Пенни торопливо пробормотала что-то вроде «Когда мы познакомимся поближе…» и выбежала в сад. Георгины и герберы начинали увядать. Скоро расцветут хризантемы, а потом не останется ничего, кроме ярко-красной пуансеттии, пока весной не распустятся розы.
Может быть, стоит посадить нарциссы? Вид зеленеющих вдали пастбищ и бурой стерни, оставшейся после овса и пшеницы, успокоил ее.
«Я привыкну, — подумала она. — Она добрая и очень хозяйственная. Если папа ей не скажет… тогда объясню я… что мы так долго жили вдвоем и у нас есть сложившиеся привычки. По крайней мере, у папы. Он не захочет, чтобы им руководили, даже если это будет тихая и хозяйственная мисс Диттон. Я должна отнестись к ней справедливо… Она действительно тихая и хозяйственная. Если бы она разговаривала громко и суетилась без толку, это было бы ужасно…»
Пенни не понимала, почему так происходит: она настроилась вести себя в высшей степени приветливо, но в спокойной и неуступчивой манере мисс Диттон было нечто такое, от чего у нее сжималось сердце, словно от прикосновения холодных пальцев. Как будто в ней просыпался страх.
С какой стати бояться мисс Диттон? Она была тихой… скромной… непритязательной…
В этот момент мисс Диттон позвала ее с задней веранды:
— Пенни, тебя зовут к телефону! Звонит молодой человек. По крайней мере, мне так показалось.
Пенни поспешно взбежала на веранду и оттуда в холл, где на столике стоял телефон.
— Алло! Это Пенни.
— Привет, Пенни. Кто это подходил?
— Росс! — Пенни даже взвизгнула от восторга. — Ты откуда?
— Из небытия. Как дела в раю?
— В Грин-Вэлли? Изумительно, что ты вернулся. Когда ты приехал?
Звонил Росс Беннет. Два года назад отец отправил его обучаться фермерству к дяде, который владел крупным конным заводом в другом штате. Ссылка закончилась, и он вернулся домой.
— Я собираюсь пробудить это место к жизни, — заверил Росс Пенни. — Повеселимся вволю.
— Когда? Скоро? Что будем делать?
— Я дам тебе знать, старушка, когда придумаю. А сейчас просто обзваниваю всех, чтобы предупредить.
— Понятно. Ты звонил Гвендолин? А Джойс Кохун?
— Нет. Они на очереди. Пока, старушка. До скорого.
Пенни с улыбкой положила трубку. В дверях холла появилась мисс Диттон.
— Видимо, звонок был приятный, — улыбнулась она. — Твой ровесник, как я понимаю? Может быть, твой молодой человек?
— О нет. Это Росс Беннет. Общий молодой человек. Но я рада, что он вернулся. Он живет неподалеку… По крайней мере, будет с кем поговорить. Хорошо бы, чтоб он приехал…
— Может, завтра?
— С Россом никогда не знаешь наверняка. То он появляется каждый божий день, то исчезает на месяц, — вздохнула Пенни. — Наверно, теперь, после возвращения, он включится в работу. Нрав у старого мистера Беннета довольно вспыльчивый, поэтому учиться вести дела Росс уезжал к дяде. У отца ему было бы трудно чему-то научиться. Не могу сказать, что я его виню… но Росс может быть большим эгоистом…
— Возможно, нам удастся здесь что-нибудь организовать…
— Верно! — оживилась Пенни. — Было бы здорово. Прежде мы устраивали танцы на западной веранде… поэтому там всегда натерты полы.
Она бросила благодарный взгляд на экономку. Хорошо, что мисс Диттон не против гостей. Судя по выражению ее лица, она даже за.
— Твоя тетя Изабелла очень хотела ради тебя снова открыть двери Бинду для гостей, — заметила мисс Диттон. — Она сказала, что прежде здесь бывало много народу… устраивалось множество приемов…
Пенни перевела взгляд на сад и далекие пастбища, видневшиеся сквозь распахнутую дверь на веранду.
— Только вот папа… — проговорила она нерешительно. — После маминой смерти он почти нигде не бывает. Ему это может не понравиться.
— Думаю, с этим мы справимся, — энергично отозвалась мисс Диттон. — Тетя Изабелла на нашей стороне…
Пенни слегка вздрогнула. Сказано было так, словно мисс Диттон говорила о собственной тете.
Послышались звуки шагов по гравию, а затем уже в доме.
— А вот и мистер Бартлетт. Пойду приготовлю ему чай. — Мисс Диттон поспешно направилась в сторону кухни.
В это время в холл вошел мистер Бартлетт.
— Ну что, Пенни, как дела? — поинтересовался он у дочери.
— Прекрасно. Я не кинулась готовить тебе чай, потому что мисс Диттон объявила эту обязанность своей. Ты не против?
Наклонившись, он поцеловал дочь.
— Нисколько… если это ей не в тягость… и если она приготовит чай так, как я люблю. Боюсь, насчет чая я привередлив, сама знаешь.
Как по мановению волшебной палочки, появилась мисс Диттон с подносом.
— Куда отнести, мистер Бартлетт? К вам в кабинет или на веранду?
— Папа пьет чай в кабинете, — поспешно вмешалась Пенни. — Один. Он всегда может там вздремнуть. А мы делаем вид, будто ему нужно всего лишь побыть в тишине и спокойствии. Правда, па?
Мистер Бартлетт улыбнулся дочери.
— Может, мне стоит отказаться от этой привычки, раз нас стало больше, — задумчиво сказал он.
— Глупости, — отозвалась Пенни. — Мисс Диттон совсем не хочет, чтобы ты менял свои пристрастия. Сейчас я принесу тебе полотенца…
Мисс Диттон, уже стоявшая у дверей кабинета с подносом в руках, обернулась и заметила:
— Я уже приготовила мистеру Бартлетту полотенце. Такое большое, турецкое.
Пенни не нашлась что сказать. Мисс Диттон с отцом прошли в кабинет, а она отправилась в кладовую с бельем и взяла из стопки два полотенца с разноцветными полосками.
Было слышно, как мисс Диттон что-то оживленно говорит отцу, наливая чай. Зазвонил телефон, и мисс Диттон сняла трубку. Затем Пенни услышала голос отца и поняла, что он разговаривает с Джоном.
— Зазвонил телефон, так что теперь мистер Бартлетт вряд ли уснет, — проговорила мисс Диттон, заходя в кухню. — Очень приятный мужской голос…
Она с любопытством смотрела на Пенни, но девушка промолчала. В ней возникло желание обнести Джона огромной каменной стеной и написать на ней: «Джон мой! Посторонним вход воспрещен».
— Папе понравился чай? — лишь спросила она.
— Я налила ему чай именно так, как он любит. Но если телефонный разговор затянется, чай остынет.
Пенни все еще прижимала к груди полотенца, словно броню.
— Он любит крепкий чай с капелькой молока.
— Знаю, — отозвалась мисс Диттон. — Утром я видела, какой чай он пьет, и запомнила.
— Я еще хотела сказать вам насчет полотенец, — ровным голосом проговорила Пенни. — Папа всегда берет два полотенца… средних размеров.
