Хорошо. Но если они каким-то образом узнают о ее обмане и поймут, что она сама отказала лорду Линдхерсту?
Софи стало не по себе. Ведь тогда тетушка и кузен могут запретить Юлиану бывать у них. Более того: они могут просто отослать ее в имение покойного отца и держать там столько, сколько захотят. Кстати, и тетя, и кузен уже не раз угрожали ей подобным изгнанием. Что тогда делать?
Софи почувствовала, что ее уверенность быстро улетучивается. Мысли лихорадочно заметались. Однако воспоминание о сегодняшнем поцелуе Юлиана вновь укрепило ее решимость. Прекрасно! Если тетя и кузен запретят Юлиану приходить, она станет встречаться с ним тайно. Отошлют в имение? Пусть! Он похитит ее и увезет к себе в Гретна-Грин, где живет с родителями! Тогда Элоиза с Эдгаром уже ничего не смогут сделать, кроме как принять его в лоно своей семьи!
Мысль о тайном бегстве привела Софи в восторг. Она закрыла глаза и стала думать о своем возлюбленном. О, он, несомненно, очень красив! Гораздо красивее Квентина Сомервилла. Хотя Софи знала, что кое-кто с этим никогда не согласится. А что касается братца Квентина, то…
Незваный образ лорда Линдхерста вдруг всплыл в ее воображении. Софи вздрогнула. Никто, даже Лидия, никогда не стал бы оспаривать очевидный факт, что Юлиан намного красивее Линдхерста! Ну, разве можно сравнить его темно-коричневую шевелюру с отливающей золотом роскошной гривой Юлиана, постоянно пользующегося услугами известного парикмахера! Глаза лорда Оксли похожи на голубое августовское небо. В то время как у Линдхерста…
Софи нахмурилась. Какого цвета глаза у этого лорда? По правде говоря, она никогда их не рассматривала. Запомнила лишь ужасный шрам через всю щеку. И вообще только сейчас Софи поняла, что никогда толком не обращала внимания на черты лица Линдхерста. И не потому, что его внешность казалась ей незначительной. Даже если бы Линдхерст был похож на своего красавца брата, все равно общее впечатление портил бы тот ужасный шрам.
– Софи, дорогая, что с тобой? – донесся до нее голос тетки, сразу рассеявший пугающий образ Линдхерста со шрамом на щеке. – У тебя приступ диспепсии?
– Диспепсии? – переспросила Софи, открывая глаза. Тетушка, сидевшая напротив рядом с кузеном Эдгаром, подалась всем телом вперед и озабоченно сдвинула брови.
– Возможно, это от устриц, – глубокомысленно сказала Элоиза. – Они очень часто вызывают расстройство желудка.
– Неужели? – переспросила Софи, глядя на тетушку отсутствующим взглядом.
Смысл слов Элоизы до нее сначала явно не дошел. Но, поняв, о чем идет речь, она отрицательно покачала головой.
– Нет… Устрицы тут ни при чем… как и что-либо другое. Поверьте, тетя, я отлично себя чувствую. Почему вы заговорили о какой-то диспепсии?
– Потому что у тебя на лице появилось очень странное выражение. – Она сделала паузу и, как обычно, обратилась за поддержкой к сыну: – Не правда ли, Эдди?
Тот бросил быстрый взгляд на Софи, пожал плечами и снова уставился в окошко, недовольно буркнув:
– Мне кажется, что она выглядит прекрасно.
– Это сейчас! А несколько секунд назад у нее было совершенно другое лицо.
Элоиза сжала тонкие губы, демонстративно выражая недовольство безучастностью сына.
– Как опекун Софии, ты просто обязан был заметить это и справиться о ее здоровье, – упрекнула она Эдгара.
– Ладно, – прошипел он и исподлобья бросил недовольный взгляд на Софи. – Ты себя хорошо чувствуешь, кузина?
Когда Софи было всего восемь лет, она лишилась родителей, которые погибли при крушении дорожного экипажа. Ее официальным опекуном стал дядя Джон. Таковым он оставался вплоть до собственной смерти, последовавшей пятью годами позже. Софи очень хорошо относилась к этому отзывчивому, мягкому и покладистому человеку. Но вот со своим двоюродным братцем Эдгаром она так и не сумела найти общего языка. Почему так получилось, Софи и сама толком не знала.
Ее раздражала манера Эдгара подсматривать и шпионить. Или этот его всегда хитрый, недобрый, оценивающий взгляд человека, имеющего какие-то собственные скрытые цели. Улыбка, появлявшаяся на лице, но никак не отражавшаяся в глазах. А возможно, все объяснялось просто: Эдгару шел уже тридцать третий год, и он вполне мог забыть, каким был в семнадцать лет. В общем, Софи чувствовала себя рядом с кузеном неуютно.
Так было и сейчас. И в ответ на его вопрос девушка невнятно пробормотала:
– Я вполне здорова. Спасибо за внимание.
Софи надеялась, что этот ответ полностью удовлетворит Эдгара и он переключится на что-то другое. Наверное, ангел-хранитель услышал и внял желанию девушки, ибо кузен больше ни о чем не спросил и снова повернулся к окну.
Элоиза же недовольно посмотрела на сына и тяжело вздохнула:
– Что ж, я очень рада это слышать. Видишь ли, Софи, тебе никак нельзя плохо себя чувствовать. Особенно завтра. Потому что память об этом дне ты, несомненно, будешь свято хранить всю жизнь.
– Почему же? – нахмурилась Софи и подняла глаза на тетушку в предчувствии чего-то недоброго.
В ее планах на следующий день предполагалось только чаепитие с леди Неллер и ничем не примечательная вечеринка у Сибрайтов. Ни то ни другое не обещало стать запоминающимся событием.
Пока Софи думала, как отреагировать на неожиданное заявление тетушки, Элоиза ткнула сына веером в бок и прощебетала:
– Ну что, Эдгар, сообщим ей потрясающую новость? Или пусть это будет для Софи сюрпризом?
Эдгар вздрогнул от легкого укола веером и, оторвавшись от созерцания плывших за окном экипажа окрестностей, ответил не без ехидства:
– Обязательно все расскажите, чтобы она должным образом оделась. Завтра Софи просто обязана выглядеть как можно лучше!
– Наша Софи всегда хороша, Эдгар! – возразила Элоиза. – Поэтому и получила столь блестящее предложение. – Казалось, что тетушка вот-вот лопнет от нетерпения. Она сжала руку Софи и разразилась потоком долго сдерживаемых чувств: – Это правда, дорогая! Тебе сделано прекрасное предложение. Сегодня Эдгар получил восторженное письмо, а автор этого послания просил разрешения нанести нам визит завтра утром.
Софи смотрела на тетушку, потеряв от ужаса дар речи. Это озадачило Элоизу.
– Ну что? – прошептала она. – Разве не чудесная новость?
Чудесная? Софи показалось, будто что-то очень тяжелое сдавило ей грудь, мешая вздохнуть. Единственным мужчиной, предложения которого она всей душой желала, был Юлиан, но тетушка и кузен явно имели в виду кого-то другого. В противном случае Элоиза постаралась бы поскорее запереть ее на ключ, а не светилась бы от радости, как при виде сказочного принца. Нет, это мог быть только один человек!..
Линдхерст…
В животе у Софи заурчало, как будто она и впрямь отравилась несвежими устрицами. Чувство тошноты еще больше усилилось, когда кузен повернул голову и уставился на нее своими неумолимыми глазами. Софи казалось, что этот испытующий взгляд будет длиться вечность. Эдгар отвел глаза и скорее пролаял, чем произнес:
