Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
По мере того как Уайт и его сотрудники «монтировали» из костных фрагментов скелет, им становилось ясно, что он во многих отношениях сильно напоминает скелет человека. Можно сказать, что по меркам эволюции находка Уайта и его коллег очень мало отличалась от костей скелета современного человека. Да, найденной девушке было уже почти четыре с половиной миллиона лет, но своим строением она напоминала скелет человеческого ребенка. То же самое можно было бы сказать о внутренних органах и клетках, если бы они сохранились. Эта девочка была похожа на нас по той простой причине, что основные черты нашего тела были заложены намного раньше, чем на Земле появились самые первые предки человека и даже самые первые приматы. Для того чтобы обнаружить животных, скелеты которых радикально отличались бы от наших, надо зарыться в землю значительно глубже. К тому времени, когда родилась Арди, мы уже практически приобрели свой современный облик, не считая некоторых аксессуаров, а именно орудий труда и слов осмысленной речи.
Большинство наших частей тела появилось в контексте, отличающемся не только от современного, но и от того, в котором обитала женщина, чьи останки обнаружил Уайт. У человека и шимпанзе практически одинаковый набор генов, более того, Тим Уайт был готов спорить, что наш геном мало чем отличается от генома Арди. Однако наш геном во многом схож и с геномом дрозофилы – плодовой мушки, которой генетика обязана своими самыми впечатляющими достижениями. Также во всех наших клетках много генов, которые можно обнаружить у бактерий.
Слой, в котором Тим Уайт обнаружил кости ископаемой женщины, находился на глубине около двух футов от поверхности песка и осадочных пород. Два фута, которые образовались в течение четырех миллионов четырехсот тысяч лет, – песчинка за песчинкой. Слои пород, сохранившие в себе древние останки и историю, возникали неравномерно; в противном случае слой, в котором зародилась жизнь, находился бы на глубине полумили. Под этой гигантской толщей песка можно было бы обнаружить следы зарождения первых живых клеток. Эти клетки уже были немного похожи на нас и обладали генами, которые определяют жизненно важные функции клеток и которые есть и у нас. Где-то в промежутке между этими первыми клетками и рождением Арди у клеток появились митохондрии, крошечные электростанции, добывающие энергию из инертных веществ; в клетках появились первые ядра, затем возникли и первые многоклеточные организмы, а потом и первые позвоночные. Наконец где-то на глубине тридцати футов – это глубина среднего колодца – появляются первые приматы. Они были еще малы, неуклюжи, беззащитны и недостаточно умны, но и тогда их геном был практически идентичен нашему. Они имели те же черты, что и наши предки. Некоторые из них лучше видели, другие были более умны и, возможно, более социальны. От того момента, когда появилась первая обезьяна – предок современных приматов, нас отделяет всего лишь горстка генов.
К тому времени, когда родилась обнаруженная Уайтом Арди, у нас уже бились сердца, иммунная система сражалась с непрошеными гостями, суставы скрипели и щелкали. Все эти органы, как и многие другие, были уже опробованы другими позвоночными в борьбе с окружающей средой на протяжении нескольких сотен миллионов лет. За это немыслимо долгое время не раз устанавливался и менялся климат, континенты дрейфовали, сталкиваясь друг с другом. Но некоторые вещи в этой круговерти между небом и землей оставались неизменными. Всходило и заходило Солнце. Гравитационные силы притягивали к Земле тела, находящиеся в движении и покое. К животным липли паразиты, не щадя никого. Всюду рыскали хищники – от них тоже не было спасения никому. Вероятно, существовали и патогенные микробы, вызывавшие болезни, хотя их существование нельзя предположить с той же уверенностью, с какой мы предполагаем существование паразитов и хищников. Каждый биологический вид существовал в тесной взаимосвязи с другими видами, и взаимодействие это возникло одновременно с зарождением самой жизни. Ни один вид не являлся островом, изолированным от материка жизни. Ни один вид не существовал в одиночестве.
Все это верно не только для того периода, когда жила Арди, и не только для эпохи появления и развития приматов. Нет, все это верно и для тех времен, когда появились первые живые клетки и одна из них «осознала», что может поживиться за счет других клеток. Взаимодействие видов обусловлено их взаимным притяжением, значительным и предсказуемым. Начиная с того слоя пород, в котором производил свои раскопки Тим Уайт, а может быть, и немного раньше, это взаимодействие начало меняться. Впервые за всю историю жизни наши предки начали отдаляться от других видов, от которых до этого они целиком и полностью зависели. В конечном итоге эти изменения и сделали нас людьми. Мы не были первым на Земле биологическим видом, обладавшим большим мозгом и применявшим орудия труда. Мы не являемся даже первым видом, начавшим пользоваться членораздельной речью. Но как только мы стали обладателями большого мозга, языка, культуры и орудий труда, мы стали первым видом, который принялся систематически (и осознанно – по крайней мере отчасти) изменять окружавший его биологический мир. Мы отдавали предпочтение одним биологическим видам перед другими и поступали так в любом месте, где строили свои дома и засевали поля. Антропологи в течение сотен лет спорят о том, что сделало человека человеком, хотя однозначный ответ лежит буквально на поверхности. Мы стали людьми, потому что попытались покорить природу. Мы стали людьми, когда стали смотреть на Землю и все, что ее населяет, как на материал для лепки, когда наши сильные мускулистые руки стали похожи на совершенные орудия труда.
Между тем с момента обнаружения скелета прошло пять лет, но Тим Уайт не опубликовал никаких новых исследований. Пошли слухи о том, что ученый немного повредился рассудком. При желании каждый может представить себе вероятный сценарий. Собрав тысячи мелких фрагментов, как кусочки головоломки, Уайт стал одержим идеей вернуться назад и снова покопаться в песке, чтобы найти недостающие обломки. Уайт мог рыть и рыть бесконечно – и провести остаток жизни в песчаной яме. Но в 2009 году Уайт выбрался из ямы и отправил в престижный журнал Science в общей сложности одиннадцать статей, которые были опубликованы. В этих статьях Уайт и его коллеги представили обществу юную даму Арди, принадлежавшую к виду Ardipithecus ramidus, а также другие найденные кости. Уайт чувствовал себя так, словно сам лично сотворил Арди и всех ее родственников. Ростом Арди была около четырех футов. У нее был плоский нос, а взгляд – как показала реконструкция – был направлен вперед. Ее пальцы были длинными, а большой палец ноги был противопоставлен остальным пальцам, как большой палец руки у людей. Арди была далеко не красавицей, но Уайту она казалось очаровательной.
После публикации результатов работы экспедиции фотографии Арди обошли все газеты и журналы мира. На всех снимках красовалось неведомое существо с широко раскрытыми, будто бы от удивления, глазами. Трудно сказать, обессмертило ли это открытие имя Уайта, но Арди однозначно вошла в историю. National Geographic подготовил целую серию статей о ней, сопровождавшуюся огромными цветными фотографиями. Арди стала новой Люси, только гораздо старше и, по мнению Уайта, гораздо значительней. Тело Арди было похоже на тело наших предков или очень близких родственников; к тому же скелет Арди был непохож на другие найденные до тех пор скелеты. Предположительно она обладала способностью передвигаться на четырех конечностях среди деревьев и на двух – по открытой местности. Правда, эта способность представляется в большей степени теоретической. Однако бесспорным является тот факт, что скелет Арди – это наиболее полная реконструкция скелета раннего человекообразного существа.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
