— Я мог бы задать тебе тот же вопрос, дорогая, — ответил Лука, но смотрел он на Савини. А тот не сводил с цыганки плотоядного взгляда. — Или ты привела сюда Савини, чтобы он мог расплатиться с этой девушкой за то, что она сказала правду?
Только сейчас Кьяра поняла, что происходит и зачем ее привели в эту комнату: старое пугало с выпученными глазами хочет овладеть ее телом. И все остальные намерены способствовать этому.
Она подавила крик возмущения и страха, готовый вырваться из груди. Словно дикий зверь, окруженный со всех сторон охотниками, она замерла. А потом бросилась бежать.
Лука, стоявший к ней спиной, каким-то шестым чувством понял ее намерение. Резко обернувшись, он преградил ей дорогу, схватил обеими руками и безжалостно стиснул в объятиях. Кьяра попыталась вырваться, но тот держал ее слишком крепко.
Однако Кьяра была полна решимости вырваться. Этот изнеженный франт, щеголь в шелку, парче и кружевах — воплощение зла и жестокости, но он трус. Однажды он сумел от нее улизнуть.
Она изо всей силы ударила Луку локтем в живот, но он лишь тихо чертыхнулся и еще крепче сжал ее. Кьяра продолжала биться и, неожиданно наклонившись, впилась зубами ему в руку.
Тут Лука отбросил все попытки сохранить самообладание и, схватив цыганку за волосы, дернул так, что у нее искры посыпались из глаз.
— Да успокойся же ты! — прорычал он. — Я не сделаю тебе ничего плохого.
— Нет! — закричала она. Воспоминание о дьявольском блеске его глаз в ту ночь почти два года тому назад придало ей новые силы. — Отпусти меня! — Цыганка сумела вырваться и, прежде чем он успел увернуться, вонзила ногти ему в щеку.
Терпение Луки лопнуло. Как клещами он сдавил ее руки и так резко завел их назад, что она вскрикнула от боли. Одной рукой он сковал ее запястья, а другой обхватил за шею и прижал к себе.
Кьяра затихла. Силы разом покинули ее. Но тут она увидела свет. Не веря себе, девушка пыталась разглядеть темный силуэт. Напрасно.
Очнувшись, Кьяра встретилась с ним взглядом. Глаза Луки были черными, как ночное небо, в золотистых крапинках, похожих на крошечные огоньки. И взгляд, против ее ожидания, был не злобным, а вполне доброжелательным, даже веселым.
— Ну, — смеясь спросил он, — решила наконец сдаться?
Жизнь научила Кьяру хитрости: иногда лучше уступить, чтобы потом ударить с удвоенной силой. Поэтому она потупила глаза, притворившись, что покорилась.
— Я не сдалась, — тихо сказала она. — Просто подчиняюсь грубой силе.
— Мудрое решение. Если я тебя отпущу, ты попытаешься снова меня как-нибудь покалечить?
Кьяра кивнула.
— Посмотри на меня.
Он взял девушку за подбородок и обратил к себе ее лицо. Когда их взгляды встретились, она почувствовала, что ненависть куда-то исчезает. Как ни старалась она удержать ее, свет, словно кокон, окутавший этого человека, ослеплял.
Лука заметил страх в ее глазах.
— Не бойся. Я не причиню тебе зла. — Он было немного ослабил тиски, но она тут же зашевелилась, и Лука снова крепко сжал ее руки. — Придется тебе потерпеть, пока я не удостоверюсь, что ты не убежишь, — несмотря на мягкость тона, в голосе звучал металл.
— Ты сказал, что отпустишь меня!
— Так и случится, — улыбнулся он, — но сделай одолжение, побудь со мной еще немного. — Он опустил руку и крепко прижал Кьяру к себе.
— Какая трогательная сцена! — В притворном восторге Джульетта захлопала в ладоши. — Я и не подозревала, дорогой, что тебе нравится насилие, а то бы давно оказала тебе такую услугу. Однако, — она ударила сложенным веером по ладони, — я полагаю, пришло время заняться делом.
— А я полагаю, что самое время синьору Савини удалиться, — отозвался Лука. — Я слышал, что Большой совет начинает работу рано утром.
— Но вы обещали… — запротестовал Савини.
— Уверен, вы неправильно поняли. — Улыбка, появившаяся на лице Луки, скорее напоминала волчий оскал. — Синьора Джульетта имела в виду, что все, происшедшее здесь сегодня вечером, останется в тайне.
— Сплетни все равно пойдут. Вы же знаете, как венецианцы любят позлословить, — возразил Савини. — Самое малое, что вы можете сделать, это…
— Доброй ночи, синьор, — прервал его Лука, почувствовав, как девушка замерла.
Бросив на Луку разъяренный взгляд, Савини выскочил из комнаты, хлопнув дверью.
— Что ты натворил! — Джульетта была вне себя. — Что за игру ты затеял?
— Не терплю, когда действуют принуждением. Особенно по отношению к беззащитным людям. — Неожиданно до Луки дошла ирония собственных слов, и он отпустил Кьяру.
Вот наглец, подумала Кьяра. Заявляет, что противник принуждения, а сам… Она слишком хорошо помнит, как он обошелся с ее сестрой, силой заставив покориться. И ей никогда не забыть страх, застывший в глазах Донаты. Ненависть снова вспыхнула в сердце Кьяры.
— Ты начитался философских трактатов из Франции, дорогой. И, похоже, поверил всему тому вздору, что в них написан: о душевной чистоте дикарей и правах человека. — Джульетта была не на шутку рассержена. — Пусть Манелли отведет ее туда, где нашел.
— Спасибо, синьора, синьор, — поняв намек, отозвался Манелли. Он так грубо схватил Кьяру за руку, что почти оторвал рукав блузки. — Пошли, пошли.
— Отпусти! — Кьяра попыталась вырваться, но мясистые пальцы Манелли впились ей в руку.
Все еще борясь с Манелли, Кьяра взглянула на Луку. Она его ненавидит. Придет день, и она его убьет. Но сегодня он был к ней добр. И девушка заглянула в его черные глаза, моля о помощи.
— Манелли, ты не слышишь, что она сказала? Сейчас же отпусти ее!
— Но, синьор, она принадлежит мне.
— Ты хочешь сказать, что она твоя рабыня?
— Нет! — воскликнула Кьяра в ужасе от одного этого слова. — Я не рабыня! Я никому не принадлежу!
Манелли взглянул на Джульетту, и та ему еле заметно кивнула.
— Да, синьор, она моя рабыня.
Кьяра билась в руках Манелли. Неужели это происходит с ней? — думала она. Нет, это просто страшный сон, сейчас она проснется.
— В таком случае, — сказал Лука, — я ее у тебя покупаю.
Не веря своим ушам, Кьяра в ужасе смотрела, как Лука опустил руку в карман своего парчового жилета.
— Этого будет, пожалуй, маловато за такую отличную рабыню, — сказал Лука деловым тоном, разглядывая монеты на своей ладони. — Ты ведь не откажешь мне в небольшой ссуде, дорогая?
— Ч-что? — прошипела Джульетта.
Лука, словно получив согласие, расстегнул на шее любовницы застежку ожерелья из крупных аметистов, обрамленных жемчугом, и без предупреждения бросил его Манелли.
Манелли отпустил Кьяру и на лету поймал ожерелье обеими руками. А потом, точно крыса, которую преследуют кошки, выбежал из комнаты.
