После этого священник произнес молитву во славу Иисуса Христа, Матери Божьей и Святого Духа, а по ее окончании молодые вторили за отцом Пио:
— Аминь.
Наступил кульминационный момент. Приглашенные гости разом поддались вперед, дабы засвидетельствовать самую значительную часть венчального обряда.
— Властью, данной мне господом нашим Иисусом Христом и служителями божьими здесь, на земле, Святой Церковью, объявляю вас мужем и женой. Отныне ничто не сможет разлучить вас до самой вашей смерти. Аминь, — торжественно закончил свадебную церемонию отец Пио. — Диего, можешь поцеловать Элену.
Тонкие черные усики над верхней губой графа невольно дернулись в волнительном порыве, и невеста почти упала в объятья жениха.
Теперь Элена стала графиней д’Альварес.
В послеполуденное время, когда солнце постепенно клонилось к закату, и воздух не казался таким раскаленным и сухим, на тенистую лужайку возле дома сеньора Переса вынесли раскладные столы и лавки, которые быстро заполнились фруктами, винами, изысканными блюдами и яствами, способными усладить самый утонченный вкус. Чуть в стороне, возле апельсиновых деревьев, на вертелах, распространяя аппетитные ароматы, медленно зажаривались тушки сочных молодых бычков и барашков.
Под сенью голубых кипарисов расслабленные и слегка утомленные жарким, продолжительным днем гости прогуливались между клумбами с благоухающими цветами и кустами самшита, обмениваясь впечатлениями по поводу прошедшей церемонии. Дети беспечно бегали по зеленому ухоженному газону, играя в большой каучуковый мяч, и с громким смехом и шутками ловили его на лету; поколение же постарше коротало время в тени, наслаждаясь вином и пустыми разговорами.
— Браво, дон Педро, устроенная вами свадьба, прошла на славу! Вы удивили многих, — с легким сарказмом произнесла почтенная матрона в траурных одеждах. — Но признайтесь, как вам удалось заманить в сети такую крупную рыбу?
Дон Педро невысокий, довольно упитанный сеньор, с седеющими висками и густыми черными усами, лихо закрученными вверх, ни мало не смутившись, со смешливыми нотками в голосе произнес:
— Донья Луиса, благодарю за вашу искренность. Я тронут. И отвечая на ваш вопрос, скажу, все произошло по воле случая. Наверное, это судьба…
Маленькие глазки вдовы сеньора Вальехо хитро прищурились:
— Так уж и по воле случая?
— По совершенно нелепому случаю, — с присущей ему шутливостью подтвердил дон Педро и охотно добавил: — Дело в том, что мы с графом пользуемся услугами одного и того же поверенного, Хосе Лусиано Дуке-и-Норьега. До сих пор не понимаю, как такое могло случиться, — благородный сеньор растерянно развел руками, — но, по-видимому, в конторе мэтра Хосе что-то напутали и мои бумаги оказались в Мадриде, у графа дома, а его — у меня в поместье.
Импозантный господин в темно-синем камзоле с тростью в руках заметно оживился. До сего момента он со скучающим видом наблюдал за беспрерывным порханием бабочек с цветка на цветок, и время от времени стряхивал с себя воображаемую пыльцу. Он прибыл на торжество по приглашению дона Педро, своего ближайшего соседа, с которым, к слову сказать, виделся крайне редко в силу расхожести во взглядах и интересах, хотя в действительности он находился здесь по наущению своей дражайшей супруги Кармелиты и единственной дочери Помплоны, сгорающих от неуемного любопытства и зависти. Но в этом обществе все разговоры велись вокруг высокородного графа, его знатности, богатстве и, разумеется, о его бессмысленной женитьбе на дочери мелкопоместного сеньора, тогда как страна претерпевала глубокие изменения, связанные с кризисом власти, и как следствие вероятной потерей приобретенных с таким трудом колониальных владений и собственно даже самой государственной самостоятельности. Габсбургам недолго оставалось править Испанией, французские Бурбоны стремительно наступали на пятки дряхлеющей, погрязшей в скандалах династии, оставшейся без прямых наследников… Однако новая тема разговора заслуживала внимания, так как непосредственно затрагивала интересы самого сеньора Элизео Алфонсо Ибарра де Контрерас, и высокомерный господин немедленно включился в беседу.
— Вы сказали Хосе Лусиано Дуке-и-Норьега? — сеньор Ибарра изумленно вскинул темную бровь. — Но ведь он является и моим доверенным лицом. Как странно, мэтр Хосе всегда отличался завидной скрупулезностью. Я полагался на его разумность, потому полностью вверял ему свои дела.
— Но, Элизео, дорогой, — прогнусавила сидящая рядом с ним женщина средних лет с множественными родинками на шее и плечах, — такой конфуз может случиться и в самых лучших конторах.
— Мэтр Хосе деловой, респектабельный человек, он не допускает просчетов…
Донья Кармелита нетерпеливо перебила мужа:
— Ну, как видишь, это все же произошло. Всегда что-то случается в первый раз. Успокойся, дорогой, не нужно более возвращаться к этому вопросу, — она пригубила малагу и, не пытаясь скрыть своего любопытства, нетерпеливо заерзала на месте. — Но давайте же послушаем дона Педро. Что же было потом?
Сеньор Перес, задорно подкрутив усы, как заправский генерал перед строем необученных солдат, сделал несколько глотков доброго выдержанного вина:
— Что ж, друзья мои, я с удовольствием поведаю вам о нашем знакомстве с графом, — оказавшись в центре внимания нескольких десятков сгоравших от любопытства глаз и ушей, он деловито прокашлялся. — Так вот. Как только я понял, что доставленные курьером бумаги не мои, я, конечно же, уведомил мэтра Хосе об этой досадной оплошности, но, как честный человек, я написал так же и графу, заверив его, что его документы не утеряны, а находятся у меня в том виде, в котором они ко мне попали. Как ни странно, но первым, кто ответил на мою записку, был сам молодой граф д’Альварес. Как оказалось, мэтр Хосе выехал в Севилью по срочным делам конторы и за себя оставил малоопытного клерка, ставшего причиной исключительного инцидента.
— Действительно, так неприятно, — посетовал Аарон дель Рей граф Креспо, высокий и тонкий, как жердь, сеньор с копной густых давно побелевших волос и хищным взглядом голодного грифа, известного всей Гранаде тем, что не упускал ни единой выгодной сделки и не гнушался вести дела с не совсем чистоплотными партнерами.
— Ну, а что же сам граф д’Альварес? Как он повел себя? — настойчиво вопрошала старая вдова сеньора Вальехо.
— Хм, графа немало позабавил сей нелепый курьез, ибо его семья на протяжении многих лет пользовалась услугами конторы мэтра Дуке-и-Норьега. Он написал мне, что сам заедет за бумагами, заодно завезет мои документы, которые я надеялся получить еще раньше. Бесспорно, я был благодарен сеньору де Руесу за его любезность. Граф в это время как раз собирался навестить своих родственников, живущих поблизости от Гранады, — при этих словах дон Педро учтиво поклонился пожилой супружеской паре, все это время молчаливо сидевшей неподалеку от основной компании.
Маркиз и маркиза Бальестерос, о которых шла речь, казалось, были отстраненными слушателями, предпочитая праздной болтовне вдосталь любоваться бурно цветущей всеми красками уходящего лета окружающей их природой. Широкие луга, лишь недавно скошенные и подготовленные к озимым, перехваченные цепью невысоких холмов с оливковыми рощицами, теснясь и выглядывая друг из-за друга, сливались в каменистую горную возвышенность, откуда с самой вершины по крутым скалистым склонам сбегала речушка, расширяясь у основания и обильно орошая плодородные поля живописной долины. Заботливо взращенные фруктовые сады, утопая в зелени, клонили к земле под тяжестью сладких созревающих плодов свои изогнутые ветви. Живая цепь из старых раскидистых дубов, спокойных в своем величии, выступала естественным заграждением между плантацией сеньора и уделами его арендаторов. Алое солнце, медленно близившееся к закату, освещало бескрайние дали этого благодатного края, созданного для жизни и земных радостей.
