— Я сказала, что мне не нужна, но я могу предложить знакомой. Она обещала сдать недорого, если ты будешь стричь газон и пропалывать цветочные клумбы. Второй этаж занимает один старичок, который не любит возиться во дворе. Я уверена, что тебе понравится, к тому же ты обожаешь копаться в земле.
Линн действительно любила работать в саду, это помогало ей расслабляться.
Неужели это судьба? Ведь именно такую квартиру она и искала. Вдруг это знак свыше, что ей все же следует согласиться на предложение «Симпкинс, Форман энд Ассошиейтс»?
Мысли ее путались. Сердце стучало учащенно.
— Когда освобождается квартира? — спросила она.
Подошел официант, который поставил перед ними пепперони — пиццу с черными оливками и ананасом.
— Можешь переезжать хоть завтра, — ответила Дженис, с жадностью набрасываясь на пиццу. — Последний жилец смылся среди ночи, не заплатив за три месяца, так что тетушке не терпится найти кого-нибудь, на кого можно положиться. — Она привстала со стула. — Ну что скажешь? Может, я сразу позвоню ей?
Линн засмеялась.
— Ради Бога, садись и доедай пиццу. За пятнадцать минут она никого не найдет. Кроме того, я же тебе сказала, что пока не приняла окончательного решения. Могут возникнуть... осложнения.
— Какого рода?
— Мужского.
Дженис подалась вперед.
— Вот как? Это интересно.
Когда Линн рассказала о своей встрече с Клиффом Форманом, Дженис некоторое время молча потягивала свое пиво, потом, не скрывая недоумения, произнесла:
— Высокий, широкоплечий, с темными вьющимися волосами и ямочками на щеках... И это, по-твоему, осложняет дело?
— Ямочки на щеках и притом наглец, каких мало, — напомнила ей Линн. — Тошно думать, что придется ходить вокруг него на цыпочках.
Дженис всплеснула руками.
— Это ты-то будешь ходить на цыпочках? Хотела бы я посмотреть. Не волнуйся, ты сможешь за себя постоять. Соглашайся и ничего не бойся. Как тебе написала жена старшего партнера? Ноги в руки? — Она усмехнулась. — Знаешь, если бы я не познакомилась с Ролли, обязательно поехала бы с тобой, лишь бы посмотреть, что у тебя выйдет с этим малым.
— Ничего у нас с ним не выйдет! Если я и соглашусь занять это место, то по возможности постараюсь держаться от него подальше. Это я знаю точно.
— Ну-ну. — Дженис скептически покачала головой. — Во всех любовных романах главные герои искрят уже при первой встрече, а через несколько глав они обязательно оказываются в постели.
Линн прыснула.
— Это не роман, а реальная жизнь.
— Точно, — согласилась Дженис. — Но в каждом романе есть что-то от реальной жизни. И потом ты не смогла бы так подробно описать мне этого парня, если бы не обратила на него внимания. А обратила внимание, потому что нашла его привлекательным мужчиной.
— Это не честно. Я только сказала, что он наглец, каких мало, и женоненавистник. Ты сама попросила меня описать его подробно.
— Верно, но только потому, что твои глаза зажглись, стоило тебе только упомянуть о нем. И согласись, дорогая, дело совсем не в том, что ты на него разозлилась. Он тебе понравился, и ты ему тоже, этим и объясняется его поведение. Неужели ты не понимаешь? Он сразу увидел в тебе угрозу собственной свободе и стал защищаться всеми возможными способами. Поэтому ты до сих пор сомневаешься, хотя мы обе знаем, как тебе нужна эта работа. И ты напугана, что тоже нормально. Так всегда и бывает. Это тебе говорю я, твоя многомудрая подруга.
— Возможно, в твоих псевдопсихологических выкладках так и бывает, но только не в моей жизни. Наглецов надо ставить на место. К тому же в наши дни, если они на работе переходят грань дозволенного, их можно и к суду привлечь.
Дженис поморщилась.
— Это ты ему скажи, а не мне.
Линн тяжело вздохнула. Иногда разговаривать с Дженис было невозможно. Неисправимый романтик, она, если не была в очередной раз влюблена — а это случалось с ней не реже, чем с шестнадцатилетней школьницей, — то читала взахлеб любовные романы.
В этом смысле Линн была полной ее противоположностью, что и позволило ей на следующее утро чувствовать себя более или менее уверенной, когда она позвонила Гранту Симпкинсу и приняла его предложение.
Линн еще ни разу ни в кого не влюблялась, и это не входило в ее ближайшие планы. Ей было двадцать четыре года, и она умела контролировать свои чувства и поступки.
Пусть Дженис мечтает о несбыточном и строит воздушные замки. Линн Касл твердо стоит на земле и ставит перед собой вполне земные цели. И для достижения этих целей полагается лишь на собственные силы.
И плевать ей на пресловутые ямочки на щеках Клиффа Формана. Она не собирается из-за него сворачивать с выбранного ею пути.
ГЛАВА 2
В понедельник утром, едва услышав доносившиеся из коридора мелодичные переливы, ошеломленный Клифф обернулся.
Они проникали в самую душу, и ему не надо было выглядывать в коридор, чтобы понять, кому принадлежит этот смех.
Отрывистый стук в дверь прозвучал сигналом раннего оповещения, но этого было явно недостаточно, чтобы Клифф мог подготовиться. Он был застигнут врасплох. В следующее мгновение она в обществе Гранта Симпкинса появилась в офисе. Сам Грант излучал такое ослепительное сияние, как будто ему посчастливилось наткнуться на горшок с золотом.
— Посмотри-ка, кто будет с нами работать, — сказал он.
Клифф встал и, стараясь не выдать голосом охватившего его волнения, произнес:
— Мисс Касл, очень приятно.
От одного взгляда на нее у него закружилась голова. Проклятье! Нет, этого не может быть. Эта женщина... женщина? — черт, едва ли ее можно назвать женщиной — скорее, эта девица... здесь совершенно ни при чем, просто он сегодня проспал и не успел позавтракать. Он приказал себе не обращать внимания на тонкий аромат духов, который щекотал ему ноздри.
Как и в прошлый раз, она была в строгом сером, отдающем в перламутр, костюме безупречного покроя и светло-голубой блузке. Клифф успел заметить у нее на груди маленький золотой медальон, однако его воображение уже рисовало ее в мягких пастельных тонах, в чем-то вроде газа, словно окутанную легким облачком. Солнечные лучи золотят ее ресницы и румянят щеки; он видел ее на усыпанном цветами поле и даже вдыхал их аромат, между тем как в его сознании таяли далекие отзвуки ее смеха. Сильвия... Так вот в чем дело. Она напомнила ему Сильвию, о которой он все эти годы почти не вспоминал. Сильвия, его школьная любовь, девушка, которая — стоило ей узнать, кто он такой, — посмеялась и отвернулась от него...
Клифф моргнул, чтобы прогнать прочь навязчивый, как наваждение, образ и снова увидеть перед собой настоящую, земную Линн Касл. Ее голубые глаза все еще продолжали смеяться, очевидно, над чем-то, что рассказывал ей Грант. В свои пятьдесят семь Грант Симпкинс, лысоватый, примерный семьянин, дед шести внуков, оставался человеком обаятельным и приятным в общении, являя собой полную противоположность Клиффу.
