Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
– Подойди ко мне, Пиластер, – приказал доктор Оффертон.
Хью пошел к нему на негнущихся ногах, за ним плелся Тонио. «И зачем я вечно рискую?» – думал Хью в отчаянии.
– В кабинет директора, немедленно, – сказал учитель.
– Да, сэр, – выдавил из себя Хью.
Положение становилось все хуже и хуже. Когда директор увидит его мокрую одежду, то его, пожалуй, исключат из школы. Как он это объяснит матери?
– Живее! – нетерпеливо воскликнул учитель.
Оба мальчика словно по команде развернулись, но доктор Оффертон добавил:
– Я говорил не тебе, Сильва.
Хью с Тонио обменялись удивленными взглядами. Неужели решили наказать одного Хью, а Тонио оставить в покое? Но подвергать сомнению приказ учителя они все равно не осмелились бы. Тонио быстро скрылся в спальном помещении, а Хью отправился к директору.
Он уже ощущал прикосновение Хлестуна. Он знал, что неминуемо расплачется, а это гораздо хуже, чем физическая боль, ведь в тринадцать лет он достаточно взрослый, и ему будет стыдно лить слезы, как маленькому ребенку.
Дом директора располагался дальше других зданий. Хью едва переставлял ноги, но все равно ему показалось, что он дошел до него слишком быстро, а служанка распахнула дверь сразу же, как только он взялся за шнурок колокольчика.
Доктор Поулсон стоял в холле. Директор был лысеющим мужчиной с лицом бульдога, но выглядел он не слишком рассерженным, как полагалось бы. Не спрашивая, почему Хью застали вне спальни и почему с него течет вода, он открыл дверь своего кабинета и тихо произнес:
– Заходи, Пиластер!
Хью зашел и, к своему изумлению, увидел мать, которая сидела в кресле.
Еще хуже было то, что она рыдала.
– Я только хотел искупаться! – выпалил Хью.
Дверь за ним закрылась, и Хью понял, что директор остался снаружи.
Тут до него стало доходить, что эта ситуация не имеет никакого отношения к тому, что он нарушил правила, тайком купался в неположенном месте, потерял одежду и был обнаружен мокрым и полуодетым.
Оказалось, что на свете бывают вещи гораздо хуже.
– Мама, что случилось? – спросил он. – Почему ты приехала?
– Ах, Хью! – сказала она сквозь рыдания. – Твой отец умер.
III
Из всех дней недели Мэйзи Робинсон больше всего нравилась суббота. В субботу папа получал жалованье, а это означало, что на ужин будет мясо и свежий хлеб.
Вместе с братом Дэнни они сидели на крыльце и ждали возвращения отца с работы. Дэнни исполнилось тринадцать, и он был на два года старше Мэйзи. Она думала о том, какой же он замечательный брат, пусть и не всегда бывает добрым к ней.
Их дом располагался в длинном ряду таких же унылых и покрытых плесенью зданий на окраине небольшого рабочего городка у северо-восточного побережья Англии. Дом принадлежал вдове миссис Макнил, которая жила на первом этаже, в комнате с окнами на улицу. Робинсоны жили в комнате, выходящей на задний двор, а еще одна семья жила наверху. Когда папа возвращался домой, миссис Нил уже поджидала его на крыльце и требовала плату за жилье.
Мэйзи проголодалась. Вчера она выпросила у мясника несколько расколотых костей, папа купил репы, и они сварили похлебку. С тех пор у нее во рту не было ни крошки. Но сегодня же суббота!
Она старалась не думать об ужине, потому что от этого в желудке становилось еще больнее. Чтобы отвлечься от мыслей об еде, она повернулась к Дэнни и сказала:
– А папа сегодня выругался.
– И что же он сказал?
– Он назвал миссис Макнил «paskudniak».
Дэнни усмехнулся. На идише это слово означало «дрянь, гадина», только гораздо сильнее. Брат с сестрой бегло говорили по-английски уже через год после проживания в новой стране, но свой родной язык не забывали.
На самом деле они были не Робинсоны, а Рабиновичи. Узнав об этом, миссис Макнил их возненавидела. До этого она никогда не общалась с евреями и сдала им комнату, подумав, что они французы. Других евреев в этом городке не было. Робинсоны тоже не собирались селиться здесь, они заплатили за проезд до Манчестера, где жило много евреев, и капитан корабля, причалив к пристани, сказал им, что это и есть Манчестер. Когда выяснилось, что их обманули, папа пообещал накопить достаточно денег для переезда в настоящий Манчестер, но тут заболела мама. Сейчас, когда они сидели на крыльце, она до сих пор лежала больная.
Папа работал в порту, в большом складском здании, с надписью «Тобиас Пиластер и Ко.» большими буквами над воротами. Мэйзи часто размышляла, кто же такой этот «Ко». Папа служил там конторщиком, записывающим в большую книгу количество бочек с краской, которые привозили на склад и увозили со склада. Папа всегда был аккуратным человеком, ему нравилось составлять списки и делать заметки. Мама была его противоположностью, дерзкой мечтательницей. Именно мама настояла на том, чтобы переехать в Англию. Ей нравилось устраивать праздники, отправляться на прогулки, заводить новые знакомства и играть в игры. Вот почему папа так ее любил, подумала Мэйзи, потому что она была такой, каким он сам никогда не станет.
Но сейчас дух приключений в ней угас. Целые сутки напролет она лежала на старом матрасе в полудреме. Ее бледное лицо покрывали блестящие капельки пота, тяжелое дыхание с трудом вырывалось из груди. Врач сказал, что ей нужно «набираться сил», а для этого есть много свежих яиц со сливками и говядину. В тот день отец отдал врачу деньги, которые предназначались им на ужин. С тех пор Мэйзи испытывала стыд всякий раз, когда ела, ведь получалось, что она поглощала пищу, которая могла бы спасти жизнь ее матери.
Мэйзи и Дэнни научились воровать. В базарный день они пробирались на центральный рынок городка и пытались стянуть картофелины и яблоки из-под прилавков. Торговцы пристально следили за своим товаром, но рано или поздно что-нибудь отвлекало их внимание – ссора из-за сдачи, драка собак или горланящий песни пьяница. Тогда-то дети и хватали то, до чего дотягивались. При удаче можно было встретить ребенка из богатой семьи их возраста, запугать его и ограбить. У таких детей обычно всегда что-нибудь находилось в карманах – апельсин, кулек со сладостями или несколько пенсов. Мэйзи боялась, что их поймают и что тогда маме будет стыдно за их поведение, но ничего поделать не могла, голод оказывался сильнее угрызений совести.
Подняв голову, она увидела, как по улице идет компания мужчин. Интересно, кто они такие? Для рабочих, возвращавшихся домой, было еще рановато. Мужчины сердито что-то выкрикивали, переругивались между собой и трясли руками со сжатыми кулаками. Когда они подошли поближе, Мэйзи узнала мистера Росса, жившего наверху и работавшего вместе с папой на складе Пиластера. Почему он не на работе? Неужели его уволили? Он выглядел сердитым, лицо его покраснело, из уст вылетали проклятия – что-то про «тупых мерзавцев», «вшивых паразитов» и «врущих ублюдков».
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
