Линдсей попыталась взять себя в руки. Она вспомнила другие слова матери: «…Вокруг куча дел. Никогда не зацикливайся на одной проблеме, не сиди сложа руки, кроме важных дел существуют дела домашние, рутинные… Жизнь продолжается, и нужно готовить обед, убирать в доме, стирать…»
Мама, как всегда, оказалась права. Двойняшки вернутся из школы с минуты на минуту, она должна их встретить. Линдсей дала себе обещание, что сегодня она устроит ребятишкам небольшой праздник и напечет их любимые пирожки с вареньем. Каллим и Мораг их просто обожают. Сегодня вечером заедут Ролинсоны посмотреть коттедж. От этой мысли у Линдсей заныло сердце. Что же она им скажет? Как же быть? Еще вчера продажа коттеджа была делом решенным, так как Линдсей собиралась выйти замуж и забрать детей с собой. А что сейчас? Им ведь необходима крыша над головой.
«Так, — решила Линдсей, — об этом я подумаю позже, а сейчас главное — напечь пирогов». Но принесли почту. Линдсей взяла пачку конвертов и отнесла на кухню. Их оказалось пять: четыре белых конверта и один голубой. Судя по марке, письмо пришло из Новой Зеландии. У Линдсей затряслись руки, она с опаской потянулась за письмом, словно перед ней был не кусок бумаги, а злобная собака. Спустя неделю после смерти мамы Линдсей исполнила ее волю и написала Лексу. Девушка не была уверена, но сердце ей подсказывало, что письмо от него. Линдсей захлестнула волна воспоминаний: Лекс, ослепшая беременная мать, ее страдания… Она не хотела, а точнее, боялась открывать этот голубой конверт. Линдсей медленно взяла ножницы, аккуратно отрезала с каждой стороны по голубой полоске и развернула письмо. Адрес — Центральный Отаго — лишь подтвердил догадки Линдсей. Далее следовало «Данидинский общественный госпиталь». Судя по почерку, писал человек вполне здоровый. «Наверное, что-то не очень серьезное», — пронеслось в голове у Линдсей, и она прочитала следующее:
«Дорогая Линдсей,
ты, наверное, сильно удивишься, получив от меня письмо после стольких лет молчания. Когда мы виделись в последний раз, ты была прекрасной милой девчушкой, но достаточно смышленой, чтобы все понять и возненавидеть меня. Я не хочу да и не имею ни малейшего права оправдываться. Ты абсолютно права, я — ничтожество. Когда я получил твое письмо, во мне все перевернулось. Новость о двойняшках меня просто ошеломила. Я ведь даже представить себе не мог, что я отец и у меня двойняшки. Меня так и распирало от гордости! Прочитав о том, что к маме вернулось зрение сразу после родов, я как будто увидел себя в зеркало. Какой я мерзавец! Какую боль я причинил твоей матери, она так и не смогла меня простить. Но любое зло в этом мире не остается безнаказанным. Поверь! Через час после получения твоего письма врачи вынесли свой страшный приговор. В течение месяца я ослепну. Это знак свыше. Но прежде, чем свершится возмездие, я хочу хоть чем-нибудь искупить свою вину. Перед тем как написать тебе ответ, я переписал завещание. Каллим и Мораг становятся полноправными наследниками, наравне с Нейлом. Он, слава богу, отличный парень, с сильным характером и трезвым умом. Уверен, что он жутко обрадуется сестренке и брату. В эти выходные Нейл обещал навестить меня, тогда я ему и сообщу эту новость. Управляющим и опекуном Нейла я назначил мистера Хазелдина. Возможно, мне осталось жить не больше года. В общем, я хотел бы перед смертью увидеть двойняшек и тебя. Линдсей, прости меня, если сможешь, для меня это очень важно. Бери ребят и приезжай ко мне, у вас будет крыша над головой, с деньгами я тоже помогу. Понимаю, этим прощение не купишь, но я хочу сделать все возможное, чтобы хоть как-нибудь помочь тебе и моим детям. Я обо всем договорюсь и организую ваш приезд. Линдсей, пожалуйста, у меня очень мало времени. Дай мне возможность хоть частично искупить свои грехи. Я действительно раскаиваюсь. Не наказывай меня, Линдсей, Бог меня уже покарал.
Александр Бредмор.
P.S. Необходимые для поездки деньги я переведу на ваш счет».
Прочитав письмо, Линдсей без сил упала в кресло, тупо уставившись в стену. Она боялась, что ее сердце просто не выдержит, голова разболелась, в висках стучало. Перед глазами замелькали картинки из прошлого: бедная мама, работавшая до изнеможения, чтобы прокормить детей, исчезновение Лекса, мозолистые, но всегда ласковые руки мамы. Линдсей не могла разобраться в своих чувствах, к ненависти и неприязни примешалось еще что-то. Она никак не могла понять, что это.
Однажды Маргарет сказала дочери: «Только бы хватило времени!» Но именно его маме не хватило. Линдсей не знала, что делать. Из состояния оцепенения ее вывел шум. Она услышала звонкие голоса брата и сестры. Девушка спрятала письмо и вышла двойняшкам навстречу:
— Вы уже дома! А ваши любимые булочки вас заждались. Быстро за стол, а то они остынут окончательно.
Но, судя по взъерошенной головке Мораг, Линдсей поняла, что ей собираются сообщить что-то архиважное.
— Линдсей, нас Джинни Малколм пригласила в гости, на праздник. Сначала Джинни не хотела ничего делать, но потом все-таки решила. В общем, ее мама готовила целый день. Линдсей, пожалуйста, можно мы пойдем. А? Ну, скажи «да»! Там будет весь класс, и мальчишки, и девчонки. Никаких любимчиков, а все! Только представь себе!
Линдсей рассмеялась: глаза двойняшек горели таким искренним желанием, да и у нее будет время подумать над письмом.
— Конечно, конечно. Идите. Но сначала вымыть руки, умыться и, пожалуйста, приведите в порядок ваши колени. Страшно смотреть. Да, Каллим, не забудь про свои уши. Слышите?
Через минуту дверь за двойняшками захлопнулась, но подумать Линдсей не удалось. Приехала миссис Ролинсон и с порога затрещала:
— Джим думает, что дети могут пожить с нами. Вот дурачок! Неужели непонятно, бедной девушке и так тяжело уезжать из родного дома, а тут еще мы со стариком. Тем более нет ничего хуже, чем две хозяйки в доме. Я так считаю, новая семья — новый дом. Я написала ребятам и сказала Джиму о покупке коттеджа. В конце концов, они его смогут продать, если домик им не понравится. Пройдет время, и я уверена, сноха будет мне очень благодарна за то, что с самого начала у них был свой домашний очаг, гнездышко, где они сами себе хозяева. Пусть сами решают как жить, как воспитывать детей. Я не хочу потом услышать, что я своим вмешательством испортила детей, поломала им жизнь и так далее. Упаси бог! — Немного передохнув, миссис Ролинсон продолжила: — Я не хотела бы тебя торопить, дорогая Линдсей, но, видишь ли, Джонсоны тоже продают небольшой домик. Ответ надо дать завтра, это крайний срок. Честно признаюсь, лично мне твой коттедж симпатичнее, у меня к нему душа лежит. Домик Джонсонов, надо сказать, совсем не плох, он современнее, побольше, но… судя по письмам Стефани, я пришла к выводу, что наши вкусы отчасти совпадают и ваш домик именно то, что надо. Но эти мужчины, они такие зануды! Просто ужас! Мой старик не разрешает мне покупать коттедж, пока его человек не проверит, в каком состоянии крыша, какие там трубы, в общем, я подумала, сначала надо спросить тебя, и если ты не против, то мы бы завтра со всем этим покончили. Видишь ли, ждать до Рождества не очень хочется, да тут еще это предложение от Джонсонов. Мы подумали, что продажа коттеджа ускорит вашу свадьбу с Робином, по правде говоря, от этого выиграют все: мы с коттеджем, а тебе не надо будет бегать туда-сюда, да и детки всегда будут под присмотром.
