Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 27
Венька вздохнул. Вечером придется объясняться с мамой, а завтра – с Кирой Геннадьевной. Он ведь ушел с истории, а после нее еще должна была быть география. Получилось, что он прогулял целых два урока. Венька еще раз вздохнул и пошел клеить избушку. Он придумал сворачивать квадратики ватмана в трубочки и красить их акварелью под древесину. Потом он из этих трубочек, будто из бревен, соберет старинную избушку, как на фотографии в книге «Русский Север».
На следующий день ноги Веньку в школу не несли. Одноклассники уже давно привыкли к его истерикам и вспоминать ничего не будут. А вот Кира Геннадьевна! Как не хочется ее расстраивать! Он обещал ей, что такой грех с ним больше не случится, а он взял да и опять случился.
Венька любил Киру Геннадьевну. Она всегда разговаривала с ним уважительно, никогда брезгливо не поджимала губы, как, к примеру, историчка, и никогда не поминала старое, только просила не совершать новых ошибок, чтобы не выставлять себя на посмешище. А еще Кира Геннадьевна понимала, что Веньке не одолеть русский язык. Он учил все правила, мог объяснить правописание любого слова, но, когда начинал писать, почему-то делал столько ошибок в одном предложении, что самому жутко становилось. Диктанты он упорно писал на «единицы», а за устные ответы и содержание сочинений получал «четверки» и «пятерки». Таким образом в четверти образовывался «трояк». Венька это сразу оценил и был благодарен Кире Геннадьевне за такой поход к делу.
Венькины терзания оказались совершенно напрасными. Оправдываться перед учительницей не пришлось, поскольку случилось нечто более серьезное, чем обычная его истерика. Вчера вечером во дворе школы тот самый Пашка Винт подрался с Клюшевым. В результате драки у Винта оказалась сломанной рука и перебит нос, а сам он находился в больнице на операции.
Клюшев стоял посреди класса, а директор школы, Вера Матвеевна, отчитывала и совестила его так, как умела только она одна.
Клюшев стоял, выставив ногу в фирменной кроссовке вперед. Правая рука его была в кармане, картинно насборив над ним длинную махровую серо-черную толстовку, левая – вызывающе упиралась в бок. Вере Матвеевне это не понравилось.
– Ну-ка встань, как ученик! – велела она, вытащила одну его руку из кармана, вторую опустила по шву и слегка стукнула туфелькой по ноге Клюшева, чтобы не так нагло выпирала мощная кроссовка.
Венька во все глаза смотрел на Клюшева. Вот он, герой 7-го «А» класса! Мечта всех их девчонок! Фамилия тоже, конечно, не задалась, зато что стоило имя – Антуан! Естественно, при таком имени никто и не вспоминал про фамилию. Когда у него, у Веньки, будет собственный сын, он ни за что не станет называть его в честь чьего-нибудь брата, даже если тот прославится подвигом. Он назовет его Димой или Андреем или уж постарается, как родители Клюшева, придумать что-нибудь эдакое, например Арнольд, Сильвестр или, на худой конец, Майкл. Новые учителя, впервые читая имя Клюшева, всегда сначала произносили его как Антон. «Антуан!» – хором кричали одноклассники, учителя удивленно поднимали вверх брови или покачивали головами, а Клюшев при этом спокойно и независимо смотрел куда-то сквозь доску.
Антуан Клюшев был высок, спортивен, смугл лицом. Стригся почти «под ноль», оставляя три рваных пера надо лбом, что, надо признать, ему здорово шло. Антуан брал и тем, что дружил с девятиклассниками. У него был такой огромный и шикарный магнитофон, что эти самые девятиклассники приглашали его вместе с «магом» на дискотеки своей параллели, куда рядовым семиклашкам ходу не было.
Венька посмотрел на Аллочку Любимову, замечательную девочку с пушистым облаком золотых волос вокруг головы. Глазами, полными обожания, Аллочка смотрела на Антуана. Если бы она хоть один разочек вот так же посмотрела на Веньку, он, наверное, умер бы от счастья. Но Аллочка смотрела на Антуана, который сломал руку Винту.
Венька не слишком жалел Винта. Тот был противным парнем. Винтом его звали не только из-за фамилии. Сделав какую-нибудь гадость, он как-то всегда выворачивался и ловко уходил от наказания. Венька даже подумал, что и сейчас он вывернулся: руку сломал, чтобы Антуану досталось. Наверняка драку затеял Винт.
Вера Матвеевна требовала от Антуана объяснений, но тот, уставившись в пол, молчал, только на щеках его расцвели красные пятна.
– Хорошо! – жестко произнесла директор. – Поговорим после уроков. Как раз в школу придет инспектор по делам несовершеннолетних. При нем не отмолчишься!
– Не надо инспектора, – поднялся с места Петя Комиссаров. – Антуан не виноват. Это все Винт…
– Кто-кто? – не поняла директор.
– Ну… Винтуев… Он все время лезет…
– И зачем же он полез на этот раз?
– Мы их команду на «физре» в баскетбол разбили.
– И что?
– Ну вот… Винт… то есть Винтуев… назначил Антуану «стрелку» во дворе, потому что он у нас лучший игрок.
– Кто? Винтуев?
– Нет! – обиделся за Клюшева Петя. – Куда Винту! Лучше всех Антуан играет.
– Я правильно поняла, Антуан, что Винтуев первым предложил драться?
Тот кивнул и отвернулся к стене.
– И что? – продолжала директриса. – Никак нельзя было отказаться от этой самой «стрелки»?
Венька удивился вопросу Веры Матвеевны. Как же можно отказаться от «стрелки»? Если бы он отказался, то это бы означало, что он струсил. Антуан не трус! Но он же не виноват, что у Винта кости такими хрупкими оказались!
– Ну вот что! – подвела черту под разговором Вера Матвеевна. – Инспектор все равно придет. Антуана, думаю, поставят на учет в детскую комнату милиции, поскольку родители Винтуева написали заявления о хулиганском нападении на сына и его избиении. А вы, бойцы 7-го «А» класса, подумайте хорошенько, стоят ли того ваши «стрелки»? Попасть на учет в милиции легко, а потом это клеймо, как судимость, останется на долгий срок. Ни в одно училище, ни в один лицей или колледж не возьмут, пока не снимут с этого самого учета. – Она строго посмотрела на Антуана и отчеканила: – Зайдешь ко мне в кабинет после шестого урока.
Вера Матвеевна вышла из класса, а Венька с уважением смотрел на Антуана, идущего к своей парте. Он бы так не смог. Если бы он, Венька, не был виноват, то так бы и сказал директрисе, открыл бы ей глаза на этого мерзкого Винта. Выходит, он трус? Антуан не трус, а он, Венька Козлов, трус? Наверно, в том-то все и дело!
Одну из последних истерик он закатил именно от страха. Все баловались на перемене, наскакивали друг на друга. Все, даже сам Венька. И как-то так получилось, что в образовавшейся «куче-мале» он оказался в самом низу, под горой тел семиклассников. Ему стало душно и страшно. Он тогда еще не знал, что кости могут легко ломаться, но, видимо, предчувствовал. Венька сначала просто пихался, чтобы выбраться из-под мальчишеских тел, но ничего не получалось. Тогда он стал кусаться, царапаться и ругаться. Когда куча-мала сама собой распалась, Венька уже вошел в раж: кричал, брызгал слюной и никак не мог успокоиться, потому что сильно испугался.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 27
