— Ты занимаешься квартирой, — возразила мать, 3 ты занимаешься всем, что касается приготовления пищи и закупок. Хозяйка дома большего не делает.
— Не делает, пока у нее нет детей, — сухо заметила Стелла и вдруг широко развела руками. — Мне надоело, мамочка. Смертельно скучно.
— Скука — это состояние души. — Миссис Перси подошла к зеркалу и подправила каштановый завиток. — В конце концов, у тебя — моя фигура. Тебе никогда не придется волноваться о том, как бы не пополнеть. — Она направилась к дверям. — Кстати, меня до обеда не будет, я играю в бридж у Бетти Сендс. А ты что собираешься делать?
— Пообедать с Чарльзом.
— Передай ему, что я его люблю. Это все, что я могу.
Дверь за ней закрылась. Стелла тоже подошла к зеркалу. Хотя мать и не имела этого в виду, но упоминание о возрасте задело ее. Еще несколько лет, и Чарльз уже может посчитать ее не самой привлекательной. Но что самое смешное, Чарльз любит ее, и если бы у него было достаточно денег, то завтра же он женился бы на ней. Стелла вздохнула и подумала, вполне равнодушно, о Мэтью Армстронге. Насколько разными были эти двое мужчин: один — совершенно искренен, второй — тончайший дипломат; где Армстронг — решителен и прозаичен, там Чарльз — нерешителен и щепетилен до мелочей. Оба сполна проявляли себя в разговоре и манерах: речь Чарльза — правильная, богатая модуляциями, а речь Армстронга — резкая и несдержанная. Как жаль, что у Чарльза нет денег Армстронга, а у Мэтью не так хорошо подвешен язык, как у Чарльза.
Ровно в семь часов явился Чарльз, и Стелле показалось, что эта сцена разыгрывается уже в тысячный раз.
— Хэлло, Стелла, дорогая. Как дела?
— Как всегда. А у тебя?
— Не так уж и плохо.
— В баре есть немного хереса, — предложила она, — налей себе сам. И мне заодно.
С присущей ему педантичностью он положил на сервант серебряный поднос, поставил на него два бокала, разлил херес и подал один ей:
— За твое здоровье.
Она едва коснулась губами стекла, как раздался звонок в дверь.
— Кто бы это мог быть? У мамы свои ключи.
— Я открою. — Чарльз поставил бокал и вышел.
Через мгновение он вернулся с Мэтью Армстронгом, следовавшим за ним по пятам с огромным букетом цветов. Стелла в жизни не видела такого роскошного букета.
— Я гость незваный, но, надеюсь, не нежеланный. — Он протянул ей цветы. — Вот. Вам лучше их взять, а то с ними я глупо себя чувствую.
— Они прекрасны, — пробормотала Стелла, избегая взгляда Чарльза.
Мэтью перевел глаза с нее на Чарльза:
— Надеюсь, я не помешаю?
— Нисколько, — вежливо ответила она и представила их друг другу.
Мэтью дружески пожал руку Чарльзу:
— Все друзья Стеллы — мои друзья! — и повернулся к ней: — Надеюсь, вы не будете возражать против того, чтобы я называл вас Стеллой? Не думаю, чтобы у нас в Лидсе вас называли иначе.
— Я не возражаю, мистер Армстронг, — с трудом произнесла она.
Возникла неловкая пауза, потом Чарльз подошел к серванту:
— Выпьете?
— Виски, пожалуйста.
— Боюсь, здесь только херес.
— Великолепно.
Мэтью принял бокал и задумчиво оглядел Эйворда. Молодой человек явно играл здесь роль хозяина. Высокий и худощавый, со смугловатым цветом лица и темными прямыми волосами, он был как раз таким человеком, какого и следовало ожидать в кругу друзей Стеллы: его внешний вид был так же безукоризнен, как и манеры, а чопорность не уступала ее чопорности.
— Вы надолго в Лондон? — поинтересовался Чарльз.
— Зависит от обстоятельств. У меня пару лет не было отпуска, так что для разнообразия можно бы его себе и позволить.
— Почему бы вам не побывать в Блэкпуле? — небрежно спросила Стелла. — Это ведь гораздо ближе.
— И прохладнее, — улыбнулся Мэтью. — Никто в здравом уме не отправился бы зимой в Блэкпул. — Он повернулся к Чарльзу: — Вы со Стеллой собирались куда-то пойти?
— Собирались, но вы не спешите допивать свой херес.
Мэтью осушил бокал:
— Это мой промах, мне следовало бы позвонить и предупредить вас, что зайду.
Стелла поставила на сервант свой бокал:
— Удивительно, как это вы решились бросить вашу фабрику.
— Нет ничего невозможного, если этого очень хочется.
Опять короткая пауза, потом Стелла пошла к дверям:
— Я пойду возьму свое пальто. Вы простите нас, мистер Армстронг…
— Все в порядке. Собрались в театр?
— Нет, на самом деле…
— Если это просто обед, то… как насчет того, чтобы вы оба стали моими гостями?
— Боюсь, мы не сможем, мы уже условились на этот вечер.
Вернувшись, Стелла обнаружила, что они все еще стоят посреди комнаты. Когда, спрашивается, он поймет намек и уйдет?
— Чарльз, дорогой, нам действительно пора.
Мэтью поставил бокал на каминную полку:
— Могу я вас подбросить? Меня на улице ждет такси.
Чарльз отрицательно покачал головой:
— Спасибо, у меня машина.
— В таком случае я злоупотребляю вашим гостеприимством.
Стелла многозначительно промолчала, Мэтью подошел к двери и открыл ее. Когда Стелла с ним поравнялась, он схватил ее за руку:
— Вы не собираетесь поставить цветы в воду?
— Некогда. Я сделаю это, когда вернусь.
Потом, сидя за весьма посредственно накрытым столом, она почувствовала некоторый стыд за свою грубость, и ее угрызения совести ни в малой степени не облегчали комментарии Чарльза.
— Не кажется ли тебе, что ты была слишком строга с Армстронгом, дорогая? Не говоря уж о том, что он проделал такой путь из Лидса, только чтобы увидеть тебя.
— Я не просила его приезжать. Во всяком случае, он так толстокож, что ничего не заметил. — Поскольку Чарльз на это промолчал, Стелла вспыхнула гневом: — В конце концов, какое мне до него дело? Или ты считаешь, что я приобрела еще одного поклонника?
— Но ведь тебе ничего не стоило быть с ним вежливее.
— При следующей встрече я с ним расцелуюсь! — отпарировала она.
— Нет! — Чарльз неожиданно наклонился через стол и схватил ее за руку. — Если бы только мы могли пожениться! Хотя почему бы и нет? Многие ведь женятся, имея гораздо меньшее.
— До прошлой недели ты так не думал. Или твои требования резко снизились?
Он покраснел:
— Иногда осторожность бывает чрезмерной. Может быть, это мой недостаток? Как ты думаешь, Стелла?
