Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Однажды я ехал в машине, за рулем которой сидел мой товарищ, а рядом с ним беспрестанно, как отбойный молоток, тарахтела его жена. Причем чем сложнее было на дороге, тем активнее работал «отбойный молоток». Не в моих привычках вмешиваться в чужие семейные отношения, но я поймал себя на мысли, что с огромным удовольствием в той обстановке въехал бы правой стороной в ближайший столб.
Это я потом высказал жене товарища. После этого я стал для нее злобным и никчемушным человеком, неспособным воспитать свою жену, но активно пытающимся воспитывать чужую. Ну, женщинам со стороны виднее. Лично я считаю, что мою жену перевоспитывать уже поздно — такой, какая она есть, ее много лет делали родители, да и сейчас продолжают делать. Хорошо еще, что капитан Саня не считает так же, как жена моего товарища.
Радимовой хватило ума не отвлекать меня в сложной обстановке серьезным разговором. Молчала она, и когда я на скорости проскочил перекресток, и когда, в нарушение правил, я совершил обгон на пешеходном переходе. Меня это насторожило, и я повторил вопрос:
— Есть еще что-то интересное?
— Есть. Есть свидетель, который видел из окна, как из подъезда вышли четыре человека в камуфлированных костюмах. Судя по внешности, военные. Сарафутдинов в этот момент приближался к дому. Видимо, они приходили к нему. Равиль Эмильевич при виде этих людей ускорил шаг и призывно поднял руку. Может быть, даже что-то крикнул. Его дождались, и все вместе вошли в подъезд. Как эти люди выходили, никто не видел.
— Да, Сарафутдинов говорил подполковнику Скоморохову, что к нему в тот вечер должны были зайти друзья по службе. Мне это Скоморохов сам вчера рассказал.
Капитан Саня кивнула.
— Скоморохов это же и полковнику Свекольникову сказал. Это есть в материалах дела. Полный протокол допроса. Если по прошлому делу, которое я не вела, мне было запрещено предоставлять вам материалы, то сейчас у меня такое право есть. И потому у вас будет полный доступ к документам. Есть для этого еще одна причина, но об этом позже.
Мы как раз въехали во двор городского управления внутренних дел, и я с привычной наглостью припарковал свою машину на служебной стоянке посреди двора прямо под окнами кабинета капитана Радимовой. Она открыла дверцу и вышла. Я поставил машину на сигнализацию и догнал капитана уже на крыльце.
— Пропуск на вас я еще вечером заказала. Должен быть готов.
Мы прошли к стойке дежурного, который сразу же нашел мой пропуск. Я пошел следом за капитаном Саней, при этом специально немного отстал, чтобы полюбоваться ее фигурой. Сегодня она была в платье и выглядела очень женственной. Такой она мне нравилась куда больше, чем в привычном ментовском мундире.
Кабинет Радимова открыла своим ключом и сразу, не садясь за рабочий стол, включила чайник, чтобы побаловать гостя, то есть меня.
— Я сегодня без печенья, — признался я. — Вчера у Аглаи Николаевны Скомороховой съел, подозреваю, месячный запас, и потому она мне с собой ничего не выделила. В следующий раз напечет, даст мне, а я обязательно угощу вас.
Капитан Саня загадочно улыбнулась, порылась в своей сумке и выложила на стол сначала пистолет (она упорно не желала носить его в кобуре, хотя с платьем подмышечная или поясная кобура смотрелась бы действительно забавно), а потом и бумажный пакет с печеньем.
— Отравить не опасаюсь, сама пробовала, и до сих пор, как видите, жива. Кажется, слегка съедобно. Угощайтесь.
А она, оказывается, легко поддается перевоспитанию. Печенье я скромно попробовал и не забыл похвалить. При этом даже душой не покривил.
— Я вчера пыталась еще и пирожки испечь. С вареньем. Но не испекла, скорее — изгадила: у меня все варенье из пирожков вытекло и подгорело на противне. Я помню, как мама пекла. А у меня так не получается. Больше с пирожками никогда связываться не буду…
* * *
Несгораемые шкафы называются так по непонятной мне причине. Нет, я уверен, что сами они в случае пожара конечно, не сгорят, но их содержимое сгорит наверняка. Кроме того, несгораемые шкафы имеют одинаковый ворчливый характер. Независимо от того, стоит такой шкаф в полицейском участке или в штабе армии. И там, и там его упорно пытаются обозвать сейфом; и там, и там его дверцы открываются с жутким металлическим скрипом, от которого не спасает даже ежедневная смазка петель. Такой скрип нельзя не заметить, но к нему можно привыкнуть.
Капитан Радимова к этому скрежету, похоже, привыкла. А я от скрипа своего ротного несгораемого шкафа уже успел отвыкнуть. Но сделал вид, что уши мне скрипом не разрывает, все стоически вытерпел и дождался, когда она вытащит из стоящих на полке толстенных папок новый, относительно тонкий скоросшиватель и положит передо мной на стол.
— Следствие мы ведем параллельно с ФСБ. У них упор делается на противодействие вербовщикам ИГИЛ, а нам досталась уголовная составляющая. Если здесь ИГИЛ присутствует, то дело автоматически перейдет к следственному отделу управления ФСБ, и меня от расследования отстранят. Пока же приходится и мне этим заниматься.
— А что говорят улики? — поинтересовался я.
— Практически ничего… Я уже сказала, что свидетель видел четырех человек, которые пришли к потерпевшему в гости. Военные или нет, неизвестно. В сумерках невозможно было разобрать, есть ли на них погоны. Да и свидетель, который видел этих четверых из своего окна, особо к ним не присматривался. Он смотрел на дорогу, ожидал, когда к нему приедет брат. Тем не менее факт — четыре человека посещали убитого в день его смерти. Хотя небольшой процент ошибки показаний, вероятности того, что они приходили не к Сарафутдинову, и вообще у подъезда их встретил не он, существует.
Мы можем предположить бытовую ссору. Если, конечно, эти люди причастны к смерти Сарафутдинова. Тем более на кухне найдены четыре пустые бутылки из-под водки. Выпили они, судя по всему, крепко. Четыре бутылки на пятерых — с этого можно поссориться. Чаще всего бытовые ссоры происходят после употребления спиртного. Это не я утверждаю, это статистика говорит. Восемьдесят процентов случаев бытовых ссор с убийством или просто с дракой — после совместного пьянства.
Кто эти люди, неизвестно. Только подполковник Скоморохов сказал, что к Сарафутдинову должны были прийти бывшие сослуживцы. Но само понятие «бывшие сослуживцы» тоже растяжимое. Это можно понимать так, что они остались служить, а он уволился. А можно понимать и так, что они еще раньше уволились и только по привычке носят камуфлированные костюмы и общаются друг с другом. Да кто такие костюмы сейчас не носит! Вот вас, например, я в другой одежде и не видела.
Но есть в показаниях свидетеля одна интересная деталь. Он заметил, что один из четверых был очень маленького роста. Помните заключение патологоанатома? Следы от ударов, нанесенных человеком маленького роста. Вот потому мы и рассматриваем версию бытовой ссоры с последующим убийством. Следовательно, это дело моего ведомства.
Кроме того, есть еще один факт, который, правда, идет вразрез с версией бытовой ссоры. После бытовой ссоры, как правило, не происходит ограбление. Убийцы просто пытаются побыстрее исчезнуть с места преступления. А в квартире Сарафутдинова все было перерыто. Там что-то искали. При осмотре не нашли ни денег, ни каких-либо других ценностей. Не найдены также личные документы и документы на машину. А, судя по машине, убитый был человеком состоятельным.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
