У Гарольда Данмора был рассерженный вид.
– Ты где была все это время?
Элизабет, ничего не ответив, торопливо проскочила мимо него к отцу, который, увидев дочь, облегченно вздохнул и выдавил из себя вымученную улыбку.
– Лиззи! Хвала Небу, с тобой ничего не случилось. А я уже было начал беспокоиться. – Он говорил медленно, каждое слово давалось ему с трудом. Лицо виконта стало почти таким же белым, как и кружева на его воротнике. А губы посинели, как и в тот раз, когда… Элизабет заставила себя не думать об этом.
– Сделай глубокий вдох, отец! – умоляюще попросила девушка.
Роберт, который все еще поддерживал виконта, мешал Элизабет. Она отодвинула руки молодого человека и быстро расстегнула воротник рубашки виконта, чтобы ему было легче дышать.
– Дыши глубоко, – настойчиво повторила она, обращаясь к отцу. То же самое просил его сделать доктор в прошлом году, когда у виконта случился второй тяжелый приступ.
Оглядевшись вокруг, девушка добавила:
– Ему нужно лечь. – Затем вопросительно посмотрела на Роберта: – Эта карета – кому она принадлежит?
Тот беспомощно пожал плечами:
– Не имею ни малейшего понятия. Она все время стояла здесь.
Его отец подошел к ним ближе и, услышав их разговор, грубо приказал одетому в ливрею кучеру:
– Открой дверь!
– Сэр, карета принадлежит моему господину! – запротестовал кучер.
Гарольд холодно посмотрел на него и процедил сквозь зубы:
– Это лорд Рейли, и, если его сейчас же не положить в карету, он умрет. И именно ты будешь в этом виноват. Так что можешь выбирать, что для тебя лучше – быть повешенным за смерть этого джентльмена или же быть наказанным своим хозяином.
Кучер поспешно слез с облучка, чтобы открыть дверь. С его помощью Гарольд и Роберт втащили тяжело дышащего виконта внутрь кареты, где он лег на одну из двух мягких скамеек. Элизабет, не обращая внимания на свои пышные юбки, опустилась на колени рядом с ним и стала веером обмахивать его лицо.
– Мы должны немедленно позвать врача, – сказала она, исполненная тревоги.
– Роберт, чего ты ждешь? – воскликнул Гарольд Данмор, обращаясь к сыну.
– Но я ведь не знаю, где…
– Поспрашивай других, – оборвал его отец.
Роберт увидел умоляющий взгляд Элизабет и выпрямился.
– Конечно, – сказал он. – Я постараюсь сделать все, что смогу.
Он быстрым шагом устремился прочь и исчез в тумане.
– Что это за парень, с которым ты перед этим разговаривала? – спросил Гарольд.
Он стоял снаружи на брусчатке и через открытую дверь кареты смотрел на девушку. Она уловила в его голосе неодобрение и упрямо вздернула подбородок.
– Какой-то капитан. Он спас меня, когда я оказалась в гуще разъяренной толпы. В давке я потеряла отца из виду, а вы и Роберт ушли так быстро, что я не успела последовать за вами.
– Извини, что я не смог лучше оберегать тебя, – произнес виконт слабым голосом. Элизабет с облегчением увидела, что его дыхание стало ровнее.
– А где этот добрый человек, который помог тебе? Я хочу высказать ему свою благодарность.
– Он ушел, как только увидел нас, – объяснил Гарольд, стоявший на улице. – Разумеется, он намеревался пофлиртовать с вашей дочерью и сразу же сбежал, увидев, что она находится под защитой мужчин.
– Нет, это было не так, – резко возразила Элизабет. – Дункан Хайнес – джентльмен, который…
– Ты сказала… Дункан Хайнес? – Ее отец слегка приподнялся. Казалось, что на его лице появилось выражение недовольства. – Это имя мне знакомо.
– Мне тоже, – мрачно заявил Гарольд Данмор.
Элизабет наморщила лоб.
– Да, может быть. Он сказал, что часто поднимает свои паруса в Карибике. И твоя фамилия тоже была ему знакома, отец. Может быть, вы раньше уже встречались.
Виконт пожал плечами и замолчал, словно это его больше не интересовало. Но иначе повел себя Гарольд Данмор. Плантатор скривился, будто надкусил лимон.
– Каждый знает этого типа, по крайней мере те, кто живет на Карибских островах, – сказал Данмор. – Он курсирует между Антильскими островами и заходит в любой порт, в котором есть что взять. Однако главным образом он плавает вокруг Наветренных островов и нападает на корабли других капитанов.
Глаза Элизабет расширились. Ей вдруг показалось, что она чувствует приближающуюся опасность.
– Какие корабли? Английские? – спросила она.
Гарольд коротко рассмеялся.
– Боже мой, конечно нет. На такое он вряд ли решился бы. Впрочем, неизвестно, что еще будет, ведь этот тип так одержим добычей денег, что совершенно забыл о совести. До сих пор он ограничивался галеонами испанцев в Карибике и захватывал их, будучи капером с благословения короны. – Гарольд снова засмеялся, и на этот раз в его смехе прозвучало злорадство. – Однако теперь короны больше нет. Клянусь всеми чертями, это поставит парня в затруднительное положение! Тот, кто без разрешения морского флота выходит в плавание как капер и набивает себе карманы, является обычным преступником! Хотя он и так был им все это время.
– Мистер Данмор прав, – бессильно пробормотал отец девушки. – Этот человек опасен.
Элизабет почувствовала, как мороз пробежал у нее по коже.
– Разве Дункан Хайнес – пират?
– Один из самых худших, которые когда-либо поднимали паруса в Карибике. Жестокий пират без совести и чести, которого нужно повесить! Лучше всего не встречаться с ним.
– Но он ведь спас мне жизнь, – возразила Элизабет.
– И эту жизнь он в любое другое время может отнять у тебя. Есть только одно место, где он должен находиться, – в самом глубоком аду.
2
Дункан Хайнес думал о своем будущем, когда через неделю явился в служебный кабинет Адмиралтейства, чтобы представиться там, поскольку не знал, что его ожидает. Из-за смены власти в Лондоне, вызванной переворотом, он счел благоразумным несколько месяцев держаться подальше от своей старой родины. Рассказы друзей-моряков и письма, которые нерегулярно доходили до него, не позволяли надеяться на что-то хорошее. «Круглоголовые», судя по тому, что говорили люди, не имели никаких более срочных дел, как отстранять от рычагов власти людей, когда-то хранивших верность королю. Те, кто служил в старом Адмиралтействе и не перебежал на сторону Кромвеля, были либо заменены своими, либо объявлены вне закона. Многие из командующих эскадрами удалились из страны и с частью флота перебрались во Францию, чтобы служить новому королю – Карлу ІІ, сыну казненного Карла Стюарта. Другие же сохранили за собой командование флотом, который теперь назывался уже не Королевским морским флотом, а просто Парламентским флотом.
