Тот, кто Фенечку обидит, Света белого не взвидит. Юльке на тропе войны И Матвейки не страшны!
А тут как раз мальчик к баночке с червяками и гусеницами потянулся. Хотел шаг в сторону сделать — а ноги-то связаны!
Хихикает в кулачок Лидочка, догадывается, чьих лапок это дело, да не признается. Помнит она, как говорил братец, что домовых и шишиг не бывает, боится, что опять смеяться над ней будет.
Барахтается на полу Матвейка, никак ноги выпутать не может, а шишига Юлька забежала к нему за спину, махнула подолом своего сарафана, пыль подняла. В поднимании пыли шишигам тоже равных нет. И пыль они поднимают особенную, от которой чихать хочется.
Бедный Матвейка уже и ногами дрыгать перестал. Лежит, глаза зажмурил, чихает, остановиться не может. А шишига Юлька уже до червяков и гусениц добралась. Бегает с баночкой вокруг мальчишки, одну гусеницу ему за шиворот подсунет, другую на живот посадит, третью на пятку голую пристроит. Матвейка чихает, вредители его щекочут, пряжа подняться не дает, а под лавкой Кузька и шишиги все на полу лежат, не хуже Матвейки ногами дрыгают. Только уже от смеха, а не от щекотки.
— Ох и молодец же я! Ну просто золото самоварное, а не домовой, — не нахвалится на себя Кузька, — такую шишигу талантливую воспитал!
— Рада штараться, — радуется похвале шишига Юлька.
Юлька и правда самая замечательная шишига из всех, что знает Кузька. Ее фотография даже на доске почета шишиг висит. И с задачей своей она справилась прекрасно: пока Матвейка чихал да из пряжи выпутывался, кошка Фенечка спокойно выскользнула себе в дверь.
Глава 4. Шпашайся, кто может!
— До чего же у вас тут животные бестолковые водятся! — возмущается Матвейка, — вот в Антарктиде…
Слушает Лидочка про животных Антарктиды и дивится: и мухи-то у них парами летают, и слоны шляпу при встрече снимают, и коровы крестиком вышивать умеют.
— Жалко, что Фенечка гусениц есть не научилась, — вздыхает она.
— Ерунда, — отмахивается Матвейка, — мы с этими вредителями сами расправимся, без всяких кошек. Только подумать надо. Я буду думать, а ты сиди тихо и мне не мешай.
Стал Матвейка думать. Сначала почесал пальцами в шевелюре, потом поковырял в носу, затем пожмурил глаза и стал смотреть вдаль с умным видом.
Сидит Лидочка тихо, даже дышать боится, чтобы братцу думать не помешать. А Кузька сидеть тихо не умеет. Не в привычке это домовых, сидеть тихо и ничего не делать. Интересно ему, что там еще этот городской Бабеныш Ягеныш придумает. Посидел домовенок на печке, погонял соломинкой таракана на стенке и стал в бирюльки играть. Губу нижнюю выпятит и бренчит по ней пальцем, как на балалайке. Красиво получается, душевно. Так заигрался, что его Матвейка услышал.
— Ты зачем мне думать мешаешь? — спросил строгим голосом он у Лидочки.
— Это не я, — оправдывается Лидочка.
— Как это не ты? Кроме нас в избе никого нету.
«Это домовенок», — хотела сказать девочка, да язычок прикусила. Не верит Матвейка в домовых, только сердиться будет. Погрозила домовенку пальчиком и опять ждать стала.
Кузька тоже притих. Неинтересно играть в бирюльки, когда тобой никто не восхищается. Сел тихонечко на полку, ножки свесил, сидит, муху из меда вылавливает. Выловил, кликнул шишигу Юльку, она муху облизала, чтобы та лететь могла, чтобы крылышки не слипались.
— Лети, муха, в дальние страны, за синие моря, за высокие горы, а к нам больше не залетай, самим меда маловато будет! — кричит Кузька вслед мухе.
— Кто опять тут жужжит? — встрепенулся Матвейка.
— Муха в мед попала, — говорит Лидочка почти правду.
— В ме-е-ед? — протянул мальчик. — В мед! Вот третий элемент для моего изобретения! Тащи сюда мед, зубной порошок и чернила. Будем для вредителей приманку делать.
Вскочила Лидочка с лавки, достала с полки мед, принесла баночку зубного порошка и пузырек чернил. Смотрит, как Матвейка все это в горшке намешивает.
— Здорово у тебя получается, братец, — нахваливает она, — и густо, и цвет приятный, и пахнет занимательно. Жалко только, что бабушка нас наругает, если мы вредителей приманивать будем. Лучше бы нам, наоборот, их с нашего огорода отвадить.
— Да ты че? — аж подпрыгнул Матвейка. — Не понимаешь, что ли? Мы их приманивать не на капусту будем, а на сорняки! Почему они капусту едят? Потому что она сладкая да красивая. А если мы сорняки моим веществом намажем, то все гусеницы перебегут на крапиву и лопухи.
— Думаешь, перебегут?
— Как миленькие. За рецептом моей смеси к вам еще все соседи ходить будут. Мы с тобой еще на весь мир прославимся. К нам на кораблях из-за моря купцы приедут. Может, даже из самой Антарктиды. У них там с сорняками — сущая беда. Ну просто лезут из земли, как ненормальные. Замучились с ними бедные антарктидцы.
— Ой, как здорово! — захлопала в ладоши девочка. — Значит, мы не только гусениц с капусты выгоним, но и от сорняков избавимся? Вот спасибо нам бабушка Настасья скажет!
Взяли дети горшок со смесью, прихватили по кисточке и в огород побежали. Кузька подумал немного, достал с полки самую маленькую кисть и тоже за ними помчался. Хоть и вредный это Матвейка, а здорово придумал: и вредителей выгнать, и от сорняков избавиться.
