Но сейчас мысли Дженни текли совсем в ином направлении. Горячий темперамент зачастую означает неуемное мужское желание, стремление к новым чувственным впечатлениям. Бывает, что он проявляется в безрассудной неистовой ярости.
При мысли о том, что и то и другое может войти теперь в ее жизнь, Джейн почувствовала глухую тоску. Она панически боялась людей, обладающих таким характером. Перед глазами стоял пример, как похожий человек разрушил жизнь ее матери.
Однако до сих пор Норман был исключительно тактичен и внимателен. В этот момент Дженни вдруг отчетливо поняла, что выйдет за него замуж. Она сама удивилась своей непоследовательности, однако, приняв решение, смогла впервые со вчерашнего вечера свободно вздохнуть.
Она любит его и сумеет доказать, на что способна всепобеждающая сила любви. Да, она верит, что любовь смягчает и облагораживает самые жестокие характеры. Что она перерождает человека. М-да… красивая сказка. Ее мать, со всей своей безграничной любовью, не очень-то в этом преуспела.
Но вдруг у Дженни все будет по-другому?
Выйдя замуж за Нормана, она сможет помогать матери, сделать ее жизнь более спокойной и устроенной. Дженни вспомнила, как тяжело перенесла мать последнюю ангину. Болезнь была продолжительной и очень ослабила ее. Если что-нибудь случится с той, которая посвятила ей всю свою жизнь…
— Я готова, Фрэнсис, — сказала она твердо.
— Наконец-то, — обрадовался отец и легонько подтолкнул ее в спину.
Зазвучал свадебный марш. Шурша роскошными юбками, Дженни вошла в церковь. Пройдя пару шагов, она остановилась, судорожно вцепившись в рукав отцовского смокинга.
Глаза всех присутствовавших обратились к ней. Слева, возбужденно переговариваясь, толпились друзья и знакомые Дженнифер по Уиклоу. Их милые приветливые лица излучали доброжелательность. Многие из них были служащими отеля, где работали они с матерью, и где она встретила Нормана.
Небольшая группа гостей Нормана заняла позицию справа от входа. Не ожидавшая, что знакомые будущего супруга принадлежат к такому блестящему обществу, Дженни испуганно озирала этот источавший благополучие и достаток роскошный салонный кружок. Она была потрясена великолепными нарядами, экстравагантными шляпками, изысканным ароматом дорогой парфюмерии. Арабелла говорила ей, что Норман обожает вращаться в компании состоятельных людей. Неужели он из тех, кто, как и отец, любит пускать пыль в глаза? Кто тратит последние деньги, чтобы вести образ жизни, доступный только богачам. Она не знала этого. Боже мой, она же ровным счетом ничего не знает о нем!
— Смотри, эта компания потянет на несколько миллионов фунтов, — проворковал отец ей на ухо. — Ты умная девочка.
— Фрэнк! — Дженни вспыхнула от стыда и гнева: один из гостей Нормана услышал его замечание и смерил их ледяным взглядом.
Опустив голову, она пошла, медленно и неуверенно, по длинному проходу между рядами скамей, украшенных белыми и алыми розами. Цветы пьянили ее сладким дурманящим запахом.
Наконец она отважилась поднять глаза на Нормана. Он стоял к ней спиной. Его широкие плечи в прекрасно сидевшей визитке, темная волна волос и под ней — узенькая полоска покрытой загаром шеи вызвали у нее прилив нежности. Все ее существо заныло от желания прикоснуться к нему, прижаться к груди, погладить загорелую кожу.
О боже! Как она любила его! Дженни прожигала взглядом его спину. Если он сейчас обернется, загадала она, все будет хорошо. А тревоги и опасения развеются как дым. Ей так хотелось, чтобы в этот день все были счастливы: и мать, и отец, и друзья, и Норман… И она сама.
— О, Норман! — бессильно выдохнула она.
— Дженни, дорогая! — прошептал кто-то так близко от нее, что она вздрогнула. Она узнала глубокий, мягкий голос той, которая многие годы была Норману самым близким другом. Перед ней появилось прекрасное точеное лицо Арабеллы.
— Что с тобой? Ты выглядишь нездоровой. Может быть, увести тебя?
На душе у Дженни потеплело: кто-то волновался за нее.
— Нет, спасибо, — негромко откликнулась она, благодарно глядя на Беллу.
В этот момент отец коснулся ее руки, и даже он, всегда занятый только собственной персоной, почувствовал, как холодна она и как вся дрожит.
— Успокойся, дорогая, — сказал отец неожиданно дрогнувшим голосом.
А вот это ей никак не удавалось. Не получалось обманывать себя. Она слишком доверилась своей любви и стала принимать желаемое за действительное. Теперь с присущей ей рассудительностью Дженни снова оценила и себя, и Нормана. Все было не так, как она себе нафантазировала. В возведенном ею воздушном замке явно зияли бреши.
Норман вдруг резко обернулся. Сейчас он увидит ее. Слабая искра надежды заставила сердце Дженнифер забиться чаще. И тут же погасла. Вместо обожания и восхищения в его взгляде читалось недовольство. И чуть ли не ненависть вспыхнула в его глазах, когда он посмотрел на отца.
— О нет, — в отчаянии простонала Дженни. Ее охватила паника. Бежать, немедленно бежать из Уиклоу и никогда больше здесь не появляться. Она выдернула пальцы из отцовской ладони. Если бы не пышные юбки и шлейф платья, мешавшие ей свободно двигаться в узком проходе, она в ту же секунду оказалась бы у дверей.
2
Недоуменный ропот пронесся по церкви, когда Дженни, рывком подобрав юбки, отпрянула от жениха. Но тут же была схвачена за руку отцом. Он с силой притянул ее к себе и яростно прохрипел на ухо:
— Ты что, хочешь опозорить и меня и мать?
— Я хочу быть счастливой, — истерически прошептала Дженни в ответ. Ноги у нее подкашивались. Кровь гулко стучала в висках. Осуждающие возгласы становились все громче. Она в смятении обернулась к Норману. На того жалко было смотреть. Растерянность сменилась на его лице выражением безнадежного отчаяния, лоб покрылся капельками пота.
Дженни смешалась, мысли ее спутались. Задыхаясь, она прижала руку к груди и судорожно вцепилась в корсаж платья. Украшавшая корсаж целомудренно белая роза, безжалостно смятая, стала ронять на пол нежные лепестки.
— Любит, не любит… — завороженно провожала она глазами каждый отпавший лепесток. — Любит, не любит… — Дженни затаила дыхание. — Любит!
Смешно было доверять этому наивному гаданию, но Дженни с суеверной надеждой взглянула на Нормана. Невероятно! Норман смотрел на нее с мольбой и любовью. И она вздохнула облегченно. Будто его взгляд ослабил давившие грудь тяжелые оковы. Она не слышала сентиментальных вздохов слева от себя и не видела понимающих улыбок справа. Она ничего не видела и не слышала. Напрасно отец тянул ее за руку. Дженни замерла на месте, не отрывая от Нормана глаз.
— Я люблю тебя, — произнес он одними губами. И она сразу оттаяла, встрепенулась и ожила. Присущий ей рационализм восставал против такой доверчивости, но Дженни заставила его замолчать, отбросив прочь мучительные сомнения.
