— Да, я слышала.
Аманда Хаттон была фрейлиной Дженнифер, после свадьбы она осталась во дворце в качестве своего рода дипломатической сотрудницы. Пиа мало знала Аманду, но прочла в газете, что та собирается замуж за принца Стефано, самого младшего и самого буйного из всех четырех ди Талора. И всего месяц назад принцесса Изабелла вышла замуж за американца.
— Со мной это определенно не случится, — пообещала Пиа. — Я здесь только для того, чтобы помочь беременной подруге.
Софи повела ее в жилую часть дворца. Открывались двойные двери, они шли через комнаты, украшенные зеркалами и предметами искусства, а мысли Пиа все время возвращались к принцу Федерико. К широкому развороту плеч, к предупреждающей интонации, когда он говорил об Антонио и Дженнифер.
Когда они проходили мимо портрета Федерико, на котором он принимал с отцом национальный парад, Пиа решила, что он, пожалуй, заслуживает того, чтобы узнать его получше. Но при условии, что он научится немного расслабляться. Не будет похожим на тщательно перерисованный персонаж из книги. Вероятно — всего лишь вероятно, — что женщины, которые на снимках в прессе вьются вокруг него, что-то находят в нем.
При этой мысли она прижала руку к груди. Что это на нее нашло? Ведь она трусиха. Ей с трудом удается не залиться краской, когда мужчина помогает ей выйти из машины.
Ладно. С тех пор как она встречалась с мужчиной, прошло много-много лет. Работа не позволяла ей заводить романтические отношения. А работа для нее все. И Федерико нет места в ее жизни. Вернее, наоборот. Если принц Федерико со своей спокойной грацией пройдет по улице, все головы повернутся ему вслед. Особенно женские головы. А на нее никто не взглянет. Совершенно ясно, что и он ее не заметит. Но в ее планы и не входит добиваться его внимания. И очень хорошо, что она не притягивает мужские взгляды. Иначе получишь то, что имеет Дженнифер. Беременность. А у нее нет ни намерения, ни необходимости в этих книжках с цветастой обложкой.
Почему она так заинтересовала его?
Федерико ди Талора смотрел из окна второго этажа, расположенного прямо над лестницей, ведущей в частные апартаменты королевской семьи. Со своего наблюдательного пункта он мог видеть Софи, стоявшую на ступенях и разговаривавшую с Пиа Ренати. Женщины ждали, пока водитель достанет из багажника лимузина светлую, видавшую виды сумку Пиа.
У нее небрежный вид. Короткие непричесанные кудри торчат во все стороны. Сандалии… Одежда… Какое есть слово? Хиппи? Нет, она не хиппи в том смысле, как он это понимает. Но недалеко от них ушла.
Земная. Реальная. Верная себе.
Она озадачила его. Восемнадцать месяцев назад на свадьбе Антонио и Дженнифер она поспешила исчезнуть. Первое впечатление заставляло думать, что ее раздражают представители аристократии. Он уже не раз встречался с такой реакцией. Слишком уж навязчиво его и других представителей королевской семьи выставляют личностями более значительными, чем они есть на самом деле. Избранные. Совершенные.
Как он ненавидел слово «совершенство». Смерть Лукреции показала ему, как далек он от совершенства.
Учитывая собственное происхождение, Пиа должна бы знать, что аристократы не такие уж несносно безупречные, они тоже делают ошибки.
Конечно, она может быть и из простых. Но если память ему не изменяет, виконт Анжело Ренати, друг Антонио, — ее кузен. Анжело с его репутацией волокиты никогда не беспокоился, назовут ли газетчики его совершенством. Но если не Анжело, то мать Пиа определенно могла кое-чему научить ее. Потому что сливки общества были постоянными клиентами Сабрины Ренати. Приходится предположить, что странное поведение Пиа значит что-то большее.
Так или иначе она явно воспринимает его как Принца Совершенство, приняв на веру образ, созданный СМИ.
Чтобы лучше видеть, как она идет по лестнице за Софи в глубину дворца, он отодвинул тяжелую штору. Когда женщины скрылись из виду, он вернул бархатную штору на место и отвернулся от окна. Пора подумать о сыновьях и о проблемах, возникших с няней. Третьей после смерти их матери. Но мысли его почему-то вернулись к разговору с Пиа.
Он знал, что сам выбрал долг, а не любовь, когда женился на Лукреции. Они с детства были друзьями и понимали друг друга. И понимали природу королевского дома: необходимо, чтобы принцы женились на правильных невестах и производили наследников. Они с Лукрецией не испытывали любви друг к другу, и это не тяготило их.
Во всяком случае, это не тяготило его, пока ее не стало. И пока он не увидел, как изменила любовь жизнь двух его братьев и сестры.
После смерти Лукреции он все время думал о них. Неужели его решение подчиниться долгу и жениться на представительнице аристократии Сан-Римини помешало Лукреции найти любящего мужа? Получается, он обманул ее. Когда он поделился своими мыслями со Стефано, младшим из братьев ди Талора, тот стал заверять его, что Лукреция вышла замуж с открытыми глазами. Стефано ни секунды не сомневался, что Федерико не несет никакой вины. Смешно говорить, будто он обманул ее.
Федерико не разделял его уверенности. Лукреция, умная, красивая, умевшая ясно выражать свои мысли… десятки мужчин женились бы на ней по любви. Она заслуживала лучшей участи. А он не дал ей главного. Он не любил ее так, чтобы жениться. Страстная любовь совсем не то, что любовь из уважения или в результате долгого знакомства.
Но с другой стороны, будь он проклят, если обманывает своих детей. Он полюбил их с момента рождения и всем сердцем. Может быть, он виновен перед ними в том, что мало уделяет им времени?
Федерико прошел по главному коридору второго этажа, потом свернул в маленький коридор, который вел в его личные апартаменты. Может быть, няни уходили, разочарованные его невниманием к тому мирку, в котором они пребывали вместе с его детьми? Он ведь не очень беспокоился, подходящую ли женщину нашел. Он проводил со своими сыновьями мало времени и поэтому не понимал, в чем они нуждаются.
Нет, это не так. Паоло и Артуро — талантливые, любящие дети. Он наслаждается, когда сидит на их музыкальных уроках. Или вместе с ними отправляется в парк или музеи. В те дни, когда он думал, что жизнь кончилась и остался только общественный долг, звуки их смеха поднимали ему настроение.
Но слова Пиа… Слова, которые никто, кроме нее, не осмелился бы ему сказать, заставили принца задуматься.
Нет, чувство вины возникло только потому, что Пиа Ренати говорит свободно, к чему он не привык. Эта блондинка не похожа на женщин, которых он встречал прежде. Но это еще не значит, что она права.
Вопль, который мог принадлежать только Артуро, пятилетнему старшему сыну, заставил Федерико вздрогнуть. Так кричат от боли. Он кинулся к ближайшему окну и тут услышал еще один вопль. Звук доносился из его апартаментов. Хотя Артуро постоянно ходил с синяками и ссадинами, как и любой пятилетний малыш, Федерико сломя голову побежал по коридору. Страж, сидевший у входа в его личные апартаменты, при виде его привстал. В этот момент донесся плач младшего. Пронзительный, визгливый. И несчастный голос няни, уговаривавшей детей замолчать.
