Вскоре она заметила одного мужчину, который отличался от всех остальных. Нервный и изможденный, он никогда не вступал в общие разговоры. Однажды кто-то заговорил с ним, он ответил вежливо, но таким напряженным тоном, что с ним невозможно было долго продолжать разговор, и окружающие покинули его, оставив одного.
Как-то раз после обеда медсестра отвезла ее на балкон раньше обычного. На балконе никого не было.
— Я покину вас ненадолго, миссис Воэн, — сказала медсестра, после того как поставила ее коляску на обычное место, и добавила, что вернется вскоре с ее соком.
В это время со стороны другого входа послышался мужской голос:
— Значит, вы и есть миссис Воэн.
Думая, что это один из докторов, она повернула голову и увидела мужчину, на которого раньше уже обратила внимание. Некоторое время он разглядывал ее, затем медленно приблизился к ней. Лицо его было искажено от злости.
— Рад видеть вас, миссис Воэн, — сказал он с сарказмом в голосе.
Линда отпрянула от него.
— Кто вы? — спросила она дрожащим голосом.
Стараясь подавить в себе бешенство, незнакомец пристально смотрел на нее пронзительным взглядом.
— Мне «посчастливилось» быть мужем женщины, которую вы убили, — ответил он низким, угрожающим тоном.
С этими словами он круто повернулся и вышел.
Возвратившаяся медсестра посмотрела на Линду, поставила сок на стоящий рядом стол и наклонилась к ней.
— Что с вами, миссис Воэн? Что-то не так?
— Кто этот мужчина? — прошептала Линда, задыхаясь. — Тот, который ушел, когда вы вошли.
— Вы имеете в виду мистера Дистеса? О, не думайте о нем, — добавила медсестра поспешно. — Это всего лишь один из посетителей.
— Его жена погибла в автомобильной катастрофе, не так ли? — спросила Линда.
— Миссис Воэн, думаю, вам лучше было бы поговорить об этом с доктором Нейли.
Линда спросила Ричарда об этом при первом удобном случае, и он подтвердил ее подозрения, однако не упомянул о том, что дочка мужчины тоже серьезно пострадала…
Вдруг она услышала звук приближающихся к кабинету шагов и, повернувшись, увидела Оскара Дистеса. Он нес на руках маленькую девочку лет семи или восьми. Крепко охватив руками шею отца, она с ужасом смотрела на Линду.
— Дорогая, — Оскар говорил тихим успокаивающим голосом. — Это мисс Роусон. Надеюсь, она поможет тебе снова встать на ноги. — Он взглянул на Линду. — Моя дочь Энн.
Линда мягко улыбнулась и начала медленно подходить к девочке.
— Здравствуй, Энн, — сказала она. — Я очень счастлива познакомиться с тобой.
С каждым ее шагом глаза девочки становились только шире от страха, и наконец с коротким криком она спрятала лицо на груди отца. Линда остановилась и взглянула на Оскара. Рот его был искажен гримасой, глаза выражали расстройство. Она сделала еще несколько шагов и легко положила руку на худенькое плечо девочки.
— Я не сделаю тебе ничего плохого. Я только хочу помочь тебе.
Но девочка отпрянула от нее и начала громко плакать. Оскар кинул полный отчаяния взгляд на Линду, и ее сердце чуть не вырвалось из груди. Он явно был в тупике.
Рыдания девочки перешли в пронзительный, полный ужаса крик, и Оскар снова посмотрел на Линду.
— Мне жаль, — сказал он, — но думаю, что лучше отправить ее назад к Нэнси.
— Да, сейчас было бы лучше сделать именно так, — ответила Линда.
Оскар поспешил выйти, а она принялась обдумывать ситуацию, ожидая, когда он возвратится. Линда прочитала историю болезни Энн до того, как приехала сюда, и не нашла там каких-либо физических причин, из-за которых девочка не могла бы ходить.
Правда, после знакомства с девочкой и ее отцом Линда поняла истинную причину нарушений у ребенка — основной вклад в продолжение ее болезни вносил сам Оскар Дистес. Вопрос теперь был в том, говорить ему об этом или нет.
Когда он вернулся, то остановился в дверях и несколько секунд смотрел на Линду, затем холодно улыбнулся и начал ходить по комнате.
— Вы думаете, что ситуация ухудшается?
Линда улыбнулась в ответ.
— Поверьте мне, мистер Дистес, ситуация не так уж плоха. — Она выдержала паузу, находясь в нерешительности. — Если я соглашусь взяться за работу, — продолжала она медленно, — то буду настаивать на том, чтобы вы дали мне полную свободу. Я нахожу, что иногда любящие родители могут быть большой помехой в выздоровлении своих детей.
Он поднял подбородок и, сузив глаза, перебил ее:
— Позвольте вас уверить, мисс Роусон, что я очень люблю свою дочь и хотел бы помочь ей стать нормальным человеком.
— О, я не сомневаюсь в этом, — поспешно заверила Линда Оскара. — Но мне кажется, вы чрезмерно опекаете девочку и поэтому не можете по-настоящему помочь ей. У меня будет более независимый и объективный подход.
— Я понял, — ответил он жестко. Он пересек комнату и, подойдя к столу, на какой-то момент уставился в пустоту с озабоченным выражением лица.
Пока она смотрела на него, ожидая ответа, то не могла не заметить, что Оскар Дистес был довольно привлекательным мужчиной с прекрасной фигурой и красивыми чертами лица, густыми темными, аккуратно постриженными волосами. Он был одет в темные брюки, белую рубашку с открытым воротником и зеленый пуловер. Ей вдруг стало интересно, почему он снова не женился. Видимо, сильная любовь так легко не забывается.
Когда он повернулся, то казался несколько смягчившимся, но лицо его выражало решимость.
— Я полагаю, вы знаете условия? — сказал он спокойно. Она кивнула. — Они приемлемы?
— Да, конечно, — ответила Линда тихо. — Но я еще не решила, браться за работу или нет.
Его глаза вновь сузились.
— Вы свободны в выборе, не так ли? — упорствовал Оскар. — Надеюсь, вы не замужем и не состоите с кем-либо в отношениях, не терпящих разлуки?
— Нет, — ответила она. — Это относится к обоим вопросам.
Он поднял темную бровь.
— Почему нет?
Хотя она была несколько смущена таким некорректным вопросом, однако быстро успокоилась и посмотрела прямо ему в глаза.
— Не думаю, что особенности моей жизни как-то отразились на моей квалификации, — ответила она приятным голосом, но с официальным оттенком.
Их глаза на секунду встретились.
— Конечно, вы правы. Это была только шутка.
Он медленно обвел Линду глазами.
— Вы очень привлекательная женщина, умная, способная. Я только подумал, что мужчины должны обращать на вас внимание.
— Могу заверить вас снова, что моя личная жизнь не сказывается на моей работе.
