— Хорошо, моя дорогая. Не буду. Но я хочу, чтобы ты знала: я… я бы отдал все на свете за право сделать тебя счастливой. Я твой друг, маленькая Джанин. Но если когда-нибудь смогу стать чем-то большим… если я тебе понадоблюсь… скажи мне, дорогая.
Джанин вернулась в казино вместе с Питером. Какой он милый, отметила про себя девушка. Но из-за Никко она не могла думать о других мужчинах.
Она вошла в дамскую комнату, причесала свои блестящие волосы, припудрилась. Отражение в зеркале подмигнуло ей, мол, все в порядке, и Джанин направилась к тщательно отделанному входу в казино. Она увидела, что по ступеням спускается высокий светловолосый человек в лихо сдвинутом набок цилиндре. Это Питер, подумала Джанин. Она пошла за ним, не переставая восхищаться, какой он милый. Питер нравился ей — такой человек будет верным и заботливым другом. Спустившись на нижнюю ступень перед входом в казино, она вдруг удивилась, отчего Питер не подождал ее.
— Питер! — начала она.
И замолчала. Из тени внезапно выступил еще один мужчина. Одна темная фигура быстро приблизилась к другой. Затем… все произошло так быстро, Джанин едва успела перевести дух… что-то блеснуло в лунном свете. Раздался выстрел. Блондин, которого она приняла за Питера Уиллингтона, взмахнул руками и рухнул в нескольких ярдах от Джанин. Он даже не застонал. Стрелявший растворился в темноте так же быстро и бесшумно, как появился.
Джанин застыла, оцепенев от ужаса. Она поняла, что у нее на глазах произошло убийство. Девушка гигантским усилием воли взяла себя в руки, бросилась вперед и опустилась на колени рядом с упавшим незнакомцем.
— Питер! — задыхаясь, пробормотала Джанин.
Шляпа упала со светловолосой головы. Она увидела, что это не Питер. Это его брат, Дерри. Такой похожий и в то же время совершенно другой. А теперь он лежал здесь, не шевелясь, бледный, как мрамор, нелепо раскинув руки и ноги. Его профиль выделялся на фоне темной земли. Несколько минут назад его глаза так лихорадочно блестели в азарте игры. Теперь они остекленело и невидяще смотрели в звездное небо. Джанин прижала руку к горлу.
— О боже! — тихо всхлипнула она. — Он мертв…
Пошатываясь, девушка поднялась на ноги и, ничего не видя вокруг, побежала в зал.
— Помогите… о, скорее… помогите!
Богато отделанные двери отворились. Оттуда вышла целая толпа. Пришли люди со всех уголков сада. Некоторые услышали звук выстрела. Все шептали друг другу:
— Самоубийство!
В Монте-Карло нередко случались подобные трагедии, особенно неподалеку от казино. Немало отчаявшихся людей, проигравших последние деньги, спускались по этим красивым белым ступеням и стрелялись на берегу моря или в прекрасных, роскошных садах.
Джанин стояла не шевелясь, тяжело дыша и тихо всхлипывая. Ее щеки стали такими же белыми, как платье. Джанин увидела, как Питер Уиллингтон пробирается сквозь толпу, полную болезненного любопытства. Он еще не видел, кто распростерт на земле. Но увидел. Загорелое лицо Питера побелело. Он испытал страшное потрясение, Питер прошел мимо Джанин, не замечая ее. Опустился на колени рядом с братом и подобрал маленький револьвер, валявшийся рядом. Питер с ошеломленным видом повертел его в руках и уставился на мальчишеское лицо мертвого брата, вид которого вызывал жалость. Сейчас у него не было сомнений в том, что Дерри покончил с собой. Он так хорошо знал о его слабых порывах. Он знал, что Дерри несчастен в браке, разочарован в красивой жене и что сегодня вечером он проиграл очень много денег.
Джанин пробилась сквозь небольшую группу людей, которые смотрели во все глаза и болтали друг с другом, к Питеру Уиллингтону. Он встал и взглянул на нее ничего не выражавшими глазами:
— Видишь… что случилось… мой брат…
— Мне так жаль… ужасно жаль!
— Самоубийство, — сказал Питер тем же ничего не выражавшим тоном. — Бедный старина Дерри!
Джанин покачала головой. Она взволнованно посмотрела на него и перевела взгляд на мертвеца.
— Нет… это не было…
Она почувствовала, как чья-то рука сжала ее запястье, как в тисках. Хриплый голос прошептал ей:
— Нет, нет… не говори ничего. Ради бога, молчи, Джанин!
Девушка обернулась и с изумлением увидела, что рядом с ней стоит Никко. Его красивое лицо, всегда очень бледное, в лунном свете напоминало маску. На лбу блестели капли пота. Джанин пристально посмотрела на него:
— Никко…
— Идем со мной. Я хочу с тобой поговорить. Идем, милая… ради всего святого!
Джанин позволила увести себя от Питера Уиллингтона и от толпы. Синие глаза Питера с тоской посмотрели вслед стройной фигурке в белом. Но это длилось лишь мгновение. Его страсть к Джанин отступила перед ужасной участью брата. К Питеру шел жандарм в коротком форменном плаще, следом за ним — еще один. Джанин услышала голос, характерный для воспитанного англичанина, и его горестные слова:
— Мой брат… да… застрелился… да… да…
Джанин с жалобным видом повернулась к своему возлюбленному:
— Никко… что это значит? Почему я не должна ничего говорить?
— Уйдем отсюда и все обсудим, — умоляюще попросил он, обнял ее за талию и повел в пустынный уголок садов казино.
Они нашли скамью и сели. Тогда Никко крепко схватил ее, притянул к себе и прижался головой к ее груди.
— Джанин, дорогая, моя милая, скажи, что ты меня любишь! — тяжело дыша, пробормотал он.
— Ты же это знаешь, — изумилась Джанин.
— Слава богу! — сказал Никко, больше себе, чем ей.
Он сидел, тяжело дыша от облегчения. Еще бы! Ему удалось увести Джанин от Питера Уиллингтона и вовремя заставить ее замолчать. Танцор лихорадочно вспоминал все, что произошло за последние четверть часа. Он был в ужасе — от самого себя. В ужасе и полон отвращения, потому что поддался самому ужасному соблазну в своей жизни.
Ему вспомнилось, как он покинул Клэр Уиллингтон, проводил ее до машины, вернулся в казино и увидел Дерри Уиллингтона, тот спускался по ступеням. Весь вечер Никко злился на судьбу… из-за того, что между ним и желанной женщиной стоит этот слабый, распущенный молодой игрок.
Клэр не убежит с ним, танцовщиком. Не станет проходить через унизительный развод, не захочет, чтобы в суде ее поливали грязью. Она слишком хорошо известна. Богатая Клэр Уиллингтон. Она по-своему горда. Нет… она не убежит с ним. Но весь этот лихорадочный вечер, в промежутках между страстными поцелуями, прерывистым любовным смехом, дикими объятиями, Клэр повторяла: «Если бы только я была свободна!» И в воспаленном страстью воображении Никко эти слова заплясали огненными буквами. Наконец он оставил женщину, крайне взволнованную и страстную. У него вызывала раздражение и ревность мысль о мальчике, который имеет полное право приезжать к ней в отель… называть своей женой. Никко не соображал, как сделал это. В припадке безумия он застрелил Деррика Уиллингтона, когда тот спускался по ступеням казино. На миг им овладели ужасная ревность и гнев. Должно быть, такие же чувства терзали душу Отелло. Он выстрелил… чтобы убить.
