Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
И вот кусты снова затрещали, и когда старуха увидела, кто преследовал оленя, она испугалась по-настоящему. Ни волк матерый, ни медведь лютый не заставили бы так заколотиться ее сердце. Это был человек. Мужчина. Но очень странный.
Старуха потом всем об этом рассказывала, но ей никто не верил. Думали, она с возрастом тронулась умом.
Постепенно я привыкал к новой для меня действительности, к новой стране. Моя жизнь медленно налаживалась. И работа однажды нашлась, вполне денежная.
Судьбу мою определил счастливый случай – один знакомый предложил мне, пока суть да дело, поработать на побегушках в некой строительной конторе. Нудная бумажная работа – в ней ни радости, ни перспектив, зато стабильные деньги. И время подумать, освоиться в изменившемся мире, нащупать в нем нового себя, новые свои мечты и цели. И конечно, я с радостью за эту возможность ухватился.
Я был педантичным аккуратистом и быстро освоился в офисе, который представлял из себя несколько комнаток, арендованных у завода на окраине города. Здесь было неуютно – мертвенный свет, заляпанные окна и гора бумаг в маленьком пространстве. Я чувствовал себя отчасти роботом, и это был осознанный выбор, чтобы не сойти с ума. Я был идеальным механизмом по сортировке бюрократического мусора, и меня практически сразу же заметил начальник нашего отдела – некто Сергей Сергеевич Семенов. И уже спустя пару недель я стал кем-то вроде его личного ассистента – хотя такой должности в нашей конторе и не было предусмотрено.
Семенов.
В некотором роде местная легенда и знаменитость. Человек, которого все побаивались, но за которым наблюдали исподтишка.
Семенов производил впечатление человека пусть мрачноватого, но зато уравновешенного, надежного и в лучшем смысле приземленного. Спокойный тихий голос, ровное настроение, спортивная осанка, умные глаза. Даже в слякоть его ботинки блестели от гуталина, его рубашки всегда были безупречно отутюжены, а на рабочем столе не водилось никакого хлама. Он никогда не терял документы и чеки, не забывал ничего, даже дату рождения уборщицы из кафетерия напротив. Семенов никогда не позволял себе лишнего – ни еды, ни выпивки, ни слова, за что многие окружающие относились к нему настороженно. Полный самоконтроль.
Многие не могли с ним сработаться. Педант, честный трудяга, которому неведомы простые человеческие радости вроде утренней медитации на пасьянс «косынка» или замаскированного под чай коньяка на рабочем столе.
«Он как будто не живой человек, а машина, с ним страшно и неуютно! – говорили коллеги о Семенове. – И никакой карьеры не надо, если жить вот так. Интересно, он хотя бы иногда смеется? А трахается?»
Возможно, я был единственным человеком в городе, который однажды по чистой случайности узнал мрачный секрет Семенова.
О личной жизни Семенова нам было известно только то, что он вдовец и у него есть взрослая дочь по имени Алена. Красивая девица двадцати с небольшим лет, похожая на итальянскую кинозвезду из семидесятых. Ее фотография стояла на столе Семенова – единственная деталь, намекающая на то, что у него, возможно, не до конца атрофирована способность любить. Алена не жила в нашем городе – по слухам, училась в Москве, но подробностей никто не знал.
И вот однажды случилось так, что я ушел с работы ближе к полуночи, и уже пройдя несколько кварталов, осознал, что оставил ключи от квартиры в ящике стола. Пришлось возвращаться, бубня под нос ругательства – и так личной жизни почти никакой, с Татьяной вижусь от силы пару раз в неделю, даже иногда телевизор на ночь посмотреть сил нет, а тут еще и по собственной дурости отнял у себя час священного сна.
Я был уверен, что в офисе никого нет. Наша дверь не запиралась – на проходной круглосуточно дежурил сторож, который близоруко сощурился при моем приближении и лишь меланхолично кивнул головой, даже не поинтересовавшись, зачем я возвращаюсь на работу в столь поздний час.
Уже бредя по длинному коридору, я почувствовал неладное. Дурное предчувствие, проросшее не из каких-то логических выводов, а скорее из животных инстинктов. Тело уже почуяло беду – участился пульс, холодок пробежал по спине, а сознание еще не могло понять, в чем же дело, что здесь не так.
Подошел к двери нашего кабинета, увидел в щелочке у пола приглушенный свет. Странно – вроде бы я уходил последним, а педанты вроде меня никогда не бывают настолько рассеянными, чтобы машинально уплыть по своим делам, не проверив, выключены ли электрические приборы и закрыты ли окна. Из кабинета раздавались приглушенные звуки – удары, сопение и покряхтывание. Немного растерявшись, я остановился.
Мне было известно, что секретарша нашей конторы, молоденькая Люсенька (ветер в голове, шаткие каблуки, криво зашитые колготки «паутинка» и смешные большие зубы, вечно перепачканные в рыжей помаде), была давно влюблена в Семенова и вертелась вокруг него. Это было по-детски невинно, трогательно и смешно. Разумеется, речь здесь шла не о глубоком нежном чувстве, а скорее о легкомысленной иллюзии, выросшей на благодарной почве влечения к невозможному. Девочки, которых воспитывали без отца, часто влюбляются в недосягаемых мужчин – чем холоднее, тем лучше. Лучшего объекта, чем Семенов, в этом смысле трудно было и вообразить. Человек, который даже никогда не улыбается. Робот с холодными глазами. Естественно, Люсенька питала беспочвенные надежды, что именно она может стать той, кто растопит этот айсберг. О ее безответной страсти знал весь офис, включая и самого Семенова.
За несколько дней до происшествия я случайно услышал, как в нашей курилке Люсенька откровенничала с пожилой бухгалтершей Зинаидой, похожей на меланхоличного кита.
– Ни на что не реагирует, – вздыхала Люсенька, – я, когда бумаги ему подаю, так наклоняюсь низко, почти на ухо ему шепчу. И вместо духов у меня розовое масло. Я читала, что это заводит мужчин.
– Дура ты, – флегматично отвечала Зинаида. – Мужчин заводит борщ и пироги с капустой и яйцом. Если хочешь, дам тебе хороший рецепт.
– Да ну! Я вот что придумала. Дождусь того дня, когда он задержится на работе, закрою дверь на ключ изнутри и… и разденусь! – Она звонко засмеялась, опьяненная собственной потенциальной дерзостью. – Вот что он сделает, что?
– Уволит тебя, вот что. Или вызовет психиатрическую «скорую». Ну, в самом лучшем случае – попрощается и уйдет.
– А вот фига ему! – веселилась Люсенька. – Куда же он уйдет, если я ключ спрячу! Не в окно же прыгнет. А я, между прочим, даже белье новое купила! Красное!
Поэтому, когда я увидел пробивающийся из-под двери свет, первой моей мыслью было, что чертовке Люсеньке все-таки удалось невозможное – совратить Семенова. Я осторожно повернул дверную ручку – кабинет не был заперт.
Наверное, если бы я увидел сценку из порнофильма, это удивило бы меня меньше, чем то, что открылось моим глазам. Хотя я, как и все остальные в нашем офисе, в этой игре не поставил бы на Люсеньку ни единого рубля.
На полу лежал незнакомый мужчина, руки его были связаны скотчем за спиной. А Семенов – обычно лишенный эмоций, спокойный как буддийский лама, Семенов стоял над ним и методично, со вкусом избивал несчастного.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
