На ребенке система поощрений и наказаний действительно срабатывает совсем не так, как на нас. И избежать «перекоса» между теми и другими невозможно по ряду мало зависящих от нас причин. Хуже того, обычно мы этой разницы даже не видим, поскольку на нас она сказывается не столь заметно, как на нем!.. В результате же возникает эффект не самый педагогичный. Вместо того чтобы мотивировать школьника к дальнейшим успехам путем поощрений, мы создаем вокруг него обстановку, когда поощрения кажутся ему редким и почти недостижимым идеалом, зато наказания сыплются со всех сторон словно из рога изобилия.
Конечный результат срабатывания этой системы тоже не радует – ребенок постепенно приходит к выводу, что он совершенно бездарен и не «потянет» того, что от него требуют, даже если «костьми ляжет». Итог: мы мотивируем его таким способом, по сути, не учиться лучше, быть увереннее в своих силах, а, наоборот, плюнуть на учебу из уверенности, что он ни к чему толком не способен, родился неудачником!
Непосредственно в процессе обучения это разочарование в себе может отразиться на успеваемости лишь частично. Скажем, об этом можно говорить в случае, если ребенок постепенно «скатывается» с отличных оценок на хорошие, а потом – на посредственные. Однако это не обязательно будет снижение успеваемости, многие дети «спускают пар», например, систематически нарушая дисциплину. Но по мере приближения экзамена последствия нашей недальновидности и, возможно, избыточной строгости в любом случае предстанут перед нами, так сказать, во всей красе.
Худшего ученика, чем разочаровавшийся в самом себе ребенок, на свете не существует, а худшего испытуемого на экзамене – так тем более. К «финишной прямой» он придет с багажом недоверия к собственным возможностям, страха перед нашей реакцией на его провал и перед излишне строгими (как ему видится) учителями / экзаменационной комиссией. Возможно ли в этом случае получить положительную оценку? Разумеется, нет, и будет еще очень хорошо, если он не упадет в обморок, едва увидев первый вопрос теста!
Родителям следует постоянно следить за реальной эффективностью применяемых к ребенку мер, каковы бы они ни были. Если какой-то принцип (отдельные варианты поощрений или наказаний) перестает действовать или не действует изначально, зачем упорствовать в его повторении/усилении, верно? Совершенно очевидно, что его следует заменить! Например, если мы, по традиции, за каждую пятерку и другие отличия в учебе покупаем ребенку сладости/игрушки, закономерно, что он привыкнет к ним настолько, что перестанет считать ценными.
Точно так же и с наказаниями: если ситуация сводится к тому, что целый день ребенка занят только исполнением назначенных нами наказаний, понятно, что каждое из них по отдельности производит на него действие, обратное ожидаемому! То есть увеличение числа проступков вместо предполагаемого уменьшения свидетельствует о том, что уже принятые меры мотивируют ребенка нарушать все больше правил, делать это все чаще. Разве этого мы хотели изначально? Если нет, то кому-то здесь нужно остановиться и сменить тактику. И понятно, что ребенок этого первым точно делать не будет, раз он не сделал этого раньше!
Что делать с этой апатией?
Итак, если наш юный школяр учится безо всякой охоты, это плохо, но естественно – школа с ее текущими методами обучения не слишком интересует ребенка, которому, как и ранее, важнее один раз пощупать, чем сотню раз прочесть словесное описание. Если его безразличие еще усиливается, наверняка немалую лепту в этот процесс вносим мы, родители, и наш собственный подход к вопросу. Если экзамен уже «на носу», а охоты хоть что-то выучить ребенок не демонстрирует, можно не сомневаться, что даже угроза грядущей катастрофы не заставит его выйти из этого «ступора».
Вполне вероятно, что мы от природы – отнюдь не самые выдающиеся педагоги, и вообще люди достаточно занятые, чтобы безнадежно упустить момент, когда он начался. Менять теперь всю систему воспитания и мотивирования, которую мы применяли раньше, уже поздно – экзамен неотвратимо близится, мы попросту не успеем. Но если нам удастся вернуть ребенку хоть толику любопытства к тому, что сейчас он способен разве что заучить без тени понимания смысла (да и то «из-под палки»), возможно, нам удастся в последний момент спасти этот, так сказать, кораблик от столкновения с рифами жизненных реалий. Что для этого придется сделать?
Срочно (в прямом смысле) и искренне заверить ребенка в том, что никто не собирается выгонять его из школы или из дому и как-либо наказывать за провал на экзамене. Объяснить ребенку, что такое бывает даже с детьми и взрослыми, которые знают предмет неплохо – просто по случайности, из-за неудачного стечения обстоятельств.
Очень важно убедить мнительного, занятого самоедством школяра, что мы не оправдываем его, но признаем свою часть вины в случившемся, и потому не накажем его ни за какую плохую оценку. Однако нам бы хотелось, конечно, чтобы она была как можно лучшей. По этой причине мы просим его (нужно действительно попросить – в том числе с использованием слова «пожалуйста»), если он считает это возможным, подучить, «собраться» и сдать экзамен как можно лучше.
После фазы взаимных извинений и признания своей вины следует перейти к следующей фазе.
Необходимо поговорить более предметно о том, чем мы со своей стороны можем помочь, и заверить в том, что мы обязательно сделаем все, чтоб в наших силах. При этом нужно задать несколько наводящих вопросов, так как едва ли ребенок ответит на это общее предложение достаточно конкретными тезисами, и его следует подтолкнуть к нужной мысли.
В частности, нам наверняка тотчас придет на ум, что нужно составить план и расписание самостоятельных занятий по повторению пройденного. Однако не нужно при этом заявлять: «Я составлю тебе план и график в две минуты. Будешь начинать в шесть утра, а заканчивать – в пять вечера, потому что кто рано встает, тому бог дает!»
Отныне и впредь нам следует спрашивать, как бы сам ребенок хотел изучать необходимый для сдачи экзамена материал, как он видит свою подготовку, намерен ли он вообще предпринимать в этот период какие-то особые меры. Но поскольку очевидно, что сам он видит их достаточно смутно, предлагать, на самом деле, придется только нам.
И делать это теперь придется в форме вопросов, с элементами обсуждения – это довольно невинная и распространенная в мире взрослых «дипломатическая» хитрость. Например, предложим составить для начала план действий: подсчитаем на ходу, в уме и тут же озвучим, сколько тем ему примерно нужно повторить в день с учетом оставшегося количества времени. Точно так же обсудим тему графика работы – по возможности, совпадающего с его обычными пиками активности, с учетом времени пробуждения, приема пищи и др. Если ребенок захочет внести несущественные коррективы, нужно это ему позволить.
Естественно, мы сильно рискуем услышать в ответ лукавое «Зачем мне готовиться, я и так все знаю!» или столкнуться с молчанием, означающим «Не знаю я, нужен ли мне план, и какой!». В таком случае не следует возвращаться к прежнему командно-приказному тону. Разумнее заметить:
