Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Однако ни Фиппс, ни тем более Мортон вызова не приняли.
– Замечательная картина! – не обратив внимания на грубый тон капитана, с подчеркнутой учтивостью сказал, указывая в сторону Флориды, Фиппс. – Посмотрите, сэр, вон туда.
В иной раз Хейвуд, возможно, и полюбовался бы столь чудесной картиной, которая открывалась перед его взором, но не сейчас. Сегодня ему было не до красот природы. У него даже мелькнула мысль, не насмехаются ли над ним Фиппс и Мортон. Но, присмотревшись получше, он увидел то, на что указывал Фиппс.
Там вдали, где море сливалось с небом, с юга на север двигалась, растянувшись на несколько миль, длинная вереница судов. С парусами, туго надутыми свежим ветром и выкрашенными утренним солнцем в нежный розовый цвет, корабли казались игрушечными. Поэт сравнил бы их с опустившимся на воду журавлиным клином.
Но Хейвуд не был поэтом. Хейвуд был пиратом. Больше того, он был предводителем пиратов. И потому при виде этих красивых кораблей на его лице вместо умильного выражения появился хищный оскал. Даже его ноздри, как у учуявшей добычу гончей, расширились и задрожали. Хейвуд поднес к глазу протянутую Фиппсом подзорную трубу и замер, прикипев взглядом к горизонту.
– Тридцать пять галеонов! – прошептал, ни к кому не обращаясь, капитан. – И на каждом наверняка есть золото и серебро. Много золота и серебра!
Возбуждение Хейвуда можно было понять: достаточно было захватить любой из этих галеонов, и все члены команды «Блэк стара» тотчас превратились бы в богатых людей, которым до конца своих дней не пришлось бы думать о том, где раздобыть кусок хлеба.
Но испанские корабли шли плотным строем, и о том, чтобы захватить хотя бы один из них, нечего было и думать. Такая попытка была бы равнозначна самоубийству. Тридцать пять отлично вооруженных галеонов – страшная сила. Против нее не устояли бы все пираты Карибского моря, вместе взятые.
Впрочем, Хейвуд и не думал нападать на флотилию испанцев. На сей раз он задумал применить волчью тактику. Он намеревался преследовать издали флотилию до тех пор, пока какой-нибудь из кораблей не отстанет от остальных, и уж тогда…
И тут, случайно поведя трубой к югу, откуда плыл Серебряный флот, Хейвуд увидел еще один, едва различимый в утренней дымке галеон. Он двигался в полном одиночестве, на добрых две мили отстав от флотилии.
– Возвращаемся на судно! – крикнул Хейвуд и первым бросился вниз к шлюпке. «Сегодня или никогда! – лихорадочно думал он, с внезапной легкостью прыгая с камня на камень. – Сейчас я покажу этим оборванцам, на что способен Хейвуд! Недоумки… Они вздумали бунтовать против своего капитана!»
Едва поднявшись на борт шнявы, капитан скомандовал своему помощнику:
– Киттинг! Всю команду – наверх! Мы выходим в море!
Хейвуда невозможно было узнать – куда только девались его апатия и медлительность. Пираты вновь увидели перед собой прежнего капитана: энергичного и решительного.
Какое сегодня чудесное утро!
Как только взошло солнце и видимость стала более-менее сносной, помощник капитана «Сан Антонио» сеньор Еугенио Эскудеро поднялся на ванты фок-мачты и направил подзорную трубу на маячившие далеко впереди по курсу корабли Серебряной флотилии. И чем больше он вглядывался вдаль, тем озабоченнее становилось выражение его лица: за ночь расстояние между «Сан Антонио» и остальными ушедшими вперед галеонами не сократилось, как предполагалось, а, наоборот, увеличилось. Во всяком случае, до замыкавшего строй Серебряного флота галеона «Тринидад» – Эскудеро узнал его по слишком высокой, сужающейся кверху кормовой надстройке – было больше двух миль. И это несмотря на то что всю ночь «Сан Антонио» шел под всеми парусами…
Спускаясь с вант, Эскудеро помянул недобрым словом командующего флотилией герцога Педро Алькантара-и-Сеговия, а заодно и своего капитана дона Мигеля де ла Кордову. Герцога – за то, что тот не позволил поставить «Сан Антонио» на кренгование, а капитана – за то, что не настоял на этом. «А должен был настоять, – нахмурился помощник. – Судно давно уже не кренговалось и стало заметно сдавать в скорости».
Затем сеньор Еугенио подумал, что капитану не следовало задерживаться вчера с выходом в море. Даже ради такой замечательной девушки, как сеньорита Лусия. Подумаешь – не попрощалась бы с женихом! Не навсегда же прощалась. Месяца через два-три увидятся снова.
Но тут, прохаживаясь по палубе, Эскудеро увидел Лусию, и все его тревожные мысли при виде этого прелестного существа враз куда-то улетучились. Девушка стояла у правого борта, подставив лицо свежему утреннему ветру, и щурилась от солнца. Солнце поднималось над пустынным океаном исполинским разжаренным диском. Над ним кое-где на небе висели невесомыми пушинками редкие тучки, окрашенные в нежно-розовые тона.
Судя по едва заметной улыбке, которая то и дело касалась губ девушки, к ней вновь вернулись хорошее расположение духа и бодрое настроение.
Лусия поднялась на палубу пораньше, чтобы не изнывать от безделья в тесной и душной каюте и не слышать бесконечные «ахи» и «охи» своей служанки Хуаниты, которая постоянно чего-то боялась. Она боялась мышей, лихорадки, воров, грома, морских чудовищ, волн и, естественно, морской качки. И потом на палубе было так интересно!
Раньше Лусия видела корабли только издали, со стен крепости Ла-Пунта, в которой они жили с отцом. Реже – когда бывала на пристани. Корабли казались ей мирами, вернее будет сказать, мирками – особыми и необыкновенными. Мирами увлекательными, полными романтики, живущими своей, не похожей на обычную жизнью. Эта жизнь казалась интересной, возвышенной и конечно же окутанной тайнами. Лусии всегда хотелось хоть ненадолго прикоснуться к этой неизвестной ей, но такой манящей жизни.
И вот наконец она плывет на корабле и имеет возможность ощутить себя частицей этого загадочного мира, окунуться в его жизнь, почувствовать, как несется по безбрежному океану судно, послушное ветру и воле человека!
На галеоне Лусии нравилось все: и загорелые расторопные матросы, которые с нескрываемым восхищением посматривали на нее, и запах вымытой палубы, и успокаивающее хлюпанье о борт зыби, и ровное гудение в туго надутых парусах ветра, и тянущийся за кормой длинный пенистый след, и печальные крики кружащихся над судном чаек.
«Как было бы хорошо, – думала Лусия, – если бы я плыла на корабле вместе с Эмилио. С Эмилио я могла бы плыть бесконечно. Даже на край света».
А еще Лусию не переставало удивлять многообразие моря. Вот и теперь, в то время как на востоке оно полыхало пламенем под лучами все выше поднимающегося солнца, на западе, там, где угадывались берега Флориды, море было голубым и казалось дремлющим.
– Доброе утро, сеньорита Лусия! – приветливо воскликнул Эскудеро. – Что-то уж очень вы рано встали. От непривычки или слишком душно в каюте?
– А-а, сеньор Эугенио! Здравствуйте! – живо откликнулась девушка. – Я всегда так рано поднимаюсь. Привыкла в крепости к сигнальной трубе. Вот и встаю в одно время с солдатами. Какое сегодня чудесное утро! Не правда ли, сеньор Эугенио?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
