Хозяин заведения поинтересовался, что такое мисочка. Сергей объяснил, что это блюдечко такое, вот для «него», и на меня показал. Алонзо посмеялся – оценил шутку. С моими габаритами блюдечко – это так, два раза лакнул, и всё кончилось. Веса во мне больше пуда, а с учетом того, что шерсть длинная, я похожу как минимум на крупную рысь. Но, разумеется, я куда элегантнее.
А вообще, странная возникла ситуация – хозяин одного из крупнейших банков Швейцарии нанял телохранителей и лично потчует их как дорогих гостей. Сергей же, похоже, никаких странностей не ощущал. Устроился за столиком поудобнее и небольшой чёрный параллелепипед из кармана достал. Жестом спрашивает хозяина – можно, мол? Тот усмехнулся и продемонстрировал аналогичный приборчик. Его опередил Сергей, получается.
Включается прибор. Я морщусь. Неприятные ощущения создаёт этот генератор белого шума. Зато никто не подслушает.
Сергей
Едва войдя в кабинет и присмотревшись к его хозяину, я понял, что засада нас ждёт не с этой стороны. Алонзо явно не в своей тарелке, но против нас определённо ничего не злоумышляет. Попросил его прояснить ситуацию. С чего вдруг потребовалось именно нас приглашать и такие большие деньги за, в сущности, незначительную работу предлагать?
Алонзо, пятидесятичетырёхлетний чернявый итальянец со слегка тронутыми сединой курчавыми волосами, начал рассказ издалека. Пояснил, что его предок, создавший этот банк более полутора столетий назад, сразу завёл плотные контакты с Россией и не брезговал, в отличие от прочих, рублёвыми активами. Поэтому, когда долларовая пирамида рухнула, погребя под собой большую часть мировой экономики, его банк не только остался на ногах, но и смог вырваться на одно из лидирующих мест. Банк изначально предпочитал работать с крупными вкладчиками и, соответственно, уделял большое внимание всему, что как связано с тайной вклада, так и с экстравагантностью самих вкладчиков и их требований.
Поэтому данный случай, когда потенциальный вкладчик попросил организовать конфиденциальную встречу на маленьком островке, расположенном в Женевском озере, Алонзо воспринял как достаточно ординарный. Как и то, что тот настоял на присутствии на встрече со стороны Алонзо не более одного сопровождающего, причем обязательно постороннего, не связанного с ним ранее. Бывали требования и причудливее.
А вот когда он связался со знакомым в департаменте безопасности кантона, ранее не раз выручавшего его с выбором подобных кандидатур, появились мелкие нестыковки. У Алонзо создалось впечатление, что этот человек не просто ждал его звонка, но и уже имел наготове определённое решение. Причём сразу порекомендовал заплатить конкретную сумму, явно превосходящую ту, что намеревался предложить Алонзо. Дальше – больше. Алонзо аккуратно навёл справки об островке, на котором планировалась встреча, и с удивлением выяснил, что на нём установлена стела в честь одного из известных в прошлом швейцарцев, который был в своё время воспитателем русского императора.
Слишком много совпадений, каждое из которых по отдельности вполне укладывается в пределы нормы, но, взятые в совокупности, они кричат о наличии двойного дна.
Я согласился, что прорусский банкир с русским телохранителем, которые тайно появляются на островке, априори отождествляющемся с влиянием России, не может быть случайностью. И в первую очередь тут следует предполагать возможность провокации. Уточнил, так ли обязателен для Алонзо этот визит. Выяснилось, что обязателен: на кону репутация банка. На мой вопрос о том, понимает ли он, что в случае нештатного развития ситуации репутация банка всё равно может пострадать, но ему это будет уже безразлично – мёртвые сраму не имут, Алонзо вытаращил глаза – а зачем он тогда меня нанимает за такие деньги?!
Логично. Алонзо никогда не стал бы преуспевающим банкиром, если бы не ставил во главу угла именно деньги. Но нам-то с Иннокентием жить, ещё не надоело. Если раньше этот контракт плохо пах, то теперь от него ощутимо воняло провокацией. Тем не менее у нас с Иннокентием тоже имеется репутация. И если бы нас просто хотели убить, это вполне возможно было бы сделать по пути в Женеву, да и в самом городе, когда мы ехали по нему на такси. Значит у наших противников, а в том, что противники появились именно у нас, я уже не сомневался, имеется другая задача. А вот за жизнь банкира в этой ситуации поручиться трудно. Ни один из возможных раскладов её просто не предусматривает. Что ж, значит, нам придётся выбирать из нереальных.
Бетельгейзе
Не понимаю я, что от меня хотят эти две энергетические сущности. Спеленали зачем-то, куда-то потащили. Кто они такие и что им от меня нужно? Уволокли непонятно куда, теперь базальт плавят и вокруг меня какую-то конструкцию городят. И где они нашли этот базальт? Я ведь тут на несколько парсек всё выжгла, ничего крупнее атомного ядра не оставила.
Или мы уже не там находимся? То-то я чувствую, что звёздное окружение тут совсем другое. Никого из бывших соседок рядом не ощущаю. Правда их, скорее всего, и не узнать теперь, соседок этих. Представляю, как я их ободрала.
Я ведь только сейчас поняла, в какой опасности была. Еще бы совсем немножко и коллапсировала бы в чёрную дыру. На грани была, оказывается. После того, как своё кварковое вещество структурировала, оказалось, что расчёты практически любой точности вести могу. То, что раньше лишь умозрительно представляла, теперь могу точно определить. Прежде всего, свой новый гравитационный радиус прикинула. Шесть километров. Вроде запас ещё имеется, но только если остальные факторы не учитывать. Пока сижу тихо – всё нормально, а вот кричать мне категорически противопоказано, оказывается. И волноваться. Всё дело в звуке. При моей теперешней плотности скорость звука в моём внутреннем пространстве лишь самую малость до скорости света недотягивает. А размеры маленькие совсем. Так крикнешь от души, звуковые волны пойдут отражаться и сталкиваться – и не заметишь, как сфокусируются и местную флуктуацию плотности создадут. А дальше только один путь – коллапс.
Так что вовремя меня спеленали. Вот бы ещё понять, для чего они вокруг меня базальтовую оболочку лепят? Но тут диалог нужен, а я их не понимаю совсем, хотя и стараюсь. Слишком уж разные мы. Они из полевых структур, по-видимому, сложены, а у меня теперь – кварковая. И никакого больше электромагнетизма. Ни одного ведь электрона не осталось. Не могут они существовать при такой плотности. А так с кем-нибудь хочется пообщаться!
Иннокентий
И ничего в этом молоке от альпийских коровок особенного нет. У нас в Карелии и то вкуснее. Не говоря уже об алтайском. Но сытное. Этого у него не отнимешь. Так что червячка слегка заморили, теперь надо помыться, а потом можно будет и делом заняться. Разговор Сергея с Алонзо я слушал впол-уха. То, что он тут ни причём – с первого взгляда было понятно. А то, что нервничает – понимает, что в нехорошей ситуации оказался. И выпутаться из неё без нашей помощи никак не сможет.
Надо бы Сергею намекнуть, что пора уже обмундированием нашего клиента заняться. Время-то идёт. О, сам додумался. Продемонстрировал ему бронежилет и предложил надеть его под рубашку. Показал, как он фиксируется, и помог отрегулировать по фигуре. Удачно получилось. Под верхней одеждой даже незаметно. Округлился наш итальянец, конечно, самую малость, но в меру. Если непосредственно перед этим его не видеть, так и не понятно ничего. Хорошая одёжка. Бронебойную пулю на двадцати метрах держит. Правда, за целость рёбер потом трудно поручиться. Так что лучше не подставлять его под выстрелы. Ну, это уж – как получится. Заранее всё невозможно предусмотреть.
