Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
Судья вышел на средину даянга, и спортсмены направились к нему. Отходя от тренера, Стив бросил на него последний умоляющий взгляд, но тот только кулак показал: мол, иди и не ной. Прозвучало короткое «Тцот», и спортсмены, поклонившись друг другу, стали в боевые стойки.
Стив как-то сразу отпрянул в сторону, хотя противник еще не нападал на него. Секунду длилась эта пауза. Было впечатление, что хищник глядит на загнанного в угол кролика, а потом все произошло очень быстро. Волк, как окрестила Делия старшего спортсмена, пошел вперед. Глаза его загорелись злобой, почти звериной жаждой насилия. Хлоп! На экране высветился счет 5:1, хлоп – и 6:1. Стив шарахнулся назад, вероятно так и не успев понять, что произошло, а Волк, уже предугадав это незамысловатое движение, отпрыгнул в сторону, и… послышался глухой удар, треск ломающейся переносицы, кровь окропила голубой квадрат даянга.
– Ай! – не сдержалась Делия, инстинктивно схватившись за собственный нос.
– Хана, дуль, сэт, нэт, тосот… – считал судья над распростертым Стивом, видя, как бледнеет мальчишеское лицо, как бегут по подбородку и щеке алые струи.
Не в силах смотреть на это торжество насилия, Делия отвернулась, закрыв глаза ладонями. Перед мысленным взором все еще стояли эти голубые глаза, а внутри билась мысль: почему ты не помогла? Ведь он же просил, умолял, он глядел и на тебя тоже! Память прокручивала страшный эпизод, хруст кости явственно стоял в ушах, повторяясь снова и снова. И боль. Какая это, должно быть, боль! Делия почувствовала, как по ладоням побежало что-то теплое. Она отняла руки от лица и ужаснулась: они были красными. Капелька крови скатилась на палец и, отделившись от кожи, упала на пол маленькой звездочкой на сером полу.
– Вот это сцена! – раздался где-то за плечом голос Джека. – Парня, конечно, жалко, но зато какой репортаж получится!
– Что? – обернулась Делия. – О чем ты говоришь?
Но, увидев лицо коллеги, он моментально забыл, о чем говорил.
– Как так получилось? Тебя толкнули? – Он живо полез в карман и, достав платок, протянул его Делии.
– Нет, это… наверное, от нервов. Этот мальчик… Он жив?
– Да жив, конечно, – подхватив Делию под локоть, Джек подвел ее к окну, где было не так людно. – Ничего страшного. До свадьбы заживет.
– На даянге номер один, – зазвенел воодушевленный голос комментатора, – победу нокаутом одержал Дэниел Гексли, штат Иллинойс!
Послышалось улюлюканье, свист, одобрительные хлопки. Кто-то даже крикнул:
– Молодец, так их!
Делия была ошарашена подобной реакцией зала чуть ли не больше, чем самим нокаутом. Чему они радуются, за что хвалят этого морального урода?
– Почему? – сорвалось с ее губ.
– Что почему? – не понял Джек.
– Почему они радуются тому, что человеку сломали нос? – Делии показалось странным, что Джек не сразу сообразил, о чем его спрашивают. Ведь это так естественно. Что еще можно спросить, видя подобное варварство? А окружающие показались ей каким-то сборищем дикарей, живущих родоплеменными отношениями. С той лишь разницей, что побежденному медики оказывают помощь.
Джек развел руками (камера лежала на подоконнике).
– Это большой спорт. Сюда люди приходят сражаться, доказывать себе и другим, что они лучшие. Победа, причем красивая победа, всегда вызывает одобрение. Это нормально.
Джек говорил так спокойно, так уверенно… Джек, который боялся лишний раз сказать человеку грубое слово, который пропускал вперед женщин в дверях… И этот Джек рассуждает о страшных вещах с завидным равнодушием, словно насилие для него нечто само собой разумеющееся.
– Красивая победа? – Делия грустно усмехнулась. Нет, не стоит объяснять Хону, почему это не победа и почему она не только не красивая, а просто уродливая, противоречащая самим принципам красоты. Зачем? Впервые в жизни Делия остро ощутила, насколько она далека от Джека. Осталось выяснить только один вопрос. – Послушай, – Делия мотнула головой в сторону табло. – Там был счет, кажется, 5:1. Или вроде того, не помню. Ведь выигрывал этот, матерый волк?
– Да, – закивал Джек.
– А если бы он выиграл по очкам, это чем-нибудь отличалось бы от победы нокаутом в общем зачете?
Он пожал плечами.
– Для общего зачета это значения не имеет. Так, для поднятия престижа.
Делия не ответила. Ей стало мерзко. Для поднятия престижа. В кои-то веки мужчина поднимает свой престиж избиением слабейшего? Но и об этом с Хоном было бесполезно говорить. Все равно не поймет, ведь он, кажется, воспринимает подобные вещи как должное.
– Давай быстрее с этим разберемся и уедем отсюда, – устало протянула Делия. – Найди мне чемпиона, я расспрошу его о жене и детях, о культе насилия – и мы уедем. Не хочу находиться здесь ни одной лишней минуты.
Она отняла от лица платок: кровь уже остановилась.
– Хорошо. – Джек извлек из кармана все тот же листок и ручку, с помощью которых объяснял расположение судей на даянге. – Сейчас посмотрю порядок выступлений. Только не отходи от камеры, а то, не ровен час, не на что снимать будет. – И он растворился в толпе.
А Делия осталась наедине со своими мыслями и чувствами. Ей было тошно. Тошно от этих людей, от этих стен, от этого воздуха. Создавалось ощущение абсурдности, какой-то огромной духовной несостыковки: зачем они это делают? Зачем выбивают друг другу челюсти, ломают носы, руки, ноги. Что за примитивизм мышления? Что за ненормальная потребность? Вспомнился Фрейд и его учение о подсознании, по которому все наше поведение объясняется только стремлением к сексу и агрессии. Потом из далекого уже курса философии вынырнул Спенсер. Да, конечно, человеческое общество лишь подобие природной среды, есть люди-хищники, есть люди-жертвы. Одни постоянно поглощают других.
Делия присела на лавочку, продолжая, впрочем, боковым зрением следить за камерой. Да, прав Фрейд, прав Спенсер. Кто еще говорил об этом? Да всех и не упомнишь. Но многие. Очень многие. С тех пор как Дарвин провозгласил человека лишь обезьяной, прыгнувшей чуть выше других живых существ на планете, об этом не переставая говорили все философы. И сегодня Делия, никогда не разделявшая столь пессимистических взглядов на homo sapiens и его природу, начала понимать, что именно так все и есть на самом деле. А она не привыкла так жить. Не привыкла, постоянно общаясь с поэтами и художниками, с актерами и вообще людьми творческими, образованными. В ее сознании само слово «человек» ассоциировалось с созидательной силой. Созидательной, а не разрушительной. Ведь на земле только люди могут творить! Лишь человеческая рука из глыбы камня высекает прекрасные статуи, из звуков создает музыку, из красок и холста – великие полотна. Делии всегда почему-то казалось, что таких людей большинство, но теперь она ясно увидела, что это не так. Мимо то и дело сновали спортсмены, и она вглядывалась в их глаза. Так вот она, та общая идея, которая объединяет их всех: насилие. Насилие над другим живым существом, над себе подобным.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
