Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
— Что ж, можно попробовать. Но все равно я думаю, что, когда серьезная угроза спадет, число желающих платить за это деньги сильно сократится.
Грон покачал головой:
— Не думаю, что так уж сильно. Ты недооцениваешь силу привычки. К тому же всегда есть опасность налететь на рифы, попасть в сильный шторм, да мало ли еще. — Он махнул рукой. — К тому же пираты. Так что… — Грон усмехнулся, — это работало в моем мире, и, можешь мне поверить, я знаю, как заставить это работать здесь. Ну да ладно, какие еще идеи?
Они закончили, когда солнце уже село. Комар еще порывался что-то сказать или спросить, но Франк двинул его локтем под ребро и выразительно скосил глаз в сторону Толлы, которая, улыбаясь, смотрела на Грона. Комар запнулся на полуслове и торопливо поднялся.
Когда они ушли, Толла встала, распустила волосы, и, подойдя к Грону, опустилась к нему на колени, и прижалась. Тот обнял ее. Толла замерла, а потом еле слышно произнесла:
— У меня большие планы на сегодняшнюю ночь, любимый.
— Такие же, как и на предыдущую? — улыбнулся Грон. Она мотнула головой, хлестнув его своими роскошными волосами.
— Больше.
И вдруг замерла. Грон некоторое время молча обнимал ее, потом почувствовал, как ему на грудь упала слеза. Он осторожно отстранил лицо жены и повернул к себе:
— Что с тобой, малыш?
Дрожащими губами она тихо произнесла:
— Ох, Грон, что бы дальше с нами ни было, я благодарна богине, что она подарила мне встречу с тобой.
Грон несколько мгновений молча смотрел в ее наполненные слезами глаза, потом губами высушил их и произнес:
— Что бы дальше с нами ни было, запомни одно: я приду за тобой, за вами даже в Мир мертвых. — Он помолчал и неожиданно севшим голосом закончил: — Ты только дождись меня, ладно?
Грон выехал на рассвете. Его немного шатало в седле. Со вчерашнего вечера он ни на минуту не сомкнул глаз. Когда он вспоминал прошедшую ночь, то ему вдруг пришла в голову мысль, что Толла, кроме всего прочего, постаралась сделать его импотентом на ближайшие семь лун. Что ж, ей это полностью удалось в моральном плане, вряд ли какая еще женщина сможет теперь его удовлетворить, и почти удалось в физическом. К полудню он понял, что если не поспит, то вряд ли когда доберется до Корпуса, как теперь именовалась изрядно разросшаяся Дивизия. Сначала Грон намеревался уже к полудню добраться до первой курьерской заставы, где его должен был ждать эскорт из «ночных кошек», но быстро понял, что после такой бурной ночной жизни, продолжительностью в целую четверть, вряд ли сумеет доехать даже завтра к вечеру. Если хоть немного не отдохнет. Он пропустил мимо какого-то суматошного курьера, бросившего на него испуганный взгляд и судорожно подхлестнувшего лошадь, потом, воровато оглянувшись, не заметит ли кто, что Великий Грон собирается среди бела дня завалиться спать, свернул с дороги и спустя полчаса въехал под сень известной ему еще со старых времен, но совершенно незаметной с дороги рощицы. Когда он миновал первые деревья, то облегченно вздохнул и похвалил себя за то, что принял решение оставить эскорт на первой курьерской заставе от Эллора. Такие заставы он устроил еще в первый год после войны, так что любое известие теперь проделывало путь от Герлена до Эллора за неделю. А срочные переносились голубями всего за пару дней. К тому же участок от Герлена до Фарн уже был оборудован гелиотелеграфом, который использовался и для передачи частных и коммерческих сообщений, что приносило неплохие деньги и должно было принести средства для завершения строительства линии до самой столицы. Хорошо бы он сейчас выглядел в глазах бойцов. Великий, Железный и Непобедимый — еле живой после ночи с женщиной. Грон усмехнулся и, морщась, сполз с седла. Здесь, в самом центре рощицы, была премиленькая полянка с сонной травой, а у дальнего конца лощинки сочился между камней Родничок, стекавший в каменную выемку, за долгие века выдолбленную водой в грубом валуне. Этакий райский уголок для влюбленных. Правда, добраться сюда можно было только пешком или верхом на такой твари, как Хитрый Упрямец, а элитийские девушки не имели привычки трястись в седле или часами топать по солнцепеку. К тому же подобных райских уголков было сколько угодно и гораздо ближе к обитаемым местам или к самой дороге, так что, судя по всему, сюда никто никогда не заглядывал. И если бы не его привычка в бытность десятником базарной стражи гонять своих ребят по самым глухим и непролазным местам, он вряд ли бы сам узнал о существовании этого места. Расседлав и стреножив Хитрого Упрямца, Грон раскатал плащ под кряжистым дубом и, прикинув, где будет солнце часа через два, улегся точно на это место.
Ну, конечно, он проспал. А может, просто его хранили местные боги. Когда Грон проснулся, уже почти совсем стемнело. За пять зимних лун он отвык спать на земле, и потому все тело ломило, а голова от долгого сна на солнцепеке была тяжелой. Грон сполоснул лицо, но потом решил, что этого мало, и искупался в чистой ледяной воде. Стало немного легче. Он оседлал Хитрого Упрямца, с усмешкой подумав, что упражнения, подобные тем, которыми ему пришлось заниматься последнюю четверть, вполне могут загнать в гроб гораздо эффективнее, чем все усилия Ордена. Но это была скорее ироничная, чем тревожная мысль. Он чувствовал себя пока еще не совсем в норме, а потому решил идти пешком, ведя Хитрого Упрямца в поводу. Тот, конечно, мог даже в кромешной тьме пройти по почти отвесному склону, однако Грон пока не был готов при этом болтаться в седле, стиснув коленями конские бока и вцепившись в узду, — Хитрый Упрямец всегда двигался с полным презрением к комфорту всадника. Он считал, что всадник должен быть достоин его и раз уж сел ему на спину, то как там удержаться — это его проблемы.
Они двинулись в путь. Грон сразу круто забрал влево, решив срезать путь через знакомую ему лощину. Через пару тысяч шагов почва под ногами стала более мягкой. Это означало, что они начали спускаться в лощину. Цоканье копыт Хитрого Упрямца стало почти неслышным. Грон брел за Хитрым Упрямцем, стараясь не споткнуться о корень, как вдруг конь остановился и еле слышно всхрапнул. Это было столь неожиданно, что Грон чуть не налетел на его круп. Обычно именно так Хитрый Упрямец предупреждал его о таящейся впереди опасности, и еще не было случая, когда он ошибся. Грон несколько мгновений стоял, тупо уставясь на лошадиный хвост. С тех пор как стратигом стал Франк, местные систрархи с помощью стратигария хорошо почистили страну. И хотя нельзя было сказать, что разбойников не осталось совсем, но так близко от столицы… Грон и его конь, пятясь, отошли назад, после чего Грон завязал поводья на луке седла и показал Хитрому Упрямцу кулак. Тот недовольно фыркнул, но, когда Грон скользнул в темноту, остался на месте.
Нет, за пять зимних лун он действительно потерял форму. Пока Грон подбирался к небольшому костерку, горевшему на узкой поляне в середине миртовых зарослей, он трижды хрустнул веткой, пару раз вляпался рукой в чей-то помет и один раз вынужден был подняться в рост, чтобы перебраться через поваленный ствол дерева. Однако, как бы там ни было, вскоре он сидел в кустах и, чуть отвернув голову в сторону, чтобы пламя костра не слепило, напряженно вслушивался в перебранку у костра.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
