Наступила тишина, и Ким с легким сожалением подумала о Майри Болтон, златокудрой красавице, которая теперь будет делать зарисовки для Ральфа Синклера. У нее-то уж нашлось бы время поехать куда угодно, потому что у нее есть деньги.
Высокий худощавый человек в запыленных ботинках не проронил ни слова. Он курил и смотрел сквозь стеклянную дверь, словно Ким и вовсе не существовало.
— А она ведь права, — заметил мужчина за столом. — В это время года можно получить только безработного болвана. Никогда не слышал, чтобы эти типы умели печатать на машинке, сажать растения и вести сложные записи, не говоря уж о том, чтобы добраться до места отправления.
— И кто же эта замечательная личность, о которой вы говорите? — скептически спросил мужчина, вновь обращая свой взгляд на Ким.
— Это уж забота доктора Эндрюса, — с достоинством ответила она, высоко подняв голову. — Полагаю, он ответственный. — Девушка была счастлива, что удалось наказать этого высокомерного сноба за то, что он обошелся с ней как с глупой школьницей. — Будьте так добры, передайте доктору Эндрюсу, что это очень подходящая кандидатура, можно сказать, идеальная. Боюсь, мне пора идти. Нужно еще пробежаться по магазинам.
В комнате воцарилась такая напряженная тишина, что на мгновение смелость Ким улетучилась. Враг в упор глядел на нее. Впервые в жизни она растерялась.
— Похоже, вы много знаете об этом человеке.
— Да. Я ведь печатала его письмо. Я машинистка.
Она собрала всю свою уверенность, несколько раз кивнула в подтверждение своих слов, а потом развернулась и толкнула стеклянную дверь.
«Как жаль, что он такой симпатичный. Если бы Селия его увидела, то сразу бы на него бросилась», — подумала Ким.
Выйдя на улицу, она услышала за спиной удивленное «Ух ты!». А потом раздался смех. Они смеялись над ней. На какое-то мгновение девушка почувствовала себя глубоко уязвленной, но не заплакала.
Она не видела теней от эвкалиптов, которые, словно изящное черное кружево, лежали на дорожке перед воротами. Не видела переливающихся алмазными искорками синих вод реки, дремлющих в полуденной тишине у подножия горы. Не чувствовала лимонного запаха магнолий. Она слышала только смех.
Подняв голову, Ким увидела припаркованный у ворот фургон, и на душе стало легче. В глуши она будет носить рабочий комбинезон с широким карманом на груди, какой носят мужчины, работающие в поле. Она немедленно отправится в город и купит себе такой же комбинезон, как у Джеффа. Если она не получит работу в Манутарре, то найдет ее в Джеральдтоне, в трехстах милях от родного дома. Все равно она уедет далеко. И от Ральфа Синклера тоже, потому что он никогда так и не взглянул на нее по-настоящему. И потом ей всегда хотелось уехать в глушь.
Ким уселась на водительское сиденье, включила мотор, развернулась и на огромной скорости помчалась в город. «Две пары рабочих комбинезонов цвета хаки с длинными брючинами и две пары с короткими, два баллона бутана, аптечка, две упаковки предметов первой необходимости для жизни в буше, ах да, еще отправить телеграмму в придорожную гостиницу в Манутарре, а Ральфу Синклеру ничего не посылать, — мысленно перечисляла Ким. — Не забыть шляпу!»
Ким упрямо вздернула голову. Мысль о шляпе как будто положила начало ее новой жизни. Она будет носить ее небрежно сдвинув на один глаз.
В этой дурацкой шляпе она будет выглядеть как надо. Если не эта работа, так другая!
Глава 2Через четыре дня ясным ранним утром Ким отправилась в путь. Она выехала из дому на рассвете.
Стояла весна, и буш был расцвечен яркими красками, постарались и деревья, и цветы. Дорожки, усыпанные гравием, вились меж эвкалиптовых деревьев. На несколько миль вокруг простирались огромные поля диких цветов. «Если бы я только могла остановиться и порисовать! Вдруг у меня получились бы и деревья?» — думала Ким.
Ким отогнала от себя мысль о наслаждении открывшимися видами. Ведь ей еще ехать четыре сотни миль до Манутарры, где назначен сбор участников экспедиции. Она понимала, что это место было выбрано не случайно: большинство участников приедут с севера и востока. Время летело быстро, потому что иногда Ким все-таки останавливалась, чтобы зарисовать увиденное вокруг. Ей не удалось пообедать в придорожной закусочной, и Ким решила отложить еду на потом.
Ким ехала весь день, изредка останавливаясь у одиноких закусочных, чтобы заправить фургон и сделать несколько набросков. Она купила несколько бутербродов и две бутылки молока. С шоссе девушка свернула на усыпанную гравием дорогу, ведущую на северо-восток, оставив позади золотистый океан цветущих акаций. Она решила, что должна прибыть на место на закате.
Гостиница в Манутарре была выстроена на окраине буша. Вполне современное здание с квадратным двориком, где росли два раскидистых эвкалипта. В ста ярдах от закусочной находился еще один островок жизни в бескрайнем травяном просторе — магазин, являвшийся одновременно почтой и заправочной станцией.
Ветра не было, ветви низкорослого кустарника и листья деревьев застыли в недвижном воздухе. Все вокруг будто погрузилось в сон, если не считать тихого гула двигателя.
Ким толкнула стеклянную дверь и вошла в магазин. На прилавке стояла ваза с бессмертником. Когда она постучала по прилавку, никто не появился. Тогда она залила в канистру бензина; наконец-то ей сообщили, что управляющий Стивенс сейчас в гостинице. Он только что приехал со своей женой и заходил, чтобы купить несколько газет, — хозяин магазина оказался не очень-то разговорчивым.
— Если вы уже забронировали номер, то ваш ключ с номерком будет лежать на стойке.
— А что, если я вдруг устрою в гостинице пожар? — неуверенно спросила Ким.
— Не волнуйтесь, такого никогда не было. Зайдите за стойку и возьмите бутылку молока из холодильника. В номере заварите себе чай. Персонал выходит, только когда накрывают на стол. Профсоюзный устав и все такое…
Все оказалось именно так, как сказал мужчина в магазине. Гостиница выглядела пустынной. И только слабый запах готовящейся еды подсказал Ким, что где-то в здании есть повар и, возможно, одна или две официантки. На стойке лежал целый ряд ключей. На каждом была бирка с именем. К ключу Ким кроме имени была прикреплена инструкция: «Номер 7. Молоко возьмите в холодильнике. Письмо в номере».
Ким вернулась к фургону, заехала во двор и припарковалась впритык с цементной дорожкой, ведущей к номеру 7. Все двери в гостинице были выкрашены в яркие цвета. Во дворе было прохладно благодаря тени, которую давали эвкалипты. Ким открыла дверь в свою комнату, потом поставила молоко в маленький холодильник под столом, затем вытащила из буфета чайник, сахар и чай и поглядела на ожидавшее ее на столе письмо. «Друг или враг? Быть или не быть? Я получила работу или мне отказали? Если да, то тогда прямиком на север!»
Ким взяла письмо, но, вдруг испугавшись, что в конверте может оказаться что-нибудь ужасное, вроде гадюки, бросила его на стол. У нее было странное ощущение, что что-то не так. «Сначала чай», — решила она.
