Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Прочь, скорее прочь!
Чтобы, укрывшись в саду, среди сладко пахнущих цветов, вспоминать ангельский взгляд, дивные локоны и губки, нежные, как лепестки роз...
Он не решался спросить имя чудесной гостьи. Да что там – не мог даже просто подойти к ней, ноги не двигались, и глаза отчего-то наполнялись слезами[5].
– Мишель влюбился, влюбился!
Ох уж эти кузины! Ничего от них не скроешь! И, конечно, он бы к ним даже не приближался – если бы не появлялась среди девочек она, с глазами, как у ангела. И не было горше тех дней, когда любимый ангелочек вдруг по какой-то неизвестной причине не приходил в гости к несносным сестрам.
За счастием отъезд подкрался незаметно, с ловкостью черкеса, с неизбежностью опускающегося ножа гильотины.
Разлука пугала глубокой стылой пропастью. И понятно становилось, что придется прощаться с самой сильной и красивой любовью. «Не свидимся с ней больше никогда», – тревожно кольнуло сердце.
Потом боль прошла, светлое нежное чувство, чуть приглушенное, осталось.
Полнится душа мечтами.
Повторить бы все в точности – путь на воды, горы, стихи. И – как апогей, как кульминация – сияние чистых голубых глаз милого ангела...
... Намечтавшись и опустошив бонбоньерку с цукатами, Мишель соскользнул с подоконника, покосился на свою кровать с высокими подушками и теплым одеялом.
Спать решительно не хотелось.
И почему взрослые люди всю ночь напролет храпят в постелях?
Вздор! Вздор и чушь! Право же, жалко тратить на сон так много времени!
Стараясь не скрипеть рассохшимися половицами, Мишель выскользнул за дверь.
А хотя бы и пробраться в кладовку, взять засахаренных груш. Все лучше, чем вертеться с бока на бок.
Он спустился со второго этажа вниз, пошел по коридору, миновал гостиную, потом классную комнату. И взволнованно прошептал:
– Mon Dieu, non ! Tous mes projets sont réduits а néant![6]
Не показалось.
Нет, не показалось.
Дрожит у двери кладовой полоска света. Там горит свеча. И раздаются негромкие девичьи голоса:
– Еще окорока надо к завтраку подать, барыня сказывала. Да тише, тише, огонь задуешь. Окорок для маленького барина особенный имеется. Вон в том углу, бери, отрезай. И яиц тоже возьми.
– Балует мальчонку Елизавета Алексеевна.
«Катя с Дуняшей? Ах, что же они так долго не управятся! Босиком стоять весьма зябко, – с неудовольствием подумал Мишель, опускаясь на пол. – Сейчас девушки уйдут, и я тогда...»
– А кого ей еще баловать? Дочь в могиле давно, преставилась бедняжечка, доконал ее муж.
– Да уж, натерпелись мы от него. Ни одной юбки не пропустит...
Горький вздох невольно вырвался из груди Мишеля.
Мамочка... Воспоминания не сохранили ее черты. Только фигуру, тонкую, в белом полупрозрачном платье, за черным роялем. И в гробу маменькино лицо было спрятано за плотной вуалью. Кадил поп, читал из Евангелия, а отец, закрыв платком лоб, стоял, не шелохнувшись. Все происходящее тогда казалось вовсе не страшным. Просто мамочка уснула, и взрослые: родня, дворовые даже как-то торжественны. Страшно стало потом. И теперь тоже очень, очень жутко, все глубже прорастает в сердце боль. Портрет темноволосой женщины с грустными глазами на стене да табличка с именем маменьки в семейном склепе – все, что осталось, и это навсегда...
Так вот отчего, оказывается, бабушка так не любит отца. Он не был добр с мамой... Стало быть, поэтому отца на порог в Тарханы не пускают, а отпустить внука в папино имение бабушка все собирается и никак не соберется...
– А старый покойный-то барин, помнишь? Я тот день до смерти не забуду! У стола для господ я хлопотала. Барин уже оделся для маскерада, в маске, плаще черном. Посадил он барыню с доченькой на кресла, сам на диван примостился и говорит: «Ну что, будет Лизанька моя вдовушкой, Машенька – сироткой». А музыка играет, танцуют все, обе они и не поняли ничего. И я ничего не поняла, думаю, загадки одни али глупости, нечего и подслушивать. А барин пошел в свои комнаты, взял пузырек с ядом и отравился. «Собаке – собачья смерть», – сказала только барыня. И поминки не справляла.
– Попил он ей крови... Но у барина покойного какая-никакая, а любовь была. Он на маскерад барыню из соседнего поместья ждал, да Елизавета Алексеевна прознала и сказывала не принимать, вот он и... А зятек ее просто кутила, да к непотребствам склонность имеет.
Девушки говорили что-то еще, но Мишель уже не прислушивался к их разговору.
Стараясь осторожно ступать по скрипучим половицам, он заторопился к себе.
Маменьки больше нет, папа – распутник, дед, веселясь, душу загубил, руки на себя наложил. Ни словечка бабушка про это никогда не молвила.
И вот теперь все ужаснейшие новости и подробности упали, придавили, как тяжелая скала.
Света нет, дышать больно.
К чему все это?
– Ах, хоть бы мне и вовсе не жить, – прошептал Мишель, укрываясь с головой теплым пуховым одеялом. – Никого-то у меня нет. Никому я решительно не нужен. А что бабушка? Я ей забава, я ей утешение. Не меня она любить изволит, а себя во мне...
* * *
– Рыжая! Наконец-то! Все в порядке? О, не обольщайся... Да что я, с ума сошел – о тебе волноваться?! Ну что, Рыжая, ты попала. Сама понимаешь: штрафные санкции у нас такие же специфические, как и работа. Опоздала на раздачу – получай самого ароматного мужчину. Он тебя уже заждался. И давай быстрее, не возись там с ним. Дышать нечем.
Рыжая – это я. Но только для друзей, остальные пусть по имени-отчеству обращаются: Наталия Александровна. Почему Рыжая – объяснять, думаю, не надо, и так все ясно. Яркий тициановский пожар полыхает до плеч. Этот огненный колер – химического, если кто дотошен в деталях, происхождения. Мне нравится. Люблю теплые насыщенные краски.
А вот опаздывать – ненавижу! Лучше на час раньше приду, чем на десять минут задержусь. Однако же вот какому-то уроду на черном джипе было совершенно наплевать на мою пунктуальность. Подпер боком моего верного автомобильного друга Филечку, у которого под носом оказался высокий поребрик[7], не дернуться никуда. Пока лупила по громадным колесам, возбуждая сигнализацию, пока мой «Фольксваген» (он же Филя) мужественно объезжал вечные московские пробки... И вот итог! Безнадежно опоздала на утреннюю пятиминутку, где наш начотдела Валера обычно расписывает поступившие на вскрытие в морг трупы конкретным экспертам.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
