Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
«В 10-й комнате, на верхнем этаже, шло беспрерывное заседание Военно-революционного комитета, — писал летописец революционных дней американский журналист Джон Рид. — Приходили: Подвойский, худой, бородатый штатский человек, в мозгу которого созревали оперативные планы восстания; Антонов, небритый… шатающийся от бессонницы; Крыленко, коренастый, широколицый солдат с постоянной улыбкой, оживленной жестикуляцией и резкой речью; Дыбенко, огромный бородатый матрос со спокойным лицом. Таковы были люди этой битвы за власть Советов и грядущих битв».
Пока брали Зимний дворец, где находилось Временное правительство, в Смольном институте открылся II съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Это был параллельный Временному правительству орган власти, представлявший левые, социалистические партии. На трибуну вышел председатель Петроградского Совета Лев Давидович Троцкий:
— От имени Военно-революционного комитета объявляю, что Временное правительство больше не существует!
Известный художник Юрий Анненков, оставивший замечательные воспоминания «Дневник моих встреч», пишет, что в зале разразилась овация.
— Отдельные министры подвергнуты аресту, — продолжал Троцкий. — Другие будут арестованы в ближайшие часы.
Зал опять зааплодировал.
— Нам говорили, — продолжал Троцкий, — что восстание вызовет погром и потопит революцию в потоках крови. Пока все прошло бескровно. Обыватель мирно спал и не знал, что одна власть сменялась другой.
— В нашей среде находится Владимир Ильич Ленин, который в силу целого ряда условий не мог до сего времени появиться среди нас… Да здравствует возвратившийся к нам товарищ Ленин!
Зимний взят!
Уже 21 октября 1917 года Петроградский гарнизон признал власть Совета рабочих и солдатских депутатов. С этого дня столица больше не принадлежала Временному правительству. На стороне правительства оставалась только Петропавловская крепость. Туда поехал Троцкий. Он выступил на собрании гарнизона, и солдаты приняли решение поддержать Совет рабочих и солдатских депутатов.
Все знали, что большевики готовятся взять власть, но никто не решился им помешать.
«Во время Февральской революции, — вспоминал очевидец, — лица в толпе были радостные, царствовало приподнятое настроение, незнакомые люди обнимались, всех ораторов охотно слушали. Осенью все было наоборот. Над страной нависла злоба — злоба всех против всех».
25 октября красногвардейцы захватили телеграф, городскую и центральную телефонные станции. Телефоны Зимнего дворца, где находилось Временное правительство, отключили. Большевики контролировали и радиосвязь. В распоряжении Смольного были радиостанция крейсера «Аврора» и радиостанция «Новая Голландия» Главного штаба военно-морского флота.
В Зимний дворец стянули всех, кто откликнулся на призыв защитить Временное правительство, — школы прапорщиков из Ораниенбаума, Петергофа, Константиновское артиллерийское училище… Появились казаки, инвалиды — георгиевские кавалеры, ударная рота женского батальона смерти. Начальник инженерной школы прапорщиков полковник Ананьев, назначенный ответственным за оборону Зимнего дворца, разработал план действий. Но план тут же начал рушиться. Артиллеристы раздумали защищать Временное правительство, покинули дворец и увели свои орудия. За ними ушли казаки.
При наличии войск и решительности командиров оборону можно было держать довольно долго. Но не было ни того ни другого. В Зимнем дворце царил хаос. Офицеры не доверяли друг другу, потому что одни уже готовы были перейти на сторону большевиков, вторые напились, третьи просто хотели убежать, чтобы не подвергать риску свою жизнь.
«В молочном тумане над Невой, — вспоминал художник Юрий Анненков, — бледнел силуэт “Авроры”, едва дымя трубами. С Николаевского моста торопливо разбегались последние юнкера, защищавшие Временное правительство. Уже опустилась зябкая, истекавшая мокрым снегом ночь, когда ухнули холостые выстрелы с “Авроры”. Это был финальный сигнал.
Добровольческий женский батальон, преграждавший подступ к Зимнему дворцу, укрывшийся за дровяной баррикадой, был разбит. Дрова разлетелись во все стороны. Я видел, как из дворца выводили на площадь министров, как прикладами били до полусмерти обезоруженных девушек и оставшихся возле них юнкеров…».
Зимний дворец перешел в руки большевиков без боя. Комиссия Петроградской городской думы позднее установила, что жертвами стали трое женщин-солдаток, которых изнасиловали, и еще одна, покончившая жизнь самоубийством.
Полковник Ананьев извиняющимся тоном сказал одному из своих офицеров:
— Я вынужден сдать дворец. Беги скорее к Временному правительству и предупреди… Скажи, что юнкерам обещана жизнь. Это все, что пока я выговорил. Для правительства я ничего не могу сделать. О нем отказываются говорить.
В пустынном коридоре на полу лежали винтовки, гранаты, матрацы. Всего несколько юнкеров продолжали охранять правительство. Но все было кончено. Дворец оказался в руках большевиков. Появилась, по описанию очевидца, «маленькая фигурка с острым лицом в темной пиджачной паре с широкой, как у художников, старой шляпчонке на голове». Это был секретарь Петроградского Военно-революционного комитета прапорщик Владимир Александрович Антонов-Овсеенко. Октябрь 1917 года был его звездным часом. Военные познания и энергия выдвинули его в число главных действующих лиц Октябрьской революции.
Владимир Александрович Антонов-Овсеенко родился 9 марта 1884 года в Чернигове в семье офицера — поручика резервного пехотного полка. Отец, дворянин (захудалый, неизменно добавлял Антонов-Овсеенко в автобиографиях), дослужился до капитана. Умер рано, в 1902 году. За год до смерти отца, в 1901-м, юноша окончил Воронежский кадетский корпус и поступил в Николаевское военное инженерное училище. Но через месяц за отказ присягнуть «на верность царю и Отечеству» был посажен на одиннадцать суток под арест и отдан отцу на поруки. Отказ от присяги объяснил «органической ненавистью к военщине», что любопытно слышать от будущего военного министра.
Зимой 1901 года Владимир Антонов-Овсеенко вступил в социал-демократический студенческий кружок в Варшаве. Весной следующего года ушел из дома, работал в Питере чернорабочим в Александровском порту, потом кучером в «Обществе покровительства животным». Осенью все же поступил в Петроградское юнкерское училище. В 1903 году болгарский революционер Борис Спиридонович Стомоняков, который в Советской России станет заместителем наркома иностранных дел, свел его с большевиками. В августе 1904 года Антонова-Овсеенко арестовали с грузом нелегальной литературы.
Он просидел всего десять дней. По распоряжению великого князя Константина Константиновича юнкера освободили — великий князь, известный своим либерализмом, покровительствовал молодым военным. Антонов-Овсеенко окончил училище и был выпущен офицером в 40-й пехотный Колыванский полк, который стоял в Варшаве. Но большой пользы от него армии не было. Военная карьера его не интересовала. Владимир Александрович мечтал о революции, а для социал-демократов представлял интерес как один из немногих присоединившихся к ним офицеров.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
