Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
Я сотрудником городской ментовки, понятное дело, не являлся. Даже внештатным, хотя по уставу своей службы обязан был оказывать всяческое постоянное и безоговорочное содействие сотрудникам правоохранительных органов. Но полиция, как говорят, почти то же самое, что авиация. А поговорка о том, что порядок кончается там, где начинается авиация, родилась намного раньше меня.
Никто не потребовал от меня выставить автомобильчик за пределы управленческого двора, обнесенного кованой решетчатой оградой, где не положено стоять машинам визитеров. Но если они не повесили на въезде соответствующий дорожный знак, значит, и запретить мне сюда заезжать не имеют права.
Своего отдельного бюро пропусков в городском управлении внутренних дел, в отличие от привычного мне штаба округа, не имелось. Пропуска обычно выписывал дежурный по управлению, заодно и по городу. Пропуск меня уже ждал.
Незнакомый майор посмотрел на меня как собака, у которой я только что отнял и съел недельную норму сухого корма и пару сарделек вдобавок, потом спросил с нескрываемой профессиональной лютостью:
— Кабинет знаете?
— Бывал там, — ответил я спокойно и скромно, поскольку собак не боюсь, даже уважаю, отчего надеюсь на взаимность.
При этом я не стал в деталях объяснять, в качестве кого посещал уголовный розыск. Тут могут появиться и заявители, и свидетели, и обвиняемые, и вообще кто угодно. Дежурного это мало касалось, пока ему не дали приказ на мое задержание. А он, похоже, такого приказа с детства ждет. Это я по его взгляду понял.
Поднявшись на этаж, я постучал в дверь.
— Входите, Тим Сергеевич, — услышал я фразу, произнесенную приветливо, в то же время и серьезно, по-деловому.
Я вошел, не выказывая никакого удивления, что меня узнали через закрытую дверь. Окна кабинета выходили во двор, и Радимова могла видеть, как я приехал. Машину мою она не просто знала. Даже ее кот Шлягер уже пометил ее.
Капитан Саня на мужской манер протянула мне руку. Я постарался не сжимать ее, но она все равно слегка поморщилась. Хозяйка кабинета сразу опустилась за стол и предложила мне присесть напротив, в старое кресло, продавленное посетителями. Но оно оказалось мягким, удобным и вполне меня устроило.
— Я позвала вас, чтобы привлечь в качестве консультанта, возможно, и в куда более широком, если в этом будет необходимость. С вашего, естественно, согласия.
— Я понял. Мне Новиков кратко объяснил суть дела. Только я не совсем уловил, по какому конкретному вопросу могу вас проконсультировать.
— По двум. Вы же по своему прежнему профилю службы — антитеррорист?
— В какой-то степени, весьма, я бы сказал, ограниченной. Из меня легче террориста сделать. Как-никак, я профессиональный диверсант. А это близкие понятия.
— Но вы же сможете дать точное определение, проходит дело по антитеррористической деятельности или же это просто уголовное преступление?
— Если я не знаю, о каком именно деле идет разговор, то как могу что-то говорить?
— Да. Конечно, я слегка тороплюсь. Давайте сначала с делом вас познакомлю. — Она взяла с края стола весьма толстую папку и положила ее перед собой.
У меня при виде этой папки чуть зубы не заболели — такая она была объемная.
Но капитан Саня, наверное, все же заметила, как вдруг вытянулось мое лицо. Любому сыскарю положено уметь не упускать такие вещи.
Поэтому она торопливо добавила:
— Только в общих чертах.
— Я весь внимание.
— Ситуация у нас сложилась такая. В разных районах страны за один день взорвались три посылки. Две из них были отправлены по почте, одна — через так называемую службу доставки «Пони». Погибли в общей сложности десять человек, причем все — люди посторонние, не имеющие, видимо, никакого отношения к делу. Есть случайные пострадавшие — соседи, сослуживцы, просто прохожие. Трое раненых. Особенно тяжелое ранение получил трехлетний ребенок, мать которого проходила с коляской мимо кафе, где произошел взрыв. Ребенка изрезали осколки оконных стекол. Один из них застрял у него в сонной артерии, и его извлечение представляет собой серьезную проблему. Детский мозг не выдержит даже кратковременного отсутствия питания кровью, и потому предстоящая операция считается серьезной. Взрывные устройства были начинены поражающими элементами. В качестве таковых использовались обыкновенные небольшие гвозди, которые можно купить в любом хозяйственном или строительном магазине. Поиск по этому направлению не имеет смысла, поскольку гвоздей везде и всюду покупается великое множество. Производитель отправляет их чуть не в половину регионов страны. Все три адресата, которым отправлялась взрывчатка, — близкие родственники. Была еще одна посылка, но задержалась. Человек, которому она была предназначена, уже знал, что случилось с его родственниками, поэтому сразу обратился в ФСБ. Посылку с почты изъяли и нашли в ней самодельное устройство, которое взрывотехники ФСБ дезактивировали и оставили у себя для исследования. — Радимова положила ладонь на папку с материалами уголовного дела и слегка прихлопнула ею, показывая этим, что завершила вступительное слово.
Только после долгой паузы, потребной ей для того, чтобы собраться с мыслями, открыть папку и глянуть на одну из нижних страниц, она продолжила:
— Началось все с пожилой женщины, пенсионерки, бывшей учительницы русского языка и литературы одной из московских школ, Елены Анатольевны Нифонтовой. У нее своя фамилия. Когда замуж выходила, оставила ее, чтобы не менять кучу документов. Это типичная ситуация с людьми, которые прожили в гражданском браке долгие годы и только через пару десятилетий решили зарегистрироваться. Обычно эти люди остаются при своих фамилиях. Но вернемся к Елене Анатольевне. Она в настоящее время проживает в деревне. Уехала туда сразу после выхода на пенсию. В Москве сдает трехкомнатную квартиру в самом центре, на Тверской. Но о квартире позже. Это особый предмет разговора. Короче говоря, в тот день Елене Анатольевне позвонили с почты, сообщили, что пришла посылка. Она пошла получать. У пожилой женщины больные ноги, ходить ей трудно. В этот день, говорит, боли были особенно сильными. Еле-еле шла. Да и посылка была тяжелая. Донесла она ее до калитки, села на лавочку отдохнуть. Мимо проходил местный житель, некто Николай Сорокин, рабочий фермерского хозяйства. Елена Анатольевна попросила его занести и вскрыть картонную коробку. Он затащил, положил на крыльцо, примыкающее к веранде. Хозяйка пошла в дом за ножом. Когда она нашла его и выходила обратно, произошел взрыв. Женщину ударило вылетевшей входной дверью и взрывной волной. Есть еще сильный порез мягких тканей предплечья ножом, который она выносила. При падении произошел, как женщина утверждает, перелом шейки бедра. У ее подруги были те же ощущения, когда та получила такую вот травму. Врачи делали снимок, уверяют, что о переломе речь вообще не идет. Если что-то и есть, то только ушиб, да и то незначительный. Ее состояние не внушает медикам особых опасений, хотя Нифонтова человек мнительный и психически неуравновешенный. Как говорят врачи, у таких порой болят даже зубы, удаленные сорок лет назад. Это называется фантомными болями. Пострадавшая имеет такую особенность, поэтому ее болезненные ощущения врачи считают преувеличенными. — Капитан Саня улыбнулась. — Не смотрите на меня так, Тим Сергеевич. Это не я такая умная. Все внесено в материалы дела. Я просто запомнила медицинские термины.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
