Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
На какое-то мгновение Анника задумалась по поводу собственного столь прагматичного отношения к делу: откуда оно, интересно, возникло?
Лерберга отправили в больницу, вот и все, что она знала. На Ютьюбе уже выложили снятый на камеру мобильного телефона фильм, показывавший, как его увозили на «скорой». Пелле-фотограф пообщался с правообладателем и отправил письмо о возможности использовать фильм на сайте «Квельспрессен», однако проиграл более богатому «Конкуренту».
Дождь, похоже, не собирался прекращаться. Большой автобус телевизионщиков повернул на узкую улицу и припарковался так, что Анника больше не могла видеть дом. Придется выбираться наружу. Она выключила мотор, накинула капюшон куртки, повесила сумку через плечо, взяла треногу и вылезла из машины. Ветер сразу же вцепился в ее верхнюю одежду. Было ужасно холодно. Она коротко поздоровалась с сотрудниками ТВ-4 и «Моргонтиднинген», но сделала вид, что не заметила Боссе из «Конкурента», который разговаривал по мобильному телефону в стороне, у разворотной площадки. Анника посмотрела на часы. Конечно, дети не с ней на этой неделе, и отсутствовала необходимость следить за временем, но она в любом случае хотела убраться отсюда как можно быстрее. Джимми взялся приготовить еду на вечер, и она пообещала прийти домой к ужину. Да здесь и не было ничего эксклюзивного, того, что требовалось бы раскапывать, или необходимости кого-то разоблачать, всего лишь дежурная процедура. Получить несколько картинок для интернет-телевидения и интервью кого-либо из полиции, а потом попытаться склеить некую историю из кусочков фактов.
Избит в собственном доме. Получил тяжелые повреждения.
Анника установила треногу на улице перед ограждением, всего в нескольких метрах от репортера местного радио, достала из сумки и закрепила видеокамеру.
– Может, тебе подержать зонтик над камерой? – спросил радиорепортер, высокий худой мужчина, которого она узнала, пусть и не могла вспомнить его имени.
У него на спине была приемо-передающая аппаратура с четырьмя антеннами и маленькой мигающей лампой, из-за чего он походил на насекомое. Анника улыбнулась ему:
– Огромное спасибо. Хотя моя камера уже научилась плавать, да и, наверное, нырять…
– Совершенно бессмысленно, – согласился человек-насекомое. – И сколько будет лить? Должен ведь дождь кончиться когда-нибудь…
Она воткнула шнур микрофона в специальное гнездо, откашлялась, нажала на запись и встала перед камерой.
– Здесь, в центре этого идиллического района вилл Солсидан в Сальтшёбадене, сегодня утром нашли сильно избитым политика Ингемара Лерберга, – сказала она, глядя в объектив. – Его увезли на «скорой» в Сёдерскую больницу Стокгольма, и он, согласно поступающим оттуда данным, по-прежнему находится в критическом состоянии.
Анника посмотрела на радиорепортера:
– Уложилась секунд в пятнадцать, не так ли?
– Возможно, в четырнадцать, – сказал он.
Она опустила микрофон, подошла к камере и сняла на нее все вокруг: мокрые от дождя ограждения, толпу журналистов, силуэты, видневшиеся внутри дома сквозь опущенные занавески на втором этаже. Эти кадры она могла использовать в качестве иллюстраций, когда больше узнает о произошедшем. Репортер все еще держал над ней зонтик.
– А здесь не столь шикарно, как я думал, – высказал он свое мнение.
– Адрес, конечно, звучит прелестно, о домах такого не скажешь, – согласилась Анника.
Она выключила камеру и сунула ее в сумку. Репортер отвел в сторону зонтик.
– Ты знаешь, кто поднял тревогу?
– Нет, только то, что это произошло в 9.36.
Анника посмотрела в направлении дома. Не только парень с радио и шеф новостей ожидали чего-то грандиозного. Ингемар Лерберг был политиком, говорившим с активной жестикуляцией и большим апломбом, называвшим себя «бизнесменом» и часто позволявшим себе фотографироваться на борту больших яхт.
– Почему он ушел из риксдага?
– Какая-то история с налогами, – сказала Анника. – С его фирмой. – Она кивком указала в сторону гражданских автомобилей, стоявших перед ограждением. – ГКП?
– Похоже, – кивнул репортер.
Анника снова перевела взгляд на дом. На втором этаже зажегся еще один прожектор, от его резкого бело-голубого света капли дождя за окном заискрились, как маленькие звездочки.
– Если ГКП уже здесь, значит, наверху наверняка творится черт знает что.
– Или полиция Наки пожелала переложить ношу на других, – предположил человек-насекомое.
Она посмотрела на него. А эти новоиспеченные журналисты, оказывается, не так глупы.
– Анника Бенгтзон, – произнес голос за ее спиной.
У нее появилось неприятное ощущение в животе; она бросила взгляд через плечо, но не повернулась.
– Привет, Боссе.
У Анники просто не укладывалось в голове, как она могла когда-то увлечься таким идиотом.
– Как обычно, уже спозаранку пытаешься изменить мир?
Сейчас ей требовалось сделать выбор: либо проигнорировать его, что означало бы объявление войны, либо заговорить с ним, решив, что он не достоин ее возмущения. Она повернулась к нему с улыбкой:
– Как успехи на бирже, Боссе? Не все могут жить на дивиденды.
Боссе любил в кругу знакомых в Пресс-клубе рассказывать о своих безумных спекуляциях с акциями, а также с зачастую взятыми в долг деньгами. По его словам, в охоте в тех джунглях ему на редкость долго везло. Улыбка Боссе стала несколько более натянутой.
– Подумать только, а ты по-прежнему топчешься во всей этой грязи вместе с нами, простыми смертными.
Анника вопросительно приподняла брови.
– Ты же должна сидеть в государственном дворце в Норчёпинге, – продолжил Боссе. – Твой новый дружок явно ведь собирается положить конец иммиграции в Швеции?
До Анники уже доходили слухи, что ее новому бойфренду, Джимми Халениусу, предложили пост генерального директора миграционного департамента. Она театрально вздохнула:
– Боссе, ты разочаровываешь меня. Я думала, ты всегда держишь руку на пульсе.
– Там наверху что-то происходит, – подал голос парень с радио.
Анника быстро достала камеру, направила ее на дом и отрегулировала резкость. Несколько полицейских, двое в униформе и трое в гражданском, вышли на крыльцо. Среди них была молодая, хорошо одетая женщина. Стройная, с широкими плечами, узкими бедрами и длинными каштановыми волосами, лежавшими конским хвостом на спине. Анника почувствовала, как у нее перехватило дыхание, она не могла поверить своим глазам.
– Это же Нина Хофман! – присвистнул Боссе и кивнул в сторону женщины. – Она имела отношение к убийству Давида Линдхольма. Я думал, ее уволили.
Репортеры продолжили болтать, но Анника не слушала, о чем они говорят. Нина Хофман похудела. Она сняла голубые бахилы с туфель и направилась к одному из гражданских автомобилей, не обращая внимания на толпу журналистов.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
