпел отлагательств.
– Ну, что ты топчешься в дверях, проходи, коль вошёл. Что, опять волхвы мутят воду? – не дожидаясь доклада, бросил князь. Его глаза загорелись недобрым огнём.
– Пусть только попробуют приблизиться к воротам погоста, – воскликнул дружинник.
– А что, велика толпа?
– Да не малая, человек триста будет.
– Скажи им: если не выдадут зачинщика, то из каждой семьи по мужику будет гнить в темнице, а данью город обложу такой, о какой они и не слыхивали.
Не прошло и пяти минут, как пред глазами князя предстал седовласый бородатый старец в подпоясанном долгополом одеянии с длинными широкими рукавами, в колпаке с отворотами на голове.
– Это с тобой, что ль, прикажешь воевать? – рассмеялся князь.
– Слово завсегда превыше силы было.
– Ты мне не дерзи. И сними свой скомороший колпак.
– Вот, сам вызвался из толпы, – вставил слово дружинник.
– Что, ты самый что ни на есть смелый и зачинщиком назовёшься?
– Зачинщик не зачинщик, а люди выбрали с тобой, князь, переговорить.
– Значит, ещё и самый умный. Ну, говори, слушаю тебя, – сказал князь и усмехнулся, проведя пятернёй но лохматой медвежьей шкуре.
– Сдаётся мне, княже, не веришь ты в свои силы?
– Ты говори, да не заговаривайся!
– Ты рубишь те корни, те основы, что питают ветви нашей жизни – твоей, моей, всего славянского народа, который нуждается в твоей защите. Не лишай веры свой народ, народ, что поддерживает тебя. Мы живём по законам природы и поклоняемся им, они всесильны. Никто, тем более любой незримый Бог, не обладает могуществом воздействия на эти высшие законы, на законы самой жизни.
– Ты мыслишь очень узко. Я делаю всё в интересах Руси, а значит – в интересах нашего народа. И если ты стар, глух и слеп, то не тебе меня учить, как поднимать и укреплять авторитет Руси, а значит, и народа русского. Это ты, что ль, печёшься о народе? Да всё твоё рдение – это травы, коренья, заклинания да тёмный заговор. Многим ли помог твой заговор: «Всемогущие Перун, Сварог и Белее, прошу вас, оберегите и сохраните сына Даждьбога от сглазов, от наговора, от заклинаний, от клеветы, от лжи и от слухов порочащих. Да пусть сбудется всё сказанное». Может, ты считаешь, что вся эта болтовня сравнится с мечом острым, разящим? Не смеши, старик! Только сила ведёт нас вперёд. Ты сильнее, значит, с тобой считаются, а если ты слаб, тобой помыкают и обращают в раба. Кто сильнее, тот и веру устанавливает. Вот закон природы. Вот закон жизни. Или, может, ты считаешь себя сыном божьим, как сказано в твоём заклинании?
– Я сын природы, значит, и её божественная часть.
– Бог один и сын у него один – Христос. Не слышал о таком?
Но…
– Всё, разговор окончен. Я сегодня в хорошем расположении, так что иди восвояси. Но если не успокоишь толпу и не успокоишься сам, пеняй на себя. Карать будем как бунтаря.
Дружинник с удивлением взглянул на князя. Что это с ним? Народ беснуется, готов уж на княжеское подворье ступить, не то гляди – взломают двери княжеских хором, а он отпускает этого кудесника.
Как только за волхвом закрылась дверь, князь произнёс:
– Вижу, недоволен ты моим решением. Не торопись. Я сказал только половину – она касалась его ушей. А тебе я скажу: проследи за ним и отправь кого-нибудь из наших, пусть в толпе потопчется, узнает ещё смутьянов. Этот старец-то навряд ли их нам укажет. Толпу силой устраши, а когда выявишь главных зачинщиков, их надобно будет умертвить и подвесить на дубах у дороги, чтоб другим неповадно было: пусть их тела останутся на съедение зверям, хоть какую пользу принесут.
