Вам, должно быть, небезынтересно узнать, как я провожу здесь время. Первая неделя тянулась мучительно долго, теперь, однако, ситуация изменилась к лучшему. К нашему обществу присоединился брат миссис Вернон, красивый молодой человек, который, очень может быть, скрасит мое существование. Есть в нем эдакая дерзость, развязность, с которой я буду бороться. Человек он живой и неглупый, и когда мне удастся внушить к себе большее уважение, чем то, каковое диктует ему любезное обращение со мной его сестры, думаю, с ним можно будет завести приятный флирт. Есть ведь особое наслаждение в том, чтобы подчинить себе дерзкого наглеца, заставить человека, против тебя настроенного, признать твое превосходство. Своей холодной сдержанностью я уже привела его в замешательство, попытаюсь смирить гордыню этих зазнавшихся де Курси и в дальнейшем, дабы убедить миссис Вернон в том, что ее сестринские предостережения были напрасны, а Реджинальда - что она оклеветала меня самым бессовестным образом. Это, по крайней мере, меня позабавит, и я не буду испытывать столь горьких чувств от разлуки с Вами и со всеми, кого люблю. Прощайте.
Всегда Ваша
С. Вернон.
Письмо восьмое
Миссис Вернон - леди де Курси
Черчилл
Дорогая матушка,
похоже, Реджинальд у нас задержится. Он просит меня известить Вас, что установившаяся погода побуждает его принять приглашение мистера Вернона продлить свое пребывание в Сассексе, чтобы они могли вместе поохотиться. Он собирается немедленно послать за своими лошадьми, и предположить, когда он возвратится в Кент, невозможно. От Вас, дорогая матушка, я не стану скрывать своих чувств в связи с изменением его планов, однако предпочла бы, чтобы Вы не делились этими чувствами с отцом, чье постоянное беспокойство за Реджинальда непременно перерастет в тревогу, которая может самым пагубным образом сказаться на его здоровье и душевном равновесии. За какие-нибудь две недели леди Сьюзен сумела влюбить в себя моего брата. Я убеждена, что у нас он собирается пробыть дольше, чем намеревался, не столько из-за желания поохотиться с мистером Верноном, сколько из-за сердечной привязанности, поэтому в этот раз я едва ли получу от общества брата то удовольствие, какое получаю обычно.
Коварство этой беспринципной женщины и в самом деле сводит меня с ума. Что может служить более убедительным доказательством ее происков, чем перемена, произошедшая с Реджинальдом, который по приезде настроен был против нее самым решительным образом? В своем последнем письме он привел мне некоторые подробности ее неприглядного поведения в Лангфорде, о чем ему поведал один джентльмен, прекрасно ее знавший, и к чему Реджинальд отнесся с безусловным доверием. Если только история эта соответствует действительности, поведение леди Сьюзен не может не вызывать отвращения. Уверена, собираясь к нам, он был о ней самого невысокого мнения; когда я их познакомила, было совершенно очевидно, что он полагал ее недостойной изысканного обращения и уважения и думал, что она будет счастлива вниманием любого мужчины, расположенного с ней пофлиртовать.
Надо отдать ей должное: она сделала все, чтобы развеять это мнение, в ее поведении не было решительно ничего предосудительного, ни капли самолюбия, претензии, ветрености. К тому же она так хороша собой, что восторг, в который пришел от нее Реджинальд, был бы совершенно естественным, не знай он о ней ничего до той минуты, когда состоялось их знакомство. Но вот то, что влюбился он в нее безоглядно, напрочь позабыв доводы рассудка и собственные убеждения, не может меня не удивлять. Поначалу его восхищение ею было хотя и велико, однако вполне понятно: его покорила ее мягкость и изысканность: но на днях он принялся расточать ей совершенно несообразные комплименты, вчера же заявил, что его нисколько не удивляет, что существо столь обворожительное и одаренное с легкостью покоряет сердце любого мужчины. Когда в ответ я стала сетовать на ее дурные поступки, он заметил, что какие бы просчеты в жизни она ни совершала, приписать их следует исключительно дурному воспитанию и раннему браку, вообще же она женщина совершенно удивительная.
Более всего меня раздражает его стремление во всем найти ей оправдание, забыть под воздействием страсти ее прегрешения, и хотя я понимаю, что Реджинальд в Черчилле человек свой и в приглашении продлить визит не нуждается, я, по правде сказать, пожалела, что муж вообще ему это приглашение сделал.
Верно, никаких иных целей, кроме кокетства и желания вызвать всеобщее восхищение, леди Сьюзен не преследует. Не могу представить себе, что она задумала нечто более серьезное, - и все же горько наблюдать, как у такого разумного молодого человека, как Реджинальд, голова идет от нее кругом.
Примите и проч.,
Кэтрин Вернон.
Письмо девятое
Миссис Джонсон - леди Сьюзен
Эдвард-стрит
Бесценный друг,
поздравляю Вас с приездом мистера де Курси и советую непременно его на себе женить - наследство его, говорят, значительно и почти наверняка неделимо и неотчуждаемо. Сэр Реджинальд сильно хворает и вряд ли протянет долго. У молодого человека, насколько мне известно, неплохая репутация, и хотя не родился еще мужчина, который был бы достоин Вас, дорогая моя Сьюзен, за мистера де Курси, мне кажется, побороться стоило бы. Мэнверинг, конечно же, будет негодовать, но Вы его легко усмирите. Не ждать же Вам, покуда он окажется свободен! Сэра Джеймса я видела: на прошлой неделе он приезжал на несколько дней в Лондон и не раз бывал на Эдвард-стрит. Я говорила с ним о Вас и о Вашей дочери - вы обе настолько живо присутствуете в его памяти, что он наверняка с удовольствием женится на любой из вас. Я внушила ему надежду, что Фредерика смягчится, и подробно рассказала об ее успехах. Я было отругала его за то, что он ухаживал за Марией Мэнверинг, однако он возразил, что делал это в шутку, и мы оба от души посмеялись над тем, какое ее постигнет разочарование. В общем, мы прекрасно провели время. Он все так же глуп.
Преданная Вам
Алисия.
Письмо десятое
Леди Сьюзен - миссис Джонсон
Черчилл
Очень благодарна Вам, бесценный друг, за совет в отношении мистера де Курси, каковой, не сомневаюсь, Вы дали, будучи уверены в его целесообразности. Однако я вовсе не убеждена, что ему последую. Решиться на столь серьезное предприятие, как брак, я не могу, тем более что в настоящее время недостатка в средствах не испытываю и до смерти старшего де Курси от этого союза мало что выиграю. Между тем уже сейчас самолюбие мое удовлетворено: он в моих руках. Теперь он уверовал в силу моих чар и я могу наслаждаться плодами победы над тем, кто готов был меня невзлюбить и кого против меня настроили. Полагаю, что и сестра его убедилась, сколь невыгодно представлять одного человека другому в дурном свете, если предубеждениям этим противостоят ум и безукоризненные манеры. Мне совершенно очевидно, что перемена к лучшему в отношении ко мне ее брата действует ей на нервы, из чего следует, что она непременно нанесет мне ответный удар. Но коль скоро однажды мне уже удалось заставить его усомниться в справедливости ее слов, думаю, я и на этот раз найду, чем ей ответить.
