— Значит… на чем ты сюда прилетел? — настороженно спросила она.
— На самолете, — объяснил мужчина, с трудом сдерживая улыбку.
— Он все еще на острове?
— У-угу.
— И куда он теперь держит курс? — продолжала выпытывать Джен.
— Прямиком на острова Фиджи.
— На нем будут еще пассажиры?
— Да, четверо, — кивнул Ник.
— Слава Всевышнему! — Путешественница вздохнула с облегчением. — Ну и где же он шатается… этот пилот, или кто там поведет самолет?
— Он уже здесь. — Ник Рэдферн рассмеялся в открытую.
— Здесь?! Ты хочешь сказать… — Наконец открылась неприятная истина. Джен взглянула по-новому на различные замечания, оброненные Сэмом. Она припомнила, как тот веселился, заявив, что Ник Рэдферн может забрать багаж. Даже сквозь пьяный дурман толстяк сознавал, что она пока ничего не знает…
Все еще обращаясь к третьему лицу, она настороженно спросила:
— А он доставит меня на Вити-Леву?
Собеседник смерил ее долгим, испытующим взглядом. В его глазах читалась готовность преподнести очередную пакость. Затем он опустил глаза на чемодан у ног девушки.
— А зачем, по-твоему, я прилетел на Парадиз? — произнес он с едкой ухмылкой.
Так, значит, ей не придется задержаться на острове еще на неделю! Джен преисполнилась восхищения и была готова воспылать любовью к Нику, а точнее, к компании «Южно-Тихоокеанские перевозки», каким-то чудом не забывшую про свои обязанности перед единственным пассажиром, уповавшим только на ее помощь.
— Мы пока, конечно, не достигли уровня «Пан-Америкэн», но мы стараемся как можем, — сказал Ник, после того как девушка от души поблагодарила его. — Даже если… — он хитро улыбнулся, — нам приходится брать на борт не очень-то общительную птичку.
Собеседница пропустила эту фразу мимо ушей. Пусть Рэдферн считает ее «необщительной птичкой», ее радость от этого не померкнет. Она вполне могла позволить себе быть снисходительной. Подумать только, сколько времени она сэкономит! У нее будет почти неделя, чтобы немного ознакомиться с Фиджи, хотя бы с одной сотой частью островов, поправила она себя. Или она может заполучить билет на более ранний рейс в Англию. Это было просто чудо!
Но Ник Рэдферн не был бы самим собой, если бы не внес некоторые изменения в планы девушки. Ее теплые чувства к пилоту быстро начали остывать. Какого черта ему потребовалось возвращаться к Сэму? Джен хотела улететь с острова немедленно!
Неожиданно к путешественнице вернулось прежнее нетерпение. Пока она не окажется в Нанди, дни будут тянуться невыносимо медленно. Джен представляла себе самолет огромным металлическим монстром, пожирателем небес с душераздирающе ревущими двигателями, способным доставить ее в любую точку земного шара. Но, даже ожидая самого худшего, она не могла бы вообразить маленький кукурузник с обшивкой из фанеры, похожий на детскую игрушку, слегка увеличенную в размерах. Ник забросил оставшийся багаж в кабину и великодушным жестом пригласил девушку вступить на борт самолета.
Она долгим взглядом посмотрела на самолет, затем на Ника:
— Что это такое?
— Это «битцер».
Джен невольно поджала губы:
— Какой еще «битцер»?
— Пусть это остается секретом, — усмехнулся пилот.
— Если хорошенько подумать, мне явно не следует этого знать, — согласилась она и, пересилив себя, забралась в кабину. Теперь уже ничто не будет задерживать ее. Они пообедали с Сэмом, источавшим ехидные улыбки и колкие фразы. Толстый торговец подтрунивал над Джен и ее полетом вдвоем с Рэдферном. Сэм велел переправить несколько писем людям, с которыми Ник должен был увидеться. И наконец, передал оборудование для доктора Грэгга.
Заработали двигатели, желудок девушки запротестовал, пытаясь избавиться от своего содержимого. Ей никогда не удавалось нормально чувствовать себя при взлете. Через несколько минут чудный островок Парадиз остался далеко позади в туманной дымке.
Джен созерцала бесчисленные крохотные островки с зеленым покровом леса и белыми пляжами, затерявшиеся на просторах Тихого океана. Через несколько часов под днищем самолета потянулась однообразная серебристо-синяя гладь воды. Казалось, они пытаются пересечь бескрайнюю пустыню.
Слава богу, Рэдферн не пытался произвести впечатление на девушку исполнением фигур высшего пилотажа, как раньше поступали пилоты, с которыми Джен доводилось летать. Чрезвычайно сомнительно, что «битцер» был вообще способен на нечто подобное, подумала путешественница с невероятным облегчением, бросив в сторону Ника долгий, заинтересованный взгляд.
Несмотря на свое заявление, Рэдферн сам стал на удивление необщительным. Он упорно хранил молчание с того самого момента, как самолет оторвался от земли. Девушка решила, что ее спутник принадлежит к той категории мужчин, которые не способны одновременно концентрировать внимание на девушке и на машине. Они либо пускаются в разглагольствования, пытаясь сразить собеседницу своими техническими познаниями, либо, наоборот, надолго погружаются в себя, отчего у спутницы появляется впечатление, что ее причисляют к низшему разряду живых существ, не способных понять строение мотора, механизм ускорения и тому подобное. Джен начала всерьез подозревать, что Ник относится именно к последней разновидности мужчин.
Роджер не принадлежал ни к одной из них. Транспорт он рассматривал лишь как способ добраться из пункта А в пункт Б по кратчайшему пути с минимальными потерями времени. И он всегда старался убедить собеседницу, что женская компания в поездке никоим образом не мешает и не вызывает у него дискомфорта. О-о, как здорово будет увидеть его вновь! Интересно, что Роджер скажет, когда она объявит ему свое решение? Решение остаться дома навсегда. Может, он?.. В любом случае стоит рассчитывать на предложение, которое он собирается ей сделать уже на протяжении нескольких лет. Заявление Джен поможет преодолеть барьер настороженности, возникший между ними из-за образа жизни девушки и жажды странствий, надолго захватившей ее в свои сети. Но отныне все будет по-другому! Не будет причин для старомодной скованности Роджера по отношению к женщине, выбравшей, как он считал, исконно мужской образ жизни. Джен улыбнулась. Любимому никогда не удастся побороть собственную убежденность в том, что женщина должна сидеть дома и хранить семейный очаг.
Раньше, когда она была равнодушна к мнению мужчин, недовольство Роджера и его бесчисленные советы перед очередной поездкой Джен вызывали у девушки лишь снисходительную улыбку. Но в его заботе было нечто трогательное, согревающее душу, хотя она боялась признаться в этом даже самой себе. Большинство мужчин ее круга ограничивались глупыми шутками, балансировавшими на грани банальности и грубости, желая ей счастливого пути, когда провожали ее до порта перед очередной поездкой.
Одно из воспоминаний заставило девушку призадуматься. В последний раз Роджер был необычно тихим и мрачным, появившись на пирсе с Тришей, младшей сестрой Джен. Путешественнице даже показалось, что возлюбленный был готов умолять ее изменить решение и отменить намеченную поездку. Но Джен тогда подумала, что у нее просто разыгралось воображение. Роджер казался ей человеком, не способным поддаваться сиюминутным желаниям, он относился к тому типу людей, у которых разум всегда довлел над чувствами. Но все же он не поднялся на борт корабля, не проводил девушку до ее каюты, как делали родственники и друзья других пассажиров. Ей было жутко обидно, но действия любимого заставили ее серьезно задуматься…
