Она уже поняла, что с такой «ученицей» скучать ей вряд ли придется… Одна память Марины Вячеславовны чего стоит! Забыть, о чем с ней договаривались два часа назад… Можно представить, как они будут пополнять запасы английской лексики с такой способностью запоминать…
Всю дорогу до Москвы расположившаяся на заднем сиденье Аня разглядывала сидевших впереди дам. Рита. Миниатюрная, прелестно сложенная, с детским чистым овалом лица, короткой, разлетающейся, пышной стрижкой. Наверное, «бедная подруга при барыне», подумала Аня. Смышленая ясная головка, спокойный, ровный нрав. Милая, правильная, прилежная… В новеньких, с иголочки, последней модели «Фордах» такие не ездят. Такие, как эта, горшки за больными выносят, отирают страждущим хладный пот со лба — типичная сестра милосердия. В «Фордах» ездят стервы-блондинки… Все правильно, жизнь мудра: ноги таких блондинок с удобством размещаются только в дорогих иномарках…
Диалог двух дам подтверждал Анины предположения… Во всяком случае, не опровергал… Скорее «да», чем «нет»…
— И вот представь, Ритуля, — толковала блондинка подруге, — еду я по городу, и вдруг так захотелось томатного сока… Помнишь, как в детстве, в магазинах стояли такие стеклянные конусы с краниками? И в них яблочный сок, виноградный, томатный… И стаканы граненые… Смешно! А для томатного сока еще какая-то банка с солью и ложечка алюминиевая… Вообще, говорят, томатный сок энергию восстанавливает… Ты же знаешь, как я его обожаю… Если биологическая оболочка пробита, человек просто литрами готов его пить… Кажется, у меня точно, того… пробита! Как думаешь?
— Не волнуйся, солнышко… — успокоила ее брюнетка. — Даже если и так — хотя я как-то не очень верю во всю эту чушь: ауры, оболочки… — залатаем мы твою оболочку… Так что же сок?
— Ну вот… Я заезжаю в первый попавшийся магазин… Там, представь, никаких «конусов»…
— Что ты говоришь?! — брюнетка Рита засмеялась.
— Ну, не смейся надо мной… Ну, подумаешь, оторвалась немножко… Как говорится, оторвалась я немножко от народа…
— Немножко?!
— Ну, не немножко… — Блондинка вздохнула. — Да, так вот… покупаю я в этом магазине баночку с такой отвинчивающейся крышечкой и — прямо из банки, как алкоголик из горла… — Марина Вячеславовна рассмеялась над своими словами: — Представляешь?! Вот находка для журналистов… Скандальный снимок… Жена такого-то… У прилавка, из банки! Ну, так ему и надо… Следовало бы специально даже сфотографироваться и потом Лешку шантажировать, что в газету продам…
— Ты это… Потише… — Брюнетка предупреждающе положила подруге руку на локоть и осторожно оглянулась на Аню… — Помалкивай лучше…
Марина только пренебрежительно хмыкнула:
— И вот я открываю эту банку, начинаю пить и прямо на тот бирюзовый джемперочек — помнишь его? — проливаю. Пятно безобразное — просто смотреть на него не могу… А джемпер этот мне так жалко… Он мне ведь идет очень, правда? И вообще… как свинья — вся в томатном соке… Нету даже сил дотерпеть до дома, чтобы бросить это безобразие Зине в стирку…
— И что же?
— Заехала сама в химчистку и отдала… Прямо там и сняла его с себя… А квитанцию потеряла, причем, заметь, тут же… Сама не помню где… Ты же знаешь, что последнее время я вообще все на свете забываю…
— Ну ничего, ничего… — брюнетка успокаивающим жестом погладила приятельницу по плечу, — ты просто перенервничала, стресс… Переутомление! Это пройдет. Я просто уверена, что, если ты как следуешь последишь за своим здоровьем…
— Ну да, да… — со скукой в голосе согласилась Марина. — Слышала… Свежий воздух, физкультура, спать ложиться до полуночи… не думать о печальном, не пить неразбавленный скотч, а пить соки… — Она невесело рассмеялась: — Правильно? И тогда все пройдет, все до свадьбы заживет…
— До какой свадьбы? — вдруг встрепенулась брюнетка.
— Шучу… Поговорка такая.
— Ах, ну да! — миниатюрная Рита рассмеялась. — Поговорка. Ну да… Да, конечно: все до свадьбы заживет.
— Вот именно. Будем надеяться… — Марина вздохнула.
— А как же с этой химчисткой, с этим милым джемперочком?
— Ну… на следующий день приезжаю я к ним в химчистку. Иду и по дороге представляю всякие ужасы… Все-таки последний раз я с химчистками еще до перестройки общалась… Думаю, сейчас скажут: паспорт ваш нужен… А куда я положила этот паспорт, я тоже не помню. И вот, только я на пороге появляюсь — бегут ко мне со всех ног…
Я говорю: квитанцию я куда-то дела.
— А они?
— Они говорят: какая квитанция, мы вас и так помним! Мы вас забыть не можем…
— Вот как…
— Представляешь, Рит?!
— Представляю… — задумчиво усмехнулась брюнетка. — Я думаю, им не каждый день сдают в чистку тысячедолларовый трикотаж, раздеваясь прямо у порога… Немудрено, что они не могли тебя забыть.
— Ты думаешь? Ну, неважно… В общем, они все отчистили… Следов томатного сока даже в помине нет, никакого пятна…
— Ну и слава богу…
— А у тебя так бывает?
— У меня нет… Меня без квитанции почему-то не узнают… И без паспорта тоже почему-то не узнают.
«Подруга бедная и подруга богатая… Классическая пара», — думала Аня, разглядывая их затылки.
Но бедная кроткая подруга Аню совсем не заинтересовала. А вот богатая, то есть ее будущая ученица…
Забывает все на свете… Муж какая-то важная персона… А ноги у этой Марины Вячеславовны — это вообще очень и очень даже интересно…
Однажды летом на даче, когда Ане было еще лет тринадцать, в калитку постучали. На дорожке стояла женщина в строгой белой блузке и темной «канцелярского» вида юбке, держа в руках блокнот и потрепанный портфельчик.
— «Мособлэнерго». Проверка электросчетчиков, — строго сказала дама.
Аня робко посторонилась, пропуская ее на участок. И тут вдруг ее резко отодвинул неожиданно возникший перед дамой дядя Иван — мамин брат, приглядывавший за Аней в отсутствие родителей… И, о ужас…
— А ну проваливай отсюда! Чтоб духу твоего здесь не было! — заорал что было силы Иван на даму с портфельчиком.
И «строгая дама» испуганно и послушно испарилась.
— Зачем вы так?! — испугалась Аня. — Это же «Мособлэнерго»!
— Сама ты мос… обл, — захохотал Иван. — Не видишь, это же алкоголичка ходит, рубли сшибает… Ты что, не заметила, какие у нее ноги?!
— Ноги? — растерялась Аня.
— А ноги-то у девушки в синяках и ссадинах! Такие только у пьянчужек, совсем потерянных, бывают… Ноги о женщине многое могут рассказать! — учил Аню жизни дядя Иван.
— В смысле если синяки и ссадины?
— Ну, не только, — глубокомысленно, как Эркюль Пуаро, изрек Иван.
— А если женщина в брюках? — озадаченно спросила Аня.
