Их отправили сюда, в эти безлюдные места, для обнаружения и исследования токсичных отходов. Во времена холодной войны Сибирь, куда столетиями ссылали воров, убийц и попросту людей, неугодных власти, была по большей части превращена в помойку. Теперь же, по прошествии стольких лет, ее наконец признали кладовой природы. Однако сибирские богатства сильно пострадали из-за человеческого варварства, и Дмитрий не сомневался, что они найдут множество доказательств наплевательского, более того, преступного отношения к этой суровой и прекрасной земле.
Он наклонился и откинул в сторону несколько мелких камней. И вдруг почувствовал, как его бросило в жар. На лбу выступила испарина. Дмитрий отнес это на счет усталости — он все еще был не в лучшей форме, — потом поднял камень и отшвырнул его в сторону. Под ним лежали камешки поменьше. Да, судя по всему, придется потрудиться.
— Дима?
Дмитрий повернулся и увидел, что Виктория снимает парку.
— Тебе не жарко? — спросила она.
— Да, есть немного. Давненько я булыжники не ворочал…
Он начал сильно потеть. Воздух стремительно нагревался. Дмитрий скинул парку.
— Дима… Радиация?
Дмитрий заглянул в глаза Вики и увидел в них страх. Неужели, когда он убрал камень, смертельное излучение вырвалось наружу? Он взял из ее руки счетчик и поводил им в воздухе.
— Нет, что-то другое, — покачав головой, сказал он.
Однако температура воздуха продолжала подниматься. У Дмитрия запершило в горле. Он сделал глоток воды и протянул флягу Виктории, которая с жадностью принялась пить.
В спину ударил порыв горячего и сухого ветра, словно из раскаленной печи. Пот моментально высох. Что-то здесь было не так.
— Нужно уходить! — сказал Дмитрий и посмотрел туда, где они оставили вертолет. До него требовалось пройти расстояние, примерно равное длине футбольного поля.
Дмитрий взял Вику за руку и помог ей перебраться через скользкие камни. От нехватки кислорода сердце отчаянно колотилось, и ему захотелось бежать отсюда со всех ног. Но он не мог оставить Вику. Она спасла ему жизнь. И он не позволит ей здесь умереть.
Виктория споткнулась, но Дмитрий успел ее подхватить. Он обнял девушку за плечи, и они поспешили к вертолету.
Жара становилась невыносимой. Дмитрий изо всех сил старался не закрывать глаза, но воздух был таким горячим, что смотреть было больно. Щурясь и моргая, он взглянул на Вику. Ее веки были плотно сомкнуты.
Они уже преодолели половину пути. Дмитрий ощущал, что его кожа натянута, суха, как пергамент, и вот-вот просто лопнет. Капельки пота, едва выступив, тут же испарялись. До его слуха донесся громкий треск. Он повернул голову и с ужасом увидел, что пестрый ковер летней тундры, еще несколько минут назад такой яркий и свежий, пожирает огонь. Темное облако ядовитого дыма ползло к берегу. Резко запахло серой, и Дмитрий начал задыхаться.
Он продолжал упрямо двигаться в сторону вертолета, волоча за собой Викторию. Шаг, другой, и ему пришлось подхватить ее на руки. Ее голова безвольно откинулась назад. Ударившись лодыжкой об острый камень, Дмитрий качнулся, уронил девушку и повалился на нее сверху.
Он хотел закричать, но ему не хватило дыхания. Его глаза, кожа и легкие были обожжены. Мелькнула безумная надежда, что Вика выживет в этой преисподней благодаря тому, что он закрывает ее своим телом. Из последних сил приподнявшись и взглянув в лицо той, которую так любил, Дмитрий понял, что Виктория уже мертва. «Так близко, — подумал он. — Она первый раз так близко».
С оглушительным грохотом взорвался бензобак вертолета, и это был последний звук, который услышал Дмитрий, охваченный пламенем.
Глава 6
Мирабель Уитни с сожалением оторвалась от своего отражения в оконном стекле. Внизу простирался Портсмут, и, казалось бы, все было по-прежнему — дороги забиты автомобильными пробками, кирпичные дома сияют в лучах солнца. И все-таки картина мира неуловимо изменилась. Не понимая, что могло нарушить привычную гармонию, Уитни перегнулась через раму.
Строберри-Бэнк, чистенький, ухоженный, цветущий и, как всякий городской парк в американской глубинке, кичащийся непременными достопримечательностями, был полон народа. Летом здесь часто проводили пикники, фестивали омаров, чили-вечеринки. Уитни принялась разглядывать толпу, пытаясь понять, что сегодня там происходит, и заметила, как морской ветер подхватил ослепительно белую вуаль. Свадьба.
Уитни быстро отвернулась, стараясь прогнать тяжелые воспоминания. Вид свадебного торжества разбередил ее рану. Лучше смотреть на океан, на его бесконечную синеву…
То, что предстало взору Уитни, моментально заставило ее забыть обо всем. Откуда взялась эта длинная полоса песка там, где прежде была вода? Пляж? Но Портсмут — портовый город. Чтобы позагорать, отправляются в Хэмптон или на север, в Оганквит…
Люди, гулявшие в парке, встревожились, многие поднялись на пристань, наблюдая за странным поведением стихии. Мирабель бросила взгляд на Пискатакуа и обнаружила, что река значительно обмелела, ее русло пересыхало на глазах. В устье еще поблескивал тонкий ручеек. Океан исчез, превратившись в голубую линию на горизонте, а его место заняли песчаные пространства. Тут и там торчали рыбачьи лодки; под солнцем, словно осколки зеркала, вспыхивала чешуя рыб.
Когда толпы людей бросились из парка на улицы города, Уитни догадалась, что происходит.
Цунами.
Недавно смертоносные волны обрушились на берега Индонезии, Индии и унесли множество жизней. Репортажи с мест катастрофы по большей части нагнетали эмоции, но иногда в них проскальзывала полезная информация. Правда, когда тебе угрожает гибель, правила безопасности вылетают из головы… В страхе, что времени для спасения почти не осталось, горожане полезли на крыши домов. За несколько минут верхний уровень пятиэтажной парковки был забит до отказа, люди толкались на лестницах, пытаясь подняться выше, но места всем уже не хватало.
Уитни спрашивала себя, должна ли она что-либо предпринять. Ее дом стоял высоко над морем, а попытка выбраться на автостраду номер шестнадцать, ведущую в горы, вряд ли увенчалась бы успехом. Тем не менее нужно было действовать.
Девушка прошла через спальню, великолепно обставленную, но сейчас заваленную грязным бельем. Она поспешила в гостиную, перепрыгивая через две ступеньки, быстро промчалась по комнатам, закрывая окна и запирая двери. Остановилась на мгновение у входной двери и выглянула наружу. Как ярко зеленела трава вокруг дома, когда-то принадлежавшего ее родителям! Как Уитни скучала по ним…
Тополя, росшие вдоль ограды, зашумели, согнувшись под порывом ветра. Он все усиливался и по-прежнему дул в сторону моря.
Уитни захлопнула дверь и поспешила в подвал, который два года назад превратился в фотомастерскую. По шесть месяцев в году она проводила в дальних поездках, снимая экзотические пейзажи и диких животных, к которым зачастую было опасно приближаться. Эта трудная работа нравилась ей, к тому же она приносила хорошие деньги. А дом… дом стал базой, где Мирабель отдыхала, проявляла пленки и приводила в порядок камеры.
