Нетерпимо перемещаясь из угла в угол, я заставлял себя подождать до утра, говоря себе, что сейчас бесполезно идти к ней, она спит. Но после этого я думал лишь о том, как я хочу увидеть ее спящую.
Не дождавшись утра, я помчался в дом незнакомки. Я не знал, сможет ли она чувствовать мое присутствие через сон, случится ли снова с ее телом приступ, но рисковать не хотел.
Я устроился на верхних ветках дерева напротив ее дома и наблюдал, как моя надежда поглощена миром снов.
Вокруг не было слышно ни звука: город далеко, трасса пустая. На большом пространстве правило величественное безмолвие.
Рассвет приблизился незаметно. С пением первых птиц девушка с радужной аурой открыла глаза.
Ей понадобилось совсем немного времени, чтобы встать с постели и привести себя в порядок. Заметно, что она куда-то спешила.
Допив последний глоток чая на пороге, она выбежала из дома и направилась к автобусной остановке. Это было для меня странно, учитывая, что с ранних лет я уже колесил на поддержанном автомобиле.
«Неужели у нее нет машины? – подумал я».
Поднявшись вверх и снова осмотрев территорию, я не нашел ни гаража ни следов, указывающих на то, что в доме живут люди, имеющие автомобиль.
Проследив за ней до города, я не сразу понял, куда она так спешила рано утром. Выйдя из автобуса, девушка прошла два квартала и завернула к подъезду невысокого жилого здания.
На пороге дома номер пять, в который она только что постучала, стаяла удивленная женщина, приглашавшая девушку зайти.
Я последовал за ними, держась, как можно дальше, но при этом, пытаясь ничего не упустить.
Они вошли в просторную комнату, похожую на большой кабинет, заставленный стеллажами с книгами. Моя незнакомка опустилась на диван, выжидающе смотря на женщину.
– Эмма, что тебя заставило прийти ко мне, спустя столько лет? – произнесла женщина, устраиваясь в кресле напротив.
Какое прекрасное имя Эмма, я только в тот момент понял, что до тех пор не знал ее имени.
– Кажется, я схожу с ума, – тихо заключила Эмма, смотря куда угодно, только не в глаза собеседницы.
Женщина не сводила с Эммы взгляд, ожидая объяснений.
– Я не знаю с чем это связано, – начала Эмма, – точнее догадываюсь, но может, я ошибаюсь, и просто схожу с ума… – тараторила она в сильном возбуждении.
– Что ж, для начала расскажи мне, с чего все началось, – решительно перебила ее женщина.
Меня насторожило начало их разговора. Они, похоже, были давно знакомы, но разговаривали как-то формально и, тем не менее, Эмма пришла именно к этой женщине со своими проблемами.
Мой взгляд упал на рядом стоящие полки с книгами. И тогда я прозрел, но мне это абсолютно не понравилось. Все книги были на тему психологии.
«Неужели Эмма пришла к психологу из-за меня? – удивление скрипнуло в моей голове».
– Я занимаюсь йогой, медитациями и энергетическими упражнениями, – молвила Эмма, – и, совсем недавно, во время занятий я увидела образ парня, – она сглотнула и продолжила, – и в этот момент мое тело начало покрываться дрожью, ритм моего сердца зашкаливал, мне было трудно дышать, – дыхание Эммы участилось, будто она снова переживала это.
Психолог хотела ее перебить, видимо вопросом, но Эмма продолжила:
– Это не были галлюцинации, если вы об этом подумали, – уверенным взглядом она смотрела прямо в глаза женщине напротив. – Я видела этот образ парня при закрытых глазах. Но это еще не все. Я снова ощутила те же жуткие ощущения у себя на кухне, но я уже не видела его образ. Мое тело снова трясло. Я думала, что мое сердце остановится. Мне было настолько плохо, что на глаза наворачивались слезы, хотя я из тех людей, кто всегда может вытерпеть почти любую боль.
– Да, я помню. Еще с детства ты быстро справлялась с травмами, – констатировала психолог.
Повисло напряженно молчание. Но ненадолго.
– Ты говорила, у тебя есть догадки. Расскажи мне о них, – попросила женщина.
Эмма задумалась и откинулась на спинку дивана.
– Понимаете, все эти ощущения не были похожи на боль при болезни, поэтому я не обратилась за помощью в клинику, – она говорила так, будто не раз уже прокручивала все это у себя в голове. – Мне казалось, что внутри меня что-то хотело вырваться наружу, и я ощущала попытки моего тела удержать это.
Психолог, молча слушая Эмму, вникала в каждое слово. Я и представить не мог, насколько сильно я причинял боль Эмме своим присутствием.
После ее слов я не мог заставить себя приблизиться к ней даже на один шаг. Я так и замер в дальнем углу комнаты, не замечая продолжения их беседы.
В реальность меня вернула Эмма, когда встала с дивана и направилась в мою сторону к выходу. Я тут же пересек комнату в противоположном направлении и вылетел прочь через окно.
На пороге Эмма быстро попрощалась с женщиной и двинулась в сторону парка на противоположной стороне улицы. Ее походка веяла напряженностью, и она что-то бормотала сама себе.
Я ее не слышал, боясь приблизиться, но одну фразу она сказала так громко, что я ее расслышал.
– Бездарная психолог, свалившая все на то, что у меня нет парня, – возмущалась Эмма.
На одну секунду я вздохнул с облегчением. Она не поверила словам психолога и осталась при своем мнении. Значит, у меня был шанс.
Но я и представить не мог, как я смогу с ней поговорить не приближаясь. И у меня возникла мысль. Если она видела мой образ во время йоги, тогда мне стоило попробовать поговорить с ней во время йоги.
Хотя, мне казалось, она, вряд ли появится на занятиях в ближайшее время. И даже, если появится, то она снова испытает ту боль при моем приближении. А я не мог допустить этого.
Следующие несколько дней дерево напротив окна Эммы стало моим новым убежищем. Я наблюдал за ней день и ночь, мечтая поговорить с ней, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к ее бархатистой коже.
Вот так, в один миг, незнакомка стала для меня всем. Я забывал обо всем, обо всех моих терзаниях, глядя на ее теплую улыбку или в ее небесные глаза.
Однажды вечером она включила телевизор, пока готовила себе салат. Показывали выпуск новостей, который она даже не слушала.
Эмма неспешно нарезала овощи в тот момент, когда ее кровь окрасила желтый перец в алый цвет. На экране диктор рассказывал о предстоящем кубке гонок, который посвятили в мою честь.
Все внимание Эммы приковалось к телевизору так, что она не замечала, как из ее пальца хлыстала кровь.
Я был также ошеломлен новостью, как и она. Но я был чрезвычайно рад, что она смотрела на мой портрет на экране, явно вспомнив меня.
Она не выключила телевизор, не переключилась на приготовление салата. Она смотрела на меня, в телевизоре не отрываясь. Это был признак того, что у меня все же есть шанс завоевать ее доверие.
