Бизнесмен сдвинул брови:
– Вот об этом я и хочу посоветоваться. С тех пор как запила мама Шура, Илья изменился – и не в лучшую сторону! Раньше бежал ко мне первым и с порога выпаливал все домашние и садовские новости. А тут – вроде и не особо радовался моему приходу. Я и игры ему покупал самые дорогие. И на отдых с ним ездил – даже отпуск пришлось взять, первый раз за несколько лет. Ничего не помогло! Пришлось расстаться с Александрой…
Он сделал глоток кофе:
– Обратился к тому же агентству, оторвал время от дела, пересмотрел на этот раз массу кандидаток. К счастью, нашел наконец свою Верочку. Молоденькая аспиранточка, живет в общаге, пишет диссертацию – не помню, на какую тему. И конечно, как и все, мечтает о семье и детях. К сыну потянулась всей душой! А он – как воды в рот набрал: и слушаться не слушался, и всерьез ее не воспринял!
Тут Лидия Константиновна вспомнила Илюшины слова: «Папа купил мне новую маму!» – и невольно перевела глаза на мальчика. Илья смотрел из угла прямо на нее. И в глазах его снова появилось то непонятное выражение, которое цепляло что-то в памяти: то ли виденный когда-то фильм, то ли прочитанную книгу, то ли что-то из жизни…
Беседа затянулась. От выпитого кофе и ликера у Лидии Константиновны поднялось давление, закружилась голова, ее даже чуть подташнивало. Рассказ Лиханова о том, как трудно было справляться с сыном маме Вере и как неправа оказалась она, когда, как по накатанной дорожке, вместо его помощи прибегла к помощи спиртного и таблеток, катился по знакомой дорожке. Естественно, с ожидаемым финалом. Савельева слушала его уже вполуха. Наконец дождалась «последнего слова», заверила, что воспитатели обратят особое внимание на Илью, что мальчиком займется детсадовский психолог. Дальше она не знала, что говорить. Тем не менее Лиханов поблагодарил ее за внимание, подчеркнул, что «полагается на ее профессионализм» – и проводил, в общем, любезно. Уже уходя, Лидия Константиновна опять взглянула в Илюшин уголок – и украдкой слегка подмигнула ему. И мальчик, который вполне мог бы быть ее собственным внуком, понимающе подмигнул в ответ…
После этого визита Лидия Константиновна и вовсе зачастила в старшую группу, к Илюше. Никто не удивлялся – все знали, что мальчик «поставлен на особый учет»! А Савельева читала с Ильей книжки, собирала пазлы, играла в «Лего». Мальчик запал ей в сердце. Настолько, что однажды у нее возник план и в самом деле фантастический. В другое время она до такого и не додумалась бы! Но с Илюшей… Словом, она задумала познакомить свою незамужнюю дочь с Лихановым – для работы гувернанткой, конечно! А там, была не была, будет видно.
Правда, дочь ее давно уже не принимала всерьез советов матери, и не было никаких гарантий, что план Лидии Константиновны не будет встречен в штыки. Но когда любишь, на все смотришь сквозь розовые очки. А Лидия Константиновна Илюшу полюбила!
Да и мальчик, видно, потянулся к ней всем своим открытым детским сердцем…
Однако, как часто бывает в жизни, за хорошим следует «не очень хорошее». Вот и тут – идиллия Лидии Константиновны и Илюши прервалась самым ужасным образом!
Последний детсадовский год старшей подготовительной группы приближался к концу. Уже началась весна, и к 8 Марта воспитатели подготовили большой детский праздник «Милая мама моя». Готовились долго, репетировали почти как с профессиональными актерами. Стихи о «милой маме» достались как раз Илюше Лиханову. И дети, выступавшие на празднике, и их родные в зале волновались ужасно. Даже Лидия Константиновна, занявшая место в первом ряду, возле Илюшиной няни Наталки, никак не могла расслабиться.
Начали концерт не сразу. Что-то там не ладилось с занавесом, даже пришлось вызывать в помощь воспитателям редких на этом женском празднике пап. Но все наконец утряслось. А выступавшая первой крошечная, но умненькая девочка из старшей группы с песенкой «Топ-топ – топает малыш» тут же покорила зрителей. Затем шла несложная сценка на английском – гордость старшей группы. Дальше – музыкальные номера, танцы. Илюша выступал последним. К этому моменту обстановка в зале окончательно потеплела. Родители хлопали, смеялись, снимали своих чад на мобильники. Снимала и Илюшина Наталка. Когда мальчик начал читать и впрямь трогательное стихотворение: «Самая лучшая в мире – милая мама моя», у многих на глазах появились слезы. Казалось, Илюша и сам чуть не плакал. Проняло даже Наталку и Лидию Константиновну. И тут-то как раз и случилось то самое ужасное и скандальное ЧП, превратившее праздник чуть ли не в фарс. Во всяком случае, все оказалось на грани фарса.
А случилось вот что…
Илюша Лиханов уже заканчивал свое душещипательное выступление. Фотосессия детского праздника была в самом разгаре, мамаши хлопали от души и не желали расходиться. И вдруг… Лидия Константиновна даже не сразу заметила, что случилось. Тихонько приоткрылась дальняя дверь в актовый зал. И вошла – вначале робко, а затем специально развинченной походкой – молодая женщина, сразу привлекшая к себе внимание. Во-первых, ее никогда не видели в «Знайке». А во-вторых… При всей ее внешней лихости, при блестящем костюме из змеиной кожи и лакированной фирменной сумочке, дорогой косметике и отличных нарощенных волосах и ногтях, было в ней – в ее лице – что-то странное. И только когда женщина подошла ближе, Лидия Константиновна поняла: странным было выражение глаз. На ухоженном лице – совершенно больные, мутные, запавшие глаза, в которых плескалось настоящее душевное горе. Потом, правда, позже, когда Лиханов-старший проводил самостоятельное расследование, Савельева просто отметила, что ей почудился в глазах женщины «наркотический синдром» – она ведь и сама толком не знала, что это такое!
Женщина показалась такой необычной, что зрители разом опустили цифровые камеры и уставились на нее во все глаза. Но она их даже не заметила. Она вообще, как поняла чутким, любящим сердцем Лидия Константиновна, никого не замечала, кроме Илюши, тоже замолчавшего на сцене. Буквально пробежала по рядам, кинулась к мальчику на сцену и вцепилась в него так, как будто их отрывали друг от друга. Захлебываясь слезами, она исступленно целовала, обнимала Илюшу, гладила по голове, беспрестанно повторяя:
– Сыночек! Сынушка, мой мальчик! – и прерывалась, точно у нее ком стоял в горле.
Все взгляды обратились на Лидию Константиновну – никто не знал, что делать в такой ситуации. И у Савельевой сработало, конечно, заматерелое административное чутье. В самом деле: такой памятный праздник – и может обернуться настоящим скандалом! Она видела, что женщина близка к истерике. Видела, что Наталка дрожащими руками набирает номер на мобильном телефоне – разумеется, Игоря Ивановича. Лидия Константиновна тут же пошла наводить порядок, «разруливать» ситуацию. Спокойно подошла к маме Илюши, ласково заговорила с ней, даже по руке погладила – по-матерински. За разговором, незаметно, увела их обоих в свой кабинет. Воспитателям кивнула, чтобы успокоили Наталку, музыкальному работнику – чтобы праздник завершали по сценарию. И удалилась в кабинет – так солидно и спокойно, словно каждый день общалась с истеричными мамашами…
И все пошло по сценарию. Праздник завершился вполне достойно. Довольные родители разошлись с приятным чувством выполненного родительского долга. И когда в кабинет Савельевой влетел – вне себя – старший Лиханов, в нем уже царили мир и спокойствие. Вся теплая компания дружно пила чай с тортом, и даже Илюша казался довольным – Лидия Константиновна давно не видела его таким!
