— Ого! Классная музыка у вас в аппарате, мисс Снайдерсон. Это из гаража, говорит механик Джонсон, Фрэнк Джонсон, если вы меня помните. Мы сегодня закрываемся раньше и до будущего года работать не будем. Если вам нужна машина — поспешите. С праздником!
Гвендолин Снайдерсон тем временем сквозь сильный снегопад бежала к подземному переходу. Целая сеть таких переходов, проложенных под центром города, позволяла жителям зимой спасаться от шквальных ветров с озера. Ярко светили лампы, раздавалась музыка из многочисленных лавок и магазинчиков.
Как и большинство здешних горожан, Гвендолин спокойно воспринимала и холод, и снег, но нынешняя зима была из ряда вон.
Последние три дня метеорологи наперебой возвещали о самом грозном урагане века, и природа-матушка решила, казалось, не подводить их.
Весь день по озеру ходили огромные волны, раскачивая пришвартованные у причалов суда и суденышки. Затем водную поверхность до горизонта затянул непроницаемый туман.
Через какой-нибудь час после захода солнца чистое небо над городом внезапно затянулось темными тучами. И если с утра, когда Гвендолин шла на работу, снег сыпался большими мягкими хлопьями, то теперь он сделался злым и колючим. Даже под землей слышны были дикие завывания ветра, и молодая женщина, поежившись, подняла воротник.
Стеклянные витрины подземных магазинчиков, разукрашенные по случаю Нового года, не в состоянии были развеять ощущение бесприютности и сиротства. Пробираясь в толпе сосредоточенно нахмуренных людей, Гвендолин кляла себя за то, что не удосужилась послушать сводку погоды. О гараже и машине не могло быть и речи — до банка приходилось добираться пешком.
Покинув теплый подземный лабиринт, молодая женщина поднялась наверх, надвинула на самые брови шапку и закрыла лицо воротником, оберегая грим. По заснеженной аллее она прошла навстречу надвигающейся буре и постучала в огромные двери как раз в ту секунду, когда сотрудник службы безопасности банка закрывал их изнутри.
При виде поздней гостьи он улыбнулся и постучал пальцем по наручным часам. Гвендолин в ответ тоже улыбнулась, достала визитную карточку, и мгновением позже двери широко распахнулись.
— Мы уж вас не ждали! — прогромыхал простуженным басом охранник. — Банк последний час больше похож на могилу, над которой кружатся ведьмы.
Он осторожно высунул нос наружу.
— Ну и погодка! Собаку на улицу не выгонишь!
— Не то слово! И транспорт, по-моему, совершенно не ходит. На перекрестках такие огромные сугробы намело!
Гвендолин с наслаждением подставила озябшие руки под струи теплого воздуха, вырывающиеся из кондиционера.
— Куда идти?
— Прямо по коридору, потом на красном лифте на четвертый этаж. Я позвоню и предупрежу собравшихся, что вы уже поднимаетесь.
С этими словами охранник снял трубку настенного телефона и начал набирать номер.
Могила — точно сказано, криво усмехнувшись, подумала Гвендолин, с содроганием поглядывая на холодные мраморные стены и массивные решетки на окошках в кассовом зале. Или скорее тюрьма. Даже шестиметровая рождественская елка с разноцветными гирляндами не создавала положенного праздничного настроения. Чтобы хоть как-то избавиться от ощущения безлюдной пустоты вокруг, молодая женщина с силой ударяла каблуками о мраморный пол, и гулкое эхо шагов нарушало тишину этого величественного хранилища капиталов.
Банк был стар, как сам город, как озеро, о берега которого сегодня разбивались грозные волны. Гвендолин прямо-таки видела это монастырского вида строение, окруженное вигвамами индейцев-сиу, в то время как внутри ругается с кассиром из-за перерасхода наличности хозяин-финансист, некогда уехавший из родного Белфаста без гроша в кармане потертых штанов.
Сказать, что здание выглядело мрачным как снаружи, так и изнутри, означало не сказать ничего. Унылая краснокирпичная колоннада фасада и тоскливо-одноцветная отделка коридоров совершенно не располагали к тому, чтобы задержаться здесь дольше необходимого.
Холодный помпезный стиль сооружения навевал мысль о потусторонних силах. Казалось, строгие и неподкупные духи днем и ночью царствуют на этажах, неусыпно следя за целостью и сохранностью врученных им денег. Возможно, еще и поэтому Гвендолин Снайдерсон, подобно большинству жителей Эванстона, была клиентом этого банка.
Лифт открыл двери, как только она нажала на кнопку вызова, потом быстро и бесшумно поднял ее на четвертый этаж и замер в ожидании. Гвендолин переступила порожек и чуть не натолкнулась на рослого мужчину в темно-сером в тонкую белую полоску костюме.
— Мистер… — Молодая женщина неуверенно протянула руку.
— Наконец-то! Просто Джордж, — сказал он, отвечая на рукопожатие. — Я президент банка и могу позволить с собой фамильярничать, тем более такой очаровательной гостье. А мы уже начали бояться, что нашим наполеоновским планам не суждено осуществиться.
— Гарантируем неукоснительное исполнение заказа! — с некоторым самодовольством процитировала Гвендолин и, улыбнувшись, спросила: — Где можно раздеться и привести в порядок костюм?
— Вот тут у нас комната отдыха персонала, там — дамская комната. — Пухлый палец мистера Джорджа указал на соответствующие двери.
— Замечательно! — воскликнула Гвендолин. — Мне потребуется минут пять, не больше!
— А я пойду и подготовлю собравшихся, к вашему приходу. Мистер Миллинггон убежден, что речь идет об обычной новогодней вечеринке, — масляно поблескивая глазками, сказал мистер Джордж. — А вы… вы способны сразить самое стойкое сердце, малышка Дезире.
— Увы, я не малышка Дезире, у меня еще целы руки и ноги, — с улыбкой произнесла Гвендолин, чем привела Джорджа в откровенное смятение.
— Надеюсь, они приготовили сердечные капли для старины Миллингтона, — пробормотала молодая женщина, проследив, как фигура финансиста, облаченная в темно-серый костюм, удаляется по коридору и скрывается за углом.
Комната отдыха приятно удивила молодую женщину. Небольшая, со вкусом обставленная, она вобрала в себя все то тепло, которого недоставало унылым коридорам этого средневекового замка. На стенах висели еловые лапы, перевитые гирляндами огней, на столах горели свечи в канделябрах, оконные стекла, кто-то умело разрисовал снежинками. И даже автоматы с водой, кофе и едой были украшены красным и зеленым серпантином.
На них-то и остановился взгляд Гвендолин. Стаканчик горячего кофе или какао показался ей вдруг верхом мечты. Сегодня утром она съела бутерброд с арахисовым маслом и банан, что для женщины ростом в метр семьдесят два и весом в пятьдесят восемь килограмм было явно недостаточно.
— Потом, — успокоила свой желудок Гвендолин. — Вернусь домой и устрою тебе праздник. Как-никак впереди поход через три квартала к гаражу и нужно быть в форме.
Она сняла шубку и шапку, повесила их на деревянную вешалку и подошла к зеркалу. Причесала выбившиеся волосы, поправила диадему, надела чадру и пригладила ладонями легкомысленный костюм. Сапоги остались ждать ее в обувном шкафчике под вешалкой, на смену им заступили крохотные туфельки.
