Причина взаимной ненависти Джимми и Грязнули Фреда служила в порту предметом всеобщего обсуждения. Считалось, что в ходе каких-то уголовных авантюр, когда Джимми, словно мальчишка-несмышленыш, таскал каштаны из огня, откуда ни возьмись объявился Капитан Фред и, даже не запачкав пальцев в золе, присвоил плоды не совсем праведных, но, бесспорно, выстраданных трудов Джимми. Да еще и втянул малого в какое-то гнусное дело. Поговаривали также, будто бы они никак не могут свести старые счеты в какой-то давней запутанной истории. Якобы Джимми От-Уха-До-Уха однажды целые сутки продержал Капитана запертым в сундуке, а в другой раз Капитан, не пожалев хлопот, упрятал Джимми в карантин. Постепенно взаимная вражда между ними дошла до того, что, стоило Джимми где-либо появиться, он первым делом интересовался, где Капитан, потому как им, видите ли, спешно требуется пощекотать ножичком друг друга. Вот и в Окленде он прямиком бросился на поиски Вагнера, чтобы через этого синебородого типа выйти на след своего заклятого врага.
Два дня назад Джимми выведал у знакомого контрабандиста, что Грязнуля Фред находится во Фриско. К тому же он не хуже других знал: тому, кто наведет британское консульство на след Капитана, полагается весьма солидное вознаграждение – сто фунтов. И упускать их ему не хотелось.
Так почему же Джимми сразу не явился к англичанам за наградой? Ведь ему было известно, что Фред наверняка обретается у своего дружка Вагнера. Тем более что эту наводку не следовало рассматривать как доносительство: Капитан разыскивался по какому-то официальному делу и ему гарантировалась неприкосновенность личности. Да только эта наводка, или подсказка, мало что дала бы британскому консульству: об истинном месте жительства Вагнера во Фриско знали, пожалуй, человека четыре, и излишне говорить, что Джимми От-Уха-До-Уха не принадлежал к этой четверке посвященных.
Кроме того, представителей уголовного мира никакой наградой не заманишь в официальное учреждение. Среди бывалых мошенников распространено поверье: от любых присутственных мест добра не жди.
К тому же Джимми имел весьма печальный опыт общения с британскими таможнями и прочими охранительными органами. Конечно, деньги не пахнут, а потому негоже слишком уж интересоваться их происхождением, но всему есть предел. Будучи отъявленным контрабандистом, нарушения границ Джимми не страшился, однако порог официальных учреждений был для него той границей, которую он редко переступал по доброй воле. Вот почему он и не стал соваться в британское консульство во Фриско с имеющимися у него сведениями, вот почему старик Вагнер завопил «бежим!», прежде чем растянуться плашмя. Ну, и по этой же причине старый пропойца ничуть не удивился, когда шею его сдавило словно тисками и мощная ручища поставила его на ноги, лишив возможности двигаться.
– Ба, кого я вижу! – воскликнул Вагнер с вымученной улыбкой, пытаясь выдать ее за учтивую. – Да ведь это мой добрый старый приятель! Благодарю, дружище, что помог мне подняться, а теперь будь любезен, отряхни с меня пыль. – Ответа на его слова не последовало, а тиски не ослабили хватки, и Вагнер возопил с еще более подобострастным видом: – У тебя, дружище, случаем, сигары не найдется? Я уж бог знает с каких пор не курил.
Джимми красовался в необычайно живописной и широко известной в узких кругах так называемой форме лейтенанта первого ранга. Почему так называемой? Да потому, что и звание, и форма были изобретением самого Джимми. Выглядела она так: на ногах роскошные краги сверкающей кожи, на голове – белое кепи с козырьком, позаимствованное у американских спасателей на водах, и фланелевая куртка с золотыми пуговицами. Завершал картину весьма забавный аристократический монокль. Именно так Джимми называл медицинское увеличительное стекло, используемое обычно для обследования радужной оболочки глаза. Оно болталось на цепочке от пробки для ванной. Время от времени Джимми подносил «монокль» к глазу, если ситуация требовала держаться с особым достоинством.
– Гнусный карманник! – воскликнул Джимми вместо приветствия. – И не вздумай пудрить мне мозги, иначе от тебя только мокрое место останется!
– Что ты меня вечно этим мокрым местом пугаешь! – огрызнулся Вагнер, хотя и был смертельно напуган. – По пять раз спрашивать, куда Грязнуля Фред подевался… Что я, ему в сторожа нанимался, что ли, прохиндею этому!
– Ага, сам знаешь, где собака зарыта! Я тебе еще вопроса не задавал. Да не дрожи ты, как побитый пес! У меня и в мыслях нет пришивать Фреда, просто должен же он со мной за карантин расплатиться! Хотя за такую подставу можно было бы…
– Ах вон оно что! Тогда жди на этом месте, я к тебе его пришлю! – Вагнер заерзал и хотел было повернуть прочь, однако железная рука Джимми рывком вернула его в исходное положение.
– Послушай, чего ты меня так дергаешь?!
– Нет уж, прежде ты меня послушай! Если тотчас не отведешь меня к Капитану, придется мне взыскать свой должок с тебя. Я ведь знаю, что его логово находится где-то возле железнодорожного моста.
– Спасибо за подсказку, стручок любезный! Оттуда я запросто доберусь до дома, а то я вот уже целый час голову ломаю… Да перестань ты наконец меня дергать!
Возмущенный крик Вагнера перешел в невнятное бульканье, поскольку Джимми безжалостно тряхнул его в очередной раз.
Между тем юный грабитель пришел в себя, но не отважился шевельнуться, словно его припечатали по башке стальной дубинкой. Кстати сказать, впечатлительный молодой человек на другой же день отплыл назад, в Европу, где начал новую жизнь и вернулся на стезю добродетели. Согласитесь сами: пережить за одну ночь встречу с такими нелицеприятными субъектами, как Вагнер и Джимми От-Уха-До-Уха, для нормального человека явно многовато. Да и карьера грабителя его сразу не заладилась, опять же по вине старого оборванца с синей бородой.
Лейтенант первого ранга, скрежеща зубами от злости, раздумывал, как ему поступить с Вагнером. Тот между делом стал клевать носом, надежно опершись на крепко сжимавшую его руку. В ответ на очередной резкий толчок он, громко всхрапнув, испуганно встрепенулся.
– Боже правый! Который теперь час?! – вскричал старик, словно бы у него хоть раз в жизни было какое-либо важное дело, причем срочное.
– Слушай, ты, старая пьяная развалина! Если ты отведешь меня к Капитану, обещаю тебе верных сто фунтов.
– Твержу всем, твержу, все равно никто не верит… Да не бывает таких деньжищ и в помине. Тоже мне, миллионер выискался! Разве что десять фунтов, но уж никак не сто! И вообще, не квартирует у меня нынче Грязнуля Фред, можешь мне поверить. Сроду я врал кому-нибудь?
– Но и правду от тебя я никогда не слышал.
– Пусть так, готов с тобой согласиться. Но только сам посуди: с какой стати мне сейчас врать, когда ты так нежно держишь меня за глотку? Да чтобы я стал врать закадычному другу, с которым не один год вместе хлебал тюремную баланду?!
Джимми призадумался. Запугивать этого прожженного мошенника было бы несусветной глупостью. Выпытать у него все равно ничего не удастся. Зато издали, исподтишка, можно за ним проследить.
