Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Но после того, как они разложили вещи и плотно пообедали теткиными невероятно вкусными щами с густой деревенской сметаной и домашним ягодным пирогом, Алексей предложил пройтись по окрестностям. Марина чувствовала себя уставшей, но согласилась, и, как выяснилось, не зря, потому что прогулка начисто стерла остатки ее дурного настроения. Сентябрьское солнце, в этих местах казавшееся ярче, чем в затянутой смогом столице, выглянуло из-за облаков и заиграло в позолоченных верхушках деревьев, и в его лучах пейзажи стали выглядеть куда жизнерадостней. Конечно, деревня не Европа и не морской курорт, и недостатков в таком отдыхе – масса, но и плюсы тоже можно отыскать. К последним относился чистый прозрачный воздух, напоенный кислородом и горьковатым ароматом трав, который с непривычки вдыхаешь жадно и часто – до легкого головокружения. Еще один плюс – местная пекарня с маленьким магазинчиком, в котором они купили большой крендель и съели напополам с таким аппетитом, будто и не было до этого плотного обеда и чая с пирогом. Алексей сказал, что в магазин за хлебом нужно вставать рано, иначе не достанется. Он здесь самый вкусный на земле, выпекался огромными буханками, которые можно сжать, и они тут же примут первоначальную форму. Мякиш, опять же по воспоминаниям Алексея, был крупнопористым, ароматным и долго не остывал. Мужчина так аппетитно рассказывал о хлебе, которым лакомился в детстве, что Марина твердо решила встать утром как можно раньше.
Потом они посидели на берегу речки, наблюдая за рыбачившими неподалеку местными мужиками и за ребятишками, плещущимися в воде у противоположного берега – пологого, с крошечным песчаным пляжем. Алексей мечтательно высказал желание тоже порыбачить и вспомнил, что где-то в чулане у тетки должны остаться его удочки. Марина в ответ пожала плечами: насаживать червей на крючок и часами сидеть в неподвижной позе на берегу – к этому она еще не готова.
После речки они прошлись по коротким улицам, сплетающимся в незатейливый, словно вывязанный начинающей мастерицей узор. Поселок делился на старую часть и новую, которые местные жители именовали «деревенская» и «городская» соответственно. Старая часть, в которой жила родственница Алексея, – частный сектор, одноэтажные домишки, садово-огородные участки, неасфальтированные дороги, которые то и дело перебегали куры, и колонки, так и оставшиеся со времен, когда дома были лишены водопровода. В «деревенской» части жизнь будто отстала на полвека, и этот мирок, такой незнакомый столичной жительнице, одновременно и вызывал неприязнь, и завораживал. Марина во время прогулки вертела головой по сторонам, с жадным любопытством рассматривала чужую жизнь за сетчатыми или деревянными заборами. Новая же часть поселка была заложена еще в восьмидесятых годах и представляла собой пару выстроенных, будто под гигантскую линейку, улиц с пятиэтажками, асфальтированными тротуарами (правда, с огромными дырами и невысыхающими даже в летнюю жару лужами в них). Алексей рассказал, что когда-то этот район считался престижным, люди изо всех сил старались получить квартиру в одной из пятиэтажек и готовы были обменивать дома с участками на однушку.
Потом, после прогулки, был ранний ужин, и тетка, поначалу показавшаяся Марине неприветливо‑сухой, вдруг в тихих сумерках отмякла, словно сухарь в молоке, и охотно вступила в разговор. Она обращалась в основном к Алексею, почти игнорируя его спутницу, но Марину, плавающую в приятной сытой полудреме, это нисколько не задевало. Она слушала, но не вслушивалась в вопросы хозяйки о родных Алексея, многих из которых не знала, иногда украдкой зевала, но даже не желала пошевелиться, не говоря уж о том, чтобы встать и отправиться спать. «Идите-ка отдыхайте уж!» – встрепенулась тетка, заметив, как гостья в очередной раз зевнула. Марине казалось, что она уснет, едва коснувшись щекой подушки, но, однако же, сон, наоборот, пропал. Часы на кухне пробили час, значит, прошло уже два часа в бесплодных попытках уснуть. К чувству тревоги примешалось и противное, как налипшая на лицо паутина, ощущение, что кто-то на нее смотрит. Опять, как и днем. Холодный свет от полной луны просачивался в комнату через небольшую щель между неплотно прикрытыми шторами и струился по темным половицам серебристым ручьем. Марина встала, чтобы задернуть портьеры, и поежилась от усилившегося чувства, будто некто сверлит взглядом ее спину. Вдоль позвонков прошелся холодок страха, девушка резко оглянулась и вскрикнула от испуга, увидев, что глаза дамы с фотопортрета блеснули ледяным, будто лунным, светом. Показалось? Или взаправду было?
– Леш, – тихо позвала Марина, не сводя взгляда с темнеющего на стене прямоугольника портрета. – Леш…
Но он не проснулся.
Марина крепко зажмурилась и вновь открыла глаза. Ничего теперь странного. Значит, просто померещилось. Игра лунного света, только и всего: колыхнулась штора, свет на секунду просочился в комнату и причудливым бликом отразился на портрете. Девушка на цыпочках подкралась к портрету и тронула его ладонью. Рамка под ее рукой оказалась прохладной, а вот стекло, которое скрывало увеличенную фотографию, – неожиданно теплым. Марина испуганно отдернула ладонь и оглянулась, будто в поисках поддержки, на спящего Алексея. Куда там, проснется! Спит всегда так крепко, что хоть из пушки стреляй – не добудишься. Поддавшись внезапно пришедшему в голову решению, Марина взялась обеими руками за рамку портрета и приподняла его. Удалось! Ей на удачу, портрет висел на вкрученных в стену шурупах на обычном шнурке, что позволило его без всяких проблем, не снимая, отвернуть лицом к стене. Вот так. Марина победно ухмыльнулась и, забыв задернуть шторы, вернулась в кровать. Удивительно, словно причина ее бессонницы и правда крылась в глядящей на нее даме, она вскоре стала погружаться в долгожданную дрему. Но, перед тем как уснуть, еще успела подумать, что утром ей не избежать удивленных вопросов Лешки. Но это было уже неважно. Марина улыбнулась и наконец-то уснула.
II
Дверь захлопнулась с неожиданно громким стуком, заставившим Олесю испуганно вздрогнуть и втянуть голову в плечи. И следом наступила тишина, плотная, как ватное одеяло, отрезавшая ее от внешнего мира. Длилась тишина недолго, уже через мгновение она оказалась нарушенной редким стуком капель, будто кто-то оставил кран приоткрытым. Олеся настороженно огляделась в тусклом, давящем на глаза свете единственной лампочки, висевшей под бетонным потолком на черном шнуре. Помещение оказалось маленьким, квадратным и пугающе пустым. Только по серым влажным стенам были протянуты толстые и тонкие трубы, изгибающиеся почти под прямым углом и уходящие в потолок. На одних трубах, потолще, Олеся увидела круглые краны. Из одного и правда редкими каплями сочилась вода, и на известково-белом полу образовалась небольшая кроваво-ржавая лужица. Олеся невольно поежилась. От страха она дышала часто и громко, через рот, будто после быстрой пробежки. И в этой зловещей тишине, нарушаемой лишь ритмичным звуком разбивающихся о пол капель, ее дыхание звучало пугающе громко. Нужно успокоиться, раз она сюда пришла, то нужно идти вперед.
Напротив двери, в которую вошла Олеся, виднелась вторая, только уже не деревянная, а металлическая, выкрашенная в бурый цвет. Что за ней находится, Олеся не знала, но, как зверь, чувствовала опасность – острую, словно лезвие новой бритвы. А что, если по этим трубам течет не вода, а кровь любопытных девочек? И дверь выкрашена не краской, а побуревшей кровью? Олеся испуганно прикрыла рот ладошкой, потому что вместе с шумным дыханием из груди вырвался вскрик. Желание повернуть назад стало таким крепким, что она чуть не поддалась ему. В последнем порыве, судорожном, как рывок увязающего в трясине человека, она выкинула вперед руку и коснулась ржавой скобы. И в это мгновение ее, словно током, пронзило болью. Дыхание перехватило, рот непроизвольно широко раскрылся в немом крике, тело выгнулось дугой, как под напряжением, отчего боль не стала тише, а, наоборот, увеличилась, словно кто-то вывернул ручку, подающую ток, до упора. По телу Олеси от пальцев ног к затылку прошел еще один разряд, и с вырвавшимся криком – высоким, пронзительным, вибрирующим на верхней ноте, часть боли наконец-то выплеснулась наружу.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
