Толпу нарядных и оживленных сотрудников, волнующуюся, словно море, рассекала наподобие большого пенного буруна действительно очаровательная женщина.
Клариссе Стил было наверняка хорошо за пятьдесят, но нарядилась она так, словно ей было восемнадцать, причем стиль был выдержан в духе «Мой первый бал, а на дворе девятнадцатый век». Белоснежные кружева колыхались вокруг округлой и невысокой фигурки. Оборки были повсюду, причем не только кружевные, но и шелковые, и атласные, и шифоновые, а между ними виднелась вышивка мелким жемчугом, на свободных же от вышивки местах сверкала серебряная нить. Шею белоснежного чуда украшало неимоверно пушистое страусовое боа, из-под которого, в свою очередь, выглядывало роскошное жемчужное ожерелье. Пышные юбки Кларисса Стил придерживала коротенькими пухлыми пальчиками, унизанными кольцами, на ногах у нее были атласные туфельки с пряжками, на поясе, подчеркивавшем обширную талию, болтался громадный веер, ритмично хлопавший хозяйку по бедру. Короче говоря, Кларисса Стил очень напоминала роскошную Снежную Бабу, или, если угодно, сильно располневшую и порядком постаревшую Белоснежку.
Грейс всегда испытывала неловкость при виде таких вот молодящихся очаровашек, однако на этот раз с удивлением почувствовала, что Кларисса Стил не вызывает у нее антипатии. Совсем даже наоборот.
Разумеется, румян и помады могло бы быть поменьше, но на пухлощекой мордашке сияло выражение такого беспредельного, детского удовольствия, а взгляд небольших блестящих глаз выражал такую искреннюю симпатию ко всему миру, что Грейс почувствовала, как ее губы сами собой раздвигаются в ответной улыбке. Кларисса поймала ее взгляд и замерла на месте. Сопровождавший ее высокий и худой мужчина с несчастным и немного лошадиным лицом неловко ткнулся в спину своей спутницы и тоже воззрился на Грейс. Девушка медленно залилась румянцем, а Кларисса всплеснула ручками и издала абсолютно восторженное кудахтанье.
— Бож-же мой! Какая красавица! Стенли, дорогой, посмотрите же — сама богиня моря почтила наш праздник. Моя дорогая, вам наверняка прожужжали этим все уши, но я не могу удержаться… Вы восхитительны! Прекрасны! Вы — само совершенство!
После этого удивительная толстушка выкинула номер — прослезилась настоящими слезами. Грейс не чувствовала земли под ногами от смущения, потому что все окружающие немедленно уставились на нее и стали бурно выражать солидарность со словами мисс Стил.
Тем временем Кларисса порылась в оборках, выудила оттуда огромный батистовый платок и оглушительно высморкалась, размазав при этом помаду и румяна по всему лицу в совершенно произвольном порядке. Помахала Грейс рукой и изрекла немного гнусавым от слез, но крайне жизнерадостным тоном:
— Воспользуюсь своим положением. Объявляю танец со сменой кавалеров! Оркестр? Играйте же! Непременно Штрауса.
С этими словами Кларисса плюхнулась на ближайший диванчик и принялась бурно обмахиваться своим громадным веером.
Зазвучали первые аккорды, и ошеломленную Грейс немедленно подхватил мистер Сэмюель. Они закружились по залу, и Грейс тут же получила исчерпывающую информацию о тетке мистера Стила.
— Она младшая сестра его отца. Старая дева, вернее, все еще завидная невеста. Брат очень любил ее и заботился о ней, так что ее состояние не меньше, чем у нашего Большого Босса.
— Она живет с ним?
— Да, конечно. Вы не смотрите, что Кларисса такая… несуразная. Она действительно очаровательна и совершено безобидна. С психикой у нее… некоторые трудности, что-то вроде задержки развития, но лишь самую малость. Дэвид, то есть мистер Стил, ревностно оберегает ее, следит, чтобы ее никто не обидел. Разумеется, он ее опекун.
— Что ж, это делает ему честь. Оказывается, и в его душе есть что-то человеческое.
— Как вы строги к нему, моя дорогая…
— Просто я, как обычно, услышала то, что не предназначалось для моих ушей. Я выросла в такой среде, мистер Сэмюель, где не принято судить о людях по их социальному статусу. Коротко говоря, мистер Стил оказался самым настоящим снобом, и мне это неприятно.
— О! А! Но…
Сильные руки другого партнера перехватили Грейс, мистер Сэмюель с несколько растерянным лицом остался стоять, а девушка закружилась с кем-то высоким, элегантным и пахнущим дорогим парфюмом… Низкий хрипловатый голос произнес над самой головой Грейс:
— И чем же я заслужил такую нелестную оценку?
Она вскинула голову — и уперлась взглядом в худощавое породистое лицо Дэвида Стила.
Невоздержанность Грейс на язык всегда была главным ее недостатком. Приличная девушка в данной ситуации поступила бы самым наилучшим образом — сгорела бы от стыда, и вся недолга, но Грейс немедленно закусила удила.
— Что ж, получается, что мы в расчете, мистер Стил. Я невзначай подслушала вас, вы — меня.
— Ума не приложу, когда я успел вас обидеть.
— О, не беспокойтесь. Разве вам пристало всерьез заботиться о мнении секретарш, надушившихся дешевыми духами и напившихся дармового шампанского?
— Ну духи-то у вас не из дешевых. Диор, если не ошибаюсь? Классика жанра. Вы ведь мисс Колмен?
— Да. Я — это она. Мне начинать готовиться к увольнению?
— Если вы этого захотите, я вряд ли смогу вас удержать, но…
Очередной партнер вырвал Грейс из объятий Большого Босса, и тут весь ее кураж немедленно ушел в песок. В воздухе перед ее глазами поплыли большие расплывчатые буквы «Уволена за проявление нелояльности по отношению к вышестоящему начальству…»
Музыка закончилась, и расстроенная Грейс попыталась ускользнуть из зала. Убегать домой было как-то глупо, да и такси она заказала только на одиннадцать, а ловить машину в темных переулках Хэмпстеда… Оставалось верное убежище всех женщин на свете — дамская комната, и именно туда Грейс и метнулась. Задолго до заветной двери ее встретила громадная очередь, и девушка совсем приуныла, но тут под руку ее ухватили цепкие пухлые пальчики, и уже знакомый голосок Клариссы Стил проворковал:
— Пойдемте, пойдемте, я знаю здесь все ходы и выходы. Мы сможем попудрить носик в гордом одиночестве.
Грейс не успела ничего ответить, а Кларисса Стил уже увлекала ее по одному из ответвлений коридора. Через пару минут, достав из глубин оборок магнитную карту-ключ, она отперла неприметную дверь в стене, провела девушку по какой-то лестнице, и Грейс поняла, что они находятся на этаже начальства.
Достигнув абсолютно пустой и стерильно чистой дамской комнаты, благоухающей жасмином, Кларисса довольно закудахтала:
— Вот так гораздо лучше. Вы выглядите расстроенной, моя дорогая. Скажите, кто этот негодяй, и я… Знаете, у вас на редкость хорошее лицо. То есть, я хочу сказать, я ведь не слабоумная, как считают НЕКОТОРЫЕ, я же вижу, как на меня обычно смотрят, а вы посмотрели совсем не так. Слушайте, а давайте будем дружить? Зовите меня просто Клариссой. А вас как зовут?
— Грейси… Грейс Колмен.
