Есть одна история о человеке, который после смерти попадает на небеса. Святой Петр в ходе ознакомительного тура указывает на некоего индивидуума и сообщает, что тот был величайшим поэтом своего времени. Вновь прибывший недоверчиво смотрит на святого Петра. «Я, конечно, извиняюсь, – говорит он, – но я знаю этого человека. Это всего лишь простой башмачник. Он даже в школу не ходил, да и читать не умеет». «Так оно и есть», – отвечает святой Петр. Этому человеку ни разу не представился шанс развить писательские навыки, и его удивительный талант пропал втуне. Эта история была бы забавной, не будь сказанное выше справедливо в отношении столь многих людей.
Поступление
Случившееся с Сетом, со мной и со многими другими в начальной или средней школах происходит и на уровне колледжа, аспирантуры и профессиональных школ. Если вы сегодня захотите поступить в колледж, то, скорее всего, вам придется проходить SAT («Оценочный тест для школ») или ACT («Тест для американских колледжей»). Эти тесты различаются между собой преимущественно по регионам страны, в которых они используются наиболее широко: SAT главным образом на Востоке и Западе, ACT – чаще всего на Среднем Западе и в районах Юга, и по типу включенных в них задач. Ни один из этих тестов не содержит в своем заглавии слова «интеллект», что говорит в пользу осмотрительности их составителей, тем не менее оба теста используются для проверки именно интеллекта или по меньшей мере умственных способностей, наличие которых, по всеобщему мнению, и предопределяет успех индивидуума в колледже. И если эти тесты даются вам с трудом, то можете распрощаться с надеждой на то, что вас примут в избранный колледж.
Само собой, стремящимся попасть в бизнес-школу нужно пройти GMAT («Тест на допуск к занятиям менеджментом»); если вы собрались в школу юристов, то вас ждет LSAT («Тест на допуск в школу юристов»); для жаждущих попасть в медицинскую школу это будет MCAT («Тест на допуск в медицинскую школу»); и если вы не в ладах со сдачей тестов, то шансы на то, что вам не удастся попасть туда, куда вы так стремились, очень велики, каким бы ни был при этом ваш интеллектуальный или образовательный уровень.
Одним из наиболее удручающих занятий, которым мне приходилось предаваться за время пребывания в профессорско-преподавательском составе, было наблюдать, как надежды и чаяния вдохновенных аспирантов разбиваются об утесы тестов, вопрос о состоятельности которых, как бы там ни было, остается открытым. Недавно я получил напечатанное на двух страницах через один интервал письмо от женщины, рассчитывавшей поступить в Йельский университет и сделать работу по психологии. Надежды всей ее жизни были перечеркнуты трехчасовым тестом. Вот как она описывает его:
На прошлой неделе я проходила GRE («Проверку знаний выпускников»). При этом я потерпела сокрушительное поражение. Двести часов интенсивной подготовки не смогли прогнать… многолетний страх перед тестами… С самого начала лета я все свободное время и средства вкладывала исключительно в то, чтобы подготовиться к GRE… Я забросила семью и приятелей, не наносила им даже мимолетных визитов… Я купила PowerBook, чтобы попрактиковаться в сдаче экзамена на компьютере, прошла шесть компьютерных версий GRE, чтобы освоиться с компьютерным вариантом теста… Все шло прекрасно до того момента, когда на экране появился первый вопрос, относительно простой, на словесную аналогию. Тут всю меня прямо-таки затрясло, и я все начисто позабыла… Часы отбивали время, а я даже не в силах была дышать… Меня подташнивало. Я была уничтожена. Мое сердце бешено колотилось… И тут, без всякого предупреждения, экран погас. Мое время истекло. Это было ужасно…
Вот так оно и бывает. Прощай GRE, прощай аспирантура.
Почему американцев так занимает вопрос тестирования умственных способностей? Немного в мире найдется стран, в которых в такой же степени полагались бы на результаты тестов. В других странах могут придавать значение тестам на навыки, причем такое же, а то и большее, чем у нас. Но тесты на навыки измеряют то, что человек знает и умеет. Можно понять, почему люди принимают во внимание то, что вы знаете и умеете. Менее ясно, почему люди должны придавать значение тесту, который измеряет то, что вы, возможно, узнаете, а может, и не узнаете никогда.
IQ имеет отношение к различным тестам, используемым в школах и в бизнесе. Интеллект же имеет отношение к тому, чего вы в действительности способны достичь. А интеллект успеха касается тех из ваших возможных достижений, которые способны круто изменить порядок вещей как для вас самого, так и для других. Именно по этому критерию можно отличить тех, кто просто достигает успехов, от тех, кто достигает совершенства. Люди с интеллектом успеха, не умеющие хорошо справляться с тестами, осознают те избыточные надежды, которые наше общество возлагает на тесты, поэтому учатся справляться с ними и тем самым увеличивают свои шансы на то, что им предоставят возможность достичь своих целей. Если же им не удается поднять свои баллы до желаемого уровня, то они находят альтернативные пути к своим целям.
Люди с интеллектом успеха ведут активные поиски таких приемов, которые позволяли бы им не только компетентно выполнять свою работу, но и выделяли бы их из среды обычных исполнителей. Они осознают, что разрыв между компетентностью и совершенством может быть небольшим, но самые высокие награды как внутреннего, так и внешнего свойства причитаются именно за совершенство.
Три традиции в американском образовании
Коль скоро тесты нередко становятся непреодолимым препятствием для людей, работающих на пределе своих возможностей, а низкие баллы по тестам не дают им возможности следовать своим целям, то невольно задаешься вопросом, какой вид мировоззрения из числа тех, что приняты в американском образовании, привел нас к тому, что мы придаем им такое значение? Исторически сложилось так, что в Америке сосуществуют три общественно-политические традиции, которые просочились и в образование, но третья – наиболее позитивная из них – была утрачена в схватке между традиционными левым и правым течениями в американской политике. Каждое из этих политических направлений проистекает из своей, в чем-то отличной от других, точки зрения на американскую систему образования и на феномен тестирования и, соответственно, подразумевает под ними разные понятия.
Гамильтонова традиция
Представителей правого крыла как в образовании, так и в политике я буду называть преемниками Гамильтоновой традиции. Этим я не хочу сказать, что их убеждения в точности совпадают с убеждениями Александра Гамильтона, тем не менее они берут начало если не из буквы, то из духа его взглядов. Что же в таком случае представляет собой Гамильтонова традиция? «Гамильтон хотел сконцентрировать власть… Гамильтон опасался анархии и мыслил в терминах порядка… Гамильтон верил, что только республиканское правительство под руководством правящей элиты способно достичь успеха»[2]. Важный аспект Гамильтоновой традиции с точки зрения образования заключается в том, что людям нельзя доверять управление самими собой, им нужно руководство правящей элиты. Гернштейн и Мюррей в своей книге «Кривая Белла» разделяют это убеждение, когда пишут о возникновении когнитивной (с высоким IQ) элиты, которая в конечном счете возьмет ответственность за безответственную массу не принадлежащих к элите (имеющих низкий IQ) людей, неспособных позаботиться о себе. Итак, менее оснащенные в интеллектуальном отношении, согласно этому воззрению, нуждаются в патерналистском правительстве, которое будет по-отечески заботиться о них, а они будут поживать в своих по большей части изолированных, но хорошо организованных анклавах. Будучи же предоставленными сами себе, они придут, как это бывало всегда, к полному беспорядку.
