– Поскольку тут у вас свежий хлебушек, я не против… Как ты сказала? Отцом? – Ярко-синие глаза Эймона радостно засияли. – Вот это новость! – Он оторвал Тейган от пола, покружил разок, а когда она засмеялась, повторил трюк. Усадил сестренку в кресло и расцеловал, после чего улыбнулся старшей сестре. – Я бы и тебя покружил, да боюсь надорваться, ты же вон какая необъятная стала. Как гора.
– Не рассчитывай, что после этих слов ты получишь от меня варенья к хлебу.
– Это очень красивая гора. Которая уже подарила мне прекрасного племянника и очаровательную племянницу.
– А вот за эти слова ты получишь здоровенную порцию варенья, хитрец.
– Гелвон будет на седьмом небе. – Он нежно провел пальцем по щеке Тейган – он всегда был с ней очень ласковым. – Так, значит, у тебя все хорошо, Тейган?
– Чувствую я себя прекрасно. Собираюсь закатить пир, ты как?
– Я-то? Двумя руками за! Меня это очень даже устроит.
– Тебе, кстати, пора найти себе подходящую женщину, – прибавила Тейган. – Из тебя выйдет превосходный отец.
– Меня вполне устраивает, что вы обе рожаете детишек и делаете меня счастливым дядькой.
Брэнног снова уперлась взором в пустоту.
– У нее огненные волосы, глаза – как бурлящее море, и в ней угадывается ведовская сила. – Брэнног откинулась на спинку стула и потерла живот. – В последние дни на меня что-то находит. Наверное, не без его участия – чувствую, он уже в нетерпении. – Она улыбнулась. – А знаешь, меня радует облик женщины, которая тебя завоюет, Эймон. Не чтобы покувыркаться, а чтобы полюбить.
– Я за женщинами не гоняюсь. Во всяком случае – ни за какой конкретной.
Тейган провела ладонью по его руке.
– Ты вбил себе в голову, и уже довольно давно, что тебе не суждено иметь женщину, жену, поскольку у тебя есть сестры, которых ты обязан защищать. Но это заблуждение, Эймон, от начала и до конца. Нас трое, и мы с Брэнног не слабее тебя. Когда полюбишь, тебя никто и спрашивать не станет.
– И не спорь с женщиной, которая носит ребенка, тем более если она ведьма, – улыбнулась Брэнног. – Я вот никогда не искала любви – она сама меня нашла. Тейган ее ждала – и любовь ее тоже нашла. Ты можешь от нее бегать, братишка, но она все равно тебя отыщет. Отыщет, как только мы вернемся домой. – Ей опять пришлось сдерживать слезы. – Проклятье, у меня сегодня глаза на мокром месте. Ты к этому тоже готовься, Тейган: настроение меняется как ему заблагорассудится.
– Значит, ты тоже почувствовала? – Теперь Эймон положил свою руку поверх руки Брэнног, так что они втроем замкнули круг. – Мы отправимся домой, причем скоро.
– В следующую луну. Мы должны выезжать в следующее полнолуние.
– А я надеялась, что можно будет еще немного обождать, – прошептала Тейган. – Думала, дождемся, пока ты родишь. Хотя… умом и сердцем я понимала, что это ждать не может.
– Этого сына я рожу в Мейо. Этот ребенок появится на свет дома. Хотя… Здесь ведь тоже дом. Правда, не для тебя, – повернулась она к Эймону. – Ты ждал, ты был терпелив, ты жил здесь, но сердце твое, разум, душа – все оставалось там.
– Нам было сказано, что мы вернемся домой. Потому я и ждал. И еще не забывайте про троих. Тех троих, что произошли от нас – они ведь тоже ждут. – Эймон провел пальцами по голубому камню на шее. – Мы с ними еще свидимся.
– Я их вижу во сне, – сказала Брэнног. – Ту, что носит мое имя, и двух других. Они сражались и потерпели поражение.
– Они сразятся снова, – сказала Тейган.
– Они его потрепали. – В глазах Эймона сверкнул злой огонек. – Он пролил кровь – как тогда, когда его пронзила мечом женщина по имени Мира, та, что приходила с Коннором, который из трех.
– Он пролил кровь, – согласилась Брэнног. – Но он исцелился. И вновь собрался с силами. Он черпает силу из тьмы. Не могу разглядеть, где и как, но чувствую. Я не вижу, удастся ли нам изменить грядущее, сумеем ли мы прикончить его. Но их я вижу. И знаю, что если не мы, то они сразятся с ним вновь.
– Значит, мы отправимся домой и отыщем способ, как принять в этом участие. Чтобы тем, кто произошел от нас, не пришлось сражаться одним.
Брэнног подумала о спящих наверху детях. Они под надежной защитой, пока еще совсем невинные. И о детях ее детей и внуков, живущих в другое время, в Мейо. Взрослых детях. Незащищенных и не невинных.
– Мы найдем способ. Мы вернемся домой. Но сегодня, в такой особенный вечер, мы закатим пир. Пусть играет музыка. И пусть мы трое воздадим благодарность тем, кто сражался ради света до нас. Ради света и ради жизни.
– А завтра, – поднялся Эймон, – мы начнем действовать, чтобы до конца угробить того, кто отнял жизнь у наших родителей.
– Побудешь пока с Брэнног? Я хочу поговорить с Гелвоном.
– Сегодня сообщи ему только счастливую новость. – Брэнног поднялась вместе с сестрой. – Завтра расскажешь все остальное. Пусть сегодня будет только радость, ведь время столь быстротечно!
– Хорошо. – Тейган расцеловала брата с сестрой. – И Ойн пусть непременно захватит свою арфу!
– Захватит, будь уверена. Мы наполним лес музыкой и отправим ее лететь над холмами.
Когда Тейган ушла, Брэнног снова присела. Эймон пододвинул ей чай.
– Что-то ты бледная.
– Устала немного. Ойн уже знает. Я с ним говорила, и он готов ехать. Уехать и бросить все, что здесь построил. Вот уж не думала, что возвращаться будет тяжело, что стану разрываться меж двух огней.
– Ничего, братья Гелвона будут возделывать землю – и за вас, и за Тейган.
– Хоть какое-то утешение. Ты правильно сказал: за нас с Ойном и за Тейган с Гелвоном – но не за тебя, здешняя земля никогда не была твоей. – И снова это была радость пополам с грустью. – Что бы ни случилось, ты останешься в Мейо. За себя с Ойном и детьми пока ничего не скажу – не вижу. А вот Тейган вернется сюда, это я вижу ясно. Теперь ее дом здесь.
– Верно, – согласился Эймон. – Смуглой Ведьмой Мейо она останется, но ее дом здесь, и сердце ее принадлежит земле Клэра.
– Как же мы станем жить, Эймон, все врозь? Ведь мы всю жизнь были вместе!
Она поймала взгляд его темно-синих глаза – таких же, как были у их отца.
– Что для нас расстояние? Ничто. Мы всегда будем вместе.
– Я стала слезливой и глупой, и мне это совсем не нравится. Надеюсь, такое настроение быстро пройдет, в противном случае придется себя лечить.
– Вспомни: ты до самого рождения малышки Сорки была такой взвинченной, что на людей бросалась. По мне, так уж лучше лей слезы.
– А по мне – нет! – Брэнног выпила чаю, зная, что это ее успокоит. – С учетом предстоящей дороги надо добавить кое-чего в отвар, который я даю Катлу и Аластару. Ройбирду он вроде пока не требуется, он еще силен.
