Будучи знатоком женской красоты, Лахлан одобрительно улыбнулся.
Если у нее и фигура такая же великолепная, как лицо, то в постели эта леди будет чертовски хороша.
Глядя на ее старомодное серое платье, можно было с уверенностью сказать, что она вдова и, возможно, не прочь завести легкую интрижку. Лахлану вдруг захотелось, чтобы поскорее наступил вечер, — он знал, что тогда состоится банкет, а после него будет бал.
Шотландец с неохотой отвернулся и снова обратил свое внимание на короля.
Оторвав взгляд от изумительно красивого двуручного меча, довольный Генрих едва заметно улыбнулся.
— Мы чрезвычайно рады получить от вашего сюзерена такой великолепный подарок, — сказал он, передавая оружие стоявшему рядом лакею, потом снова повернулся к Лахлану и смерил его холодным, невозмутимым взглядом. — Насколько я знаю, вам, лейрд Мак-Рат, сообщили о моем пожелании, чтобы вы вместе со своими соплеменниками сопровождали одну из фрейлин принцессы во время ее поездки в вашу страну.
Улыбка моментально исчезла с лица Лахлана.
Только накануне вечером Гиллескоп Керр, граф Данбартон, один из старейших членов шотландской делегации, поведал ему просьбу английского монарха.
Король Генрих хотел, чтобы во время путешествия в Шотландию Лахлан взял на себя ответственность за безопасность и благополучие вдовствующей графини Уолсингхем. Он должен был ехать впереди основного кортежа вместе с этой дамой и ее слугами и следить за тем, чтобы она ни в чем не нуждалась, а также выполнять все ее просьбы и пожелания.
Граф буквально взорвался от злости при мысли о том, что ему придется нянчиться с престарелой вдовой. Однако у него, черт возьми, не было выбора. Отказаться — означало нанести оскорбление самому королю.
Теперь же, подавив досаду, которая раздражала и мучила его, словно колючка, попавшая в башмак, Лахлан спокойно выдержал проницательный взгляд Генриха Тюдора. Улыбнуться в ответ он не смог и поэтому просто вежливо поклонился в знак согласия.
— Ваше величество, для меня это огромная честь. Готов служить верой и правдой будущей королеве Шотландии и ее фрейлинам. — Он прижал руку к груди и постарался говорить так, чтобы не выдать недовольства, которые испытывал.
— Прекрасно, — ответил король. — А теперь позвольте представить вам вашу подопечную. — Он вытянул руку и изящным жестом дал знак леди, о которой шла речь, подойти к нему.
В переполненном зале мгновенно воцарилась тишина. Любопытство пересилило страсть к разговорам и сплетням. Лахлан повернул голову в ту сторону, куда указывала рука английского монарха.
Высокородные фрейлины, стоявшие возле трона, сбились в кучу, словно стадо гусей, и удивленно переглядывались, вытянув свои грациозные шейки. Похоже, услышанное стало для них полной неожиданностью. Некоторые беспокойно переминались с ноги на ногу, и во внезапно наступившей тишине был слышен тихий, похожий на ласковый ветерок шелест их атласных платьев. Посмотрев на своего замершего в ожидании сюзерена, дамы снова обратили взгляды на горцев. У многих были испуганные глаза. Однако были и такие, особо дерзкие и бесстрашные, которые соблазнительно улыбались шотландцам.
Лахлан едва сдержал улыбку. Господи, неужели никто не удосужился сообщить этим смущенным и озадаченным женщинам, что закаленные в боях представители клана Мак-Ратов будут сопровождать одну из их благородных подруг всю дорогу, пролегающую по холмам северной Англии и каменистым, ухабистым долинам сельской местности Шотландии?
Слегка повернувшись к дамам, король Генрих улыбнулся. И на этот раз нельзя было сказать, что улыбался он из вежливости, просто соблюдая этикет. Его продолговатое, худощавое лицо буквально светилось от неподдельной нежности.
— Леди Уолсингхем, прошу вас, подойдите к нам, — сказал он.
В этих неимоверно красивых карих глазах явственно читались сомнение и страх. Прекрасная вдова в уродливом головном уборе искоса глянула на стоявшую рядом брюнетку в отчаянной надежде найти подтверждение того, что она просто ослышалась. Но та слегка подтолкнула ее локтем, и вдовствующая графиня, направившись к королю, едва не споткнулась о подол своего платья.
Лахлан никак не ожидал такого везения, и его губы расползлись в довольной улыбке. Ему не верилось, что с первого и до последнего дня пути он будет охранять это очаровательное существо, оберегать от опасностей и тревог. Злость и досада, которые он пытался унять огромными усилиями, сменились восторженным ожиданием.
Ну конечно же, он с превеликой радостью исполнит просьбу короля! Жаль только, что путешествие на север будет коротким.
Вот если бы они могли отправиться в длительный кругосветный вояж, это было бы в самый раз… Нет, даже такой маршрут показался Лахлану слишком коротким. Сколько же ему понадобится времени для того, чтобы затащить прелестную вдову в постель?
Подавив рвавшийся из горла крик отчаяния, Франсин подошла к этим двум мужчинам. Господь свидетель, ей действительно казалось, что сердце, которое колотится бешено и гулко, словно набатный колокол, вот-вот выскочит из груди.
— Дорогой друг, — сказал Генрих и, взяв Франсин за руку, заставил ее подойти ближе. — Как вам известно, наша дочь едет на свою новую родину, и поэтому леди Бофорт попросила, чтобы вы следили за соблюдением этикета на всем пути следования королевского кортежа. Мы очень боимся отпускать вас на такой долгий срок, но вынуждены признать, что королева-мать права. Раз выпала такая благоприятная возможность, все должно быть сделано в соответствии с исторически сложившейся традицией. Учитывая ваш некоторый опыт по части дипломатии, а мы знаем, что ваш покойный супруг, лорд Уолсингхем, обучал вас премудростям этой науки, мы одобрили выбор, сделанный нашей благородной матушкой.
— Б… благодарю вас, ваше величество, — запинаясь, пробормотала Франсин.
Отступив на шаг, она подняла голову и встретила взгляд предводителя горцев. Великан смотрел на нее проницательными изумрудными глазами. Пытаясь подавить страх, который сковал все ее тело, женщина задержала дыхание. Она где-то слышала о том, что волшебники могут заколдовать ничего не подозревающего человека одним только взглядом, и поэтому быстро отвела глаза.
Колдун.
Чародей, наделенный способностью менять свое обличье.
Неужели Лахлана Мак-Рата, предводителя клана горцев, с раннего детства обучали черной магии? Английские моряки уверяли, что, как только на горизонте появляется его корабль, все боги морских глубин, словно сговорившись, поднимают шторм и бурю, пытаясь уничтожить их несчастные корабли.
Стоявший возле нее лейрд Кинрат казался сказочным великаном. Франсин и сама была довольно высокой — выше среднего роста по меркам, определенным для женщин, поэтому высокие, атлетически сложенные мужчины никогда не вызывали у нее страха. Однако плечи горца были так широки, что за ними не были видны его соплеменники.
От шотландца веяло такой первозданной, необузданной дикостью, что Франсин захотелось убежать из зала. Она с большим трудом подавила этот порыв. Чувствовалось, что перед ней стоит решительный, волевой мужчина с твердым характером. Казалось, что он запросто может подчинить ее своей воле, стоит ему лишь щелкнуть пальцами. Или произнести магическое заклинание.
