— Здесь надо повернуть! — воскликнула Джулия.
— О Господи, да, ты права! Я так давно здесь не была! Уже и дорогу забыла... — виновато отозвалась Алисия.
Когда они вырулили на подъездную аллею, Алисия взглянула на сестру и заметила в ее глазах блеск предвкушения.
— Ты всегда любила эти места, верно?
— Да. А ты разве нет?
— Если честно, мне было здесь скучно. Не могла дождаться, когда вернемся в город и я смогу увидеться с друзьями.
— Тебе нравится городская жизнь.
— Да, и что в итоге? Мне тридцать четыре года, я живу в фермерском доме у черта на рогах с выводком детей, тремя кошками, двумя собаками и кухонной плитой. Куда подевался праздник? — криво усмехнулась Алисия.
— Ты влюбилась и завела семью.
— А тебе достался праздник, — беззлобно огрызнулась Алисия.
— Да, было дело... — Джулия осеклась. — А вот и дом. С виду совсем не изменился.
Алисия взглянула на возвышающееся впереди здание.
— По-моему, дом стал еще лучше. Я и забыла, как он красив.
— А я никогда не забывала, — пробормотала Джулия.
Погруженные каждая в свои мысли, сестры медленно ехали в цепочке автомобилей, растянувшейся на подъездной дорожке.
Уортон-Парк был выстроен в классическом георгианском стиле для племянника первого премьер-министра Великобритании, который умер раньше, чем закончились работы. Трехсотлетнее каменное сооружение было выдержано в мягких желтых тонах.
Семь пролетов между стенами и двойные лестницы, тянущиеся до второго этажа, образовывали рельефную террасу со стороны парка, разбитого за домом, которая придавала строению французскую изысканность. На каждом углу возвышалась куполообразная башня. Просторную открытую галерею поддерживали четыре гигантские ионические колонны, а конек крыши был легкомысленно украшен осыпающейся статуей Британии. В целом дом казался величественным, но немного эксцентричным.
Впрочем, размеры здания не позволяли назвать его роскошным. Архитектура тоже оставляла желать лучшего: последние поколения Кроуфордов добавили пару элементов, испортив целостность постройки. Однако благодаря этому дом не пугал своим совершенством в отличие от других построек того периода.
— Здесь мы сворачивали налево, — встрепенулась Джулия, вспомнив огибавшую озеро дорогу до дедушкиного коттеджа, расположенного на краю поместья.
— Может, после распродажи сходим к старому коттеджу? — предложила Алисия.
— Посмотрим. — Джулия пожала плечами.
Дворецкие в желтых ливреях регулировали движение, распределяя машины на парковке.
— Похоже, слух о распродаже обошел всю округу, — заметила Алисия, заезжая на указанное дворецким место. Она выключила двигатель, обернулась к сестре и дотронулась до ее колена. — Ну что, пойдем?
Джулия растерялась от наплыва воспоминаний. Она вышла из машины и направилась к дому, упиваясь знакомым запахом мокрой свежескошенной травы и легким ароматом жасмина, растущего по краям лужайки. Вслед за толпой сестры медленно поднялись на главное крыльцо и вошли в дом.
Глава 2
Мне снова одиннадцать лет. Я стою в огромном парадном холле, который кажется мне собором. Задираю голову и вижу высокий потолок, расписанный облаками и голыми упитанными ангелочками. От восторга не замечаю, что кто-то наблюдает за мной с лестницы.
— Я могу вам помочь, юная барышня?
Я так испугалась, что чуть не выронила из рук горшок с цветком, из-за которого и пришла. Дед велел отнести его леди Кроуфорд, а я ее боялась. Издали она казалась мне старой, худющей и злой. Но дедушка Билл настоял.
— Ей сейчас очень грустно, Джулия. Возможно, орхидея поднимет ей настроение. Ну же, беги, моя девочка!
Обернувшись, я вижу на лестнице паренька старше меня на четыре-пять лет, с густой копной курчавых рыжевато-каштановых волос, на мой взгляд, слишком длинных для мальчика. Он очень высокий, но болезненно-худой. Руки, выглядывающие из закатанных рукавов рубашки, похожи на палки.
— Да. Я ищу леди Кроуфорд. Принесла ей цветок из теплицы, — запинаясь выдавливаю из себя.
Юноша небрежно сходит с лестницы и встает напротив меня.
— Если хотите, я отнесу.
— Дедушка сказал, чтобы я отдала ей горшок лично в руки, — взволнованно отвечаю я.
— К сожалению, она сейчас спит. Ей нездоровится.
— Я не знала, — лепечу я.
Мне хочется спросить, кто он такой, но я не решаюсь. Мальчик словно читает мои мысли.
— Леди Кроуфорд — моя родственница. Так что вы можете мне доверять.
— Да, конечно. — Я протягиваю ему орхидею, в глубине души радуясь, что не надо иметь дело с хозяйкой дома. — Мой дедушка говорит, это новый, — я пытаюсь вспомнить слово, — гибрид. Он только что отцвел. Вы могли бы передать его леди Кроуфорд?
— Хорошо, передам.
Я стою, не зная, что делать дальше. Он тоже.
— Как вас зовут? — наконец спрашивает он.
— Джулия Форрестер. Я внучка мистера Стаффорда.
— Да что вы? Как же я сразу не догадался? А я Кристофер Кроуфорд. Друзья называют меня Китом. — Он протягивает свободную руку, и я ее пожимаю. — Рад с вами познакомиться, Джулия. Я слышал, вы хорошо играете на фортепиано.
— Не так уж и хорошо, — отвечаю я, покраснев как рак.
— Не скромничайте. Сегодня утром я слышал, как кухарка разговаривала о вас с вашей бабушкой. Идемте со мной!
Кит все еще держит меня за руку, и вдруг я чувствую, как он тянет меня через холл. Мы проходим ряд просторных комнат, обставленных строгой безликой мебелью, которая делает это жилище похожим на гигантский кукольный дом.
«Интересно, — невольно думаю я, — где они по вечерам смотрят телевизор?»
Наконец мы входим в помещение, залитое ярким золотым светом: три окна от пола до потолка смотрят на террасу, ведущую в сад. Огромный мраморный камин окружают большие диваны, а в дальнем углу у окна стоит большой рояль. Кит Кроуфорд подводит меня к нему, выдвигает табуретку и чуть ли не силком усаживает за инструмент.
— Ну-ка сыграй что-нибудь, а я послушаю. — Кит открывает крышку, и в воздух взлетает целый сноп пыли, искрящейся на солнце.
—А... ты уверен, что мне можно? — спрашиваю я.
— Тетя спит в другом конце дома. Вряд ли она услышит. Ну же, давай! — Он выжидающе смотрит на меня.
Я осторожно заношу руки над клавишами. Мои пальцы еще никогда не касались такой клавиатуры! Позже я узнаю, что она отделана самой лучшей слоновой костью и что инструмент, на котором я играла, — это стопятидесятилетний рояль Бехстейна. Я легко ударяю по клавише и слышу, как резонируют струны, усиливая звучание ноты.
