А до тех пор она не отдастся никому. Ее мать допустила такую ошибку и стала матерью-одиночкой. Да, Марию тревожит, что идет год за годом и уходит время, когда можно рожать. Но она не даст себя одурачить.
Рука Антонио вернулась к ней на колено. Она не сбросила ее, только скосила глаза.
- Куда теперь?
- В «Эспазио Италия». В прошлый приезд я видел там очаровательные вещицы, которых нет у нас. Хочу купить подарки родным и, если вы позволите, также и вам.
Она пожала плечами, решив, что проще согласиться, чем спорить с упрямцем.
- Звучит безобидно. Поехали.
Почему же она чувствует себя так, будто шагнула с обрыва в пропасть? Почему инстинкт подсказывает ей, что это согласие разбудило такие силы, с которыми она будет не в силах справиться?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Обилие керамики из Сицилии, Таормины и Гротталье привело Марию в восторг. Яркие краски солнечного Средиземноморья создавали прекрасное настроение.
Антонио купил красивую вазу и фигурку черной лошади; их тщательно упаковали - для дальней дороги. Казалось бы, нелепо покупать то, что сделано в родной стране, но, наверное, там он так занят своими оливковыми рощами, что ему некогда ходить по магазинам.
Он хотел подарить Марии вазу, которая ей поправилась, но она увидела цену и вежливо отказалась. «Когда-нибудь я сама накоплю денег и приду сюда». Только она знала, что не придет. Все здесь было великолепно, но никак не вписывалось в ее бюджет.
Наконец на склоне дня они поехали обратно; Марии казалось, что она тает, раскинувшись на сиденье лимузина. Она не могла припомнить, когда чувствовала себя такой отдохнувшей, такой довольной. Если коллеги хотели ее унизить, то их затея провалилась. И Антонио, и весь этот день оказались изумительным подарком.
Машина подкатила к ее дому и остановилась. Мария собралась потянуться к дверце, но Антонио обхватил ее за шею, повернул к себе и нежно поцеловал в губы.
Это случилось так быстро, что она не успела воспротивиться. Он слегка отодвинулся, чтобы проверить ее реакцию. Мария ошеломленно молчала.
- Ты все еще мне не веришь. Вижу по глазам.
Она ответила шепотом:
- Я верю, что ты Антонио Бонифаче из Италии. В то, что ты принц или князь, поверить труднее.
- Жаль, что ты такая осторожная. - Он тихонько поглаживал пальцем ее подбородок, щеку,
мочку уха.
- Что в этом плохого? - сказала она, загипнотизированная его голосом и прикосновением.
- Ты потеряешь много радостей жизни. Сердце ее бешено колотилось.
- Ведь мы говорим не о шоколаде и киношке?
-Нет.
- Послушай. - У нее вдруг пересохло в горле. - Я догадываюсь, к чему ты клонишь. Не в моих правилах спать с кем попало.
- Я знаю. - Его палец продолжал свою прогулку - по губам, вниз по горлу.
- Откуда?
- По тебе сразу видно, Мария Макферсон. Ты была послушной девочкой, теперь стала осторожной девушкой. Ты не завлекаешь мужчин, то есть не делаешь этого преднамеренно. А на деле...
Он задумчиво изучал лицо Марии; внезапно его рука потянулась к ее затылку, и пальцы погрузились в волосы. По телу словно пробежал электрический разряд.
- На деле я гадаю, была ли ты всегда столь осторожна.
- В чем? - прошептала она.
- В том, чтобы избегать удовольствия. Отказываться от радости общения с мужчиной.
Он спрашивает о девственности.
- Это... это мое личное дело.
Он снисходительно улыбнулся, но руку не опустил. Грубость была приятна, Мария такого не ожидала. Рука Антонио игриво вцепилась в золотистые локоны.
- Небольшое наблюдение: если ты решила искать спутника жизни - я очарован. Это благородно - ждать того единственного мужчину, который будет тебя достоин. Я только не понимаю, почему такая прелестная девушка столь бесстрастна, что не желает поэкспериментировать.
- Я не говорила, что я не любопытна, - брякнула Мария и поняла, что в этом конкурсе остроумия допустила тактический промах.
Она вдруг заметила, что шофер куда-то исчез.
- Каждому любопытно испытать то, о чем все говорят, - сказала она. - Тем более в каждом фильме есть хоть одна такая сцепа. Это вполне естественно.
- Конечно. Естественно.
Опять эта загадочная улыбка. Антонио не требовал объяснений, но что-то заставляло Марию продолжать:
- Послушай, я не хочу секса с тобой, и это не связано с твоей привлекательностью. Поверь, если бы я выбирала мужчину только по внешности, то выбрала бы тебя. К тому же у тебя хорошие манеры и с тобой не скучно.
- Только спать со мной ты не хочешь?
Он ее дразнит, хотя выглядит серьезным! В глубине синих глаз поблескивают искры.
- Нет! - выдохнула Мария. - Я тебя не знаю, Антонио. Может, ты женат.
- Я честно назвал тебе свое имя. Теперь так же честно говорю: я не женат. Господи! Ты все еще мне не веришь. - Он искренне расстроился. - Как же нам узнать друг друга? Скажи мне.
Мария вздохнула. Ей не хотелось обижать его.
- Ладно. Если желаешь, зайди на чашку кофе. Но только кофе и кекс. Я не заманиваю тебя.
- Конечно, - с готовностью согласился он.
Но она побаивалась, что ее предупреждения будет недостаточно, - глаза его опасно мерцали. С другой стороны, стены в ее доме как бумага, на крик сбегутся соседи, и быстро пожалует полиция.
Она открыла дверь, ведущую прямо в комнату, и по привычке сразу ее заперла. И тут же почувствовала за спиной Антонио - теплое дыхание щекотало шею, призывая обернуться.
Если не ускользнуть, он ее опять поцелует. Мария сделала шаг в сторону, поднырнула под его руку и шмыгнула в кухню.
Против ожидания, он не отправился за ней. Вместо этого стал расхаживать по комнате, разглядывая безделушки: собрание ракушек, причудливые кофейные чашечки на полке вишневого дерева. Она тем временем варила кофе, готовясь к войне.
Наконец они в наэлектризованном молчании сели пить кофе. Марии казалось, что она слышит биение своего сердца, ладони ее взмокли.
Вопреки здравому смыслу именно она вернулась к прерванному разговору:
- Я считаю, секс возможен, только если в будущем он предполагает брак. Вся жизнь моей матери могла сложиться иначе; отец бросил ее, как только она сказала о беременности.
- И она растила тебя безо всякой поддержки?
- Да. Ей было очень тяжело, я не хочу для себя такой участи. Мне нужен сначала муж, потом дети. В таком порядке, понял?
Он откусил кекс и кивнул.
- Понял.
