– Я участвовал в твоих «скромных и простых кампаниях» еще с тех пор, когда учился с тобой в Итоне, и обычно в результате мне сильно доставалось, – вздохнул мистер Рошфор.
Подумав, что небольшая порция бренди рассеет пессимистичное настроение друга, капитан вызвал звонком Джо. Мистер Рошфор настороженно посмотрел на Джо, когда тот присоединился к ним за столом.
– Он участвует в нашем деле, – пояснил капитан. – Теперь что касается распорядка наших действий. Я выезжаю во Францию и останавливаюсь… скажем, в Гавре. Там мы организуем якобы случайную встречу друг с другом – подробности обсудим ближе к делу, – и все, что тебе придется при этом сделать, – это узнать меня в каком—нибудь публичном месте и сообщить об этой новости в Англию.
– А почему это я должен сделать вид, что узнаю тебя? – спросил мистер Рошфор. – Я и так знаю тебя почти всю жизнь!
– Да потому, что я тебя не помню! Понимаешь, после тяжелого ранения в голову я якобы потерял память.
– А заодно, видимо, и рассудок! – покачал головой мистер Рошфор. – Неужели ты думаешь, что люди поверят этой выдумке?
– К тому моменту, когда наш план будет выполнен, ей поверят все до одного, – сказал капитан, нисколько не обидевшись на критику. – Ведь я и на самом деле на какое—то время утратил память, а известно, что через некоторое время она восстанавливается. Вспомни про Мередита!
– Да, в самом деле, – согласился мистер Рошфор. – Странная была история, когда он целых полгода не узнавал собственную жену! Правда, окажись я на его месте, я бы тоже проделал что—нибудь в этом роде. Длинноносая девица с кроличьими зубами да еще с таким вздорным характером, что не дай бог! Он женился на ней только потому, что по уши увяз в долгах. А она, конечно, с радостью уцепилась за него, поскольку совсем уже потеряла надежду выйти замуж.
Капитан задумался.
– Может быть, будет лучше, если мы вернемся вместе, – сказал он погодя.
– Для тебя – возможно, но лично я не намерен болтаться рядом с тобой на виселице, – усмехнулся мистер Рошфор. – А что же будет с Черным Джентльменом? Внезапно слухи про него умолкают, и тут вдруг ты появляешься в обществе. В городе далеко не все круглые дураки, кое—кто может и догадаться.
– Насколько я знаю Марка Финчли, то сейчас уже во всех клубах знают, что он меня ранил. Так что Черный Джентльмен или умер, или стал беспомощным калекой.
– Не нравится мне все это. – Мистер Рошфор покачал головой. – А что ты сделаешь с Цезарем? Если только не намерен кататься на нем в Гайд—парке…
– Я о нем позабочусь, – вмешался Джо. – У меня есть один приятель, который живет на ферме, это далеко на юге, так он заберет гнедого к себе. У моего приятеля как раз есть подходящая для него работенка. Так что Цезарь будет далеко от тех мест, где его знают.
– Даже если кто и увидит Цезаря, то все равно не сможет доказать, что это именно он. Обычный кастрированный гнедой, весь черный. У него нет ни единой отметины, которая позволила бы отличить его от других таких же лошадей.
– И все—таки мне это кажется довольно рискованной затеей. А почему это Джо так опрометчиво лезет в дело?
– Он был моим денщиком. – Капитан улыбнулся. – А ты думал, что принимаешь участие в полностью вымышленной истории? Кто—то действительно попытался вышибить мне мозги, когда я собирал информацию для разведывательных и контрразведывательных служб Великобритании. И когда после Ватерлоо наш полк был расформирован, Джо продал лошадей и стал меня разыскивать, хотя остальные считали меня погибшим.
– И мне пришлось как следует потрудиться, чтобы узнать, куда вы отправились, – проворчал Джо, обращаясь к мистеру Рошфору. – При том, что я плохо говорю на французском, а капитан весь окутан тайнами, я бы ни за что его не нашел, не будь он такого необычно высокого роста. Честно говоря, я понятия не имел, что он собирается стать разбойником с большой дороги, когда привез его домой.
– А я ничего не знал о том, что ты работал на разведку! – воскликнул мистер Рошфор.
– Признаться, мне не хотелось это разглашать, – сказал капитан. – Но благодаря моей матери—француженке я говорю по—французски без малейшего акцента, поэтому я оказался подходящей кандидатурой. Но главное заключается вот в чем. Что касается полка, то я там почти не появлялся и разъезжал по всей Франции с фальшивыми документами, так что никто и не мог установить мою личность. Даже семья французов, которая приютила и выходила меня, не знала, кто я такой, а поскольку они были роялистами в городке, где почти, все были преданы Бонапарту, они скрывали, что прячут меня.
– Если бы они знали тебя так же хорошо, как я, то ни за что не решились бы тебя прятать, – заметил мистер Рошфор. – Все это очень хорошо, но лично я узнал о твоем возвращении в Англию в тот самый день, когда ты остановил мою карету и потребовал у меня ценности. Правда, я не слышал, чтобы тебя кто—либо узнал, но повторяю: вокруг еще не все выжили из ума.
– А я догадался, что это ты, когда задержал твою карету! – Капитан рассмеялся. – Сразу узнал твою пару гнедых. Но успокойся, эти края так и кишат Черными Джентльменами. Меня обвиняли в каждом налете, который совершался к югу от Лондона. Помоги, Господи, тому, кто попытается расследовать все эти случаи!
– Ну, не знаю, – произнес мистер Рошфор. – У тебя характерная манера держаться в седле, да и не могут все быть одинакового с тобой роста!
Однако все его возражения были отвергнуты, и мистер Рошфор оказался вовлеченным в осуществление плана, который, по его глубокому убеждению, был чреват серьезнейшими неприятностями.
Ему стоило огромной затраты нервов разыграть встречу со старым знакомым на самой оживленной улице Гавра, и когда он с облегчением думал, что выполнил свое задание, капитан Мэтсон огорошил его намерением ехать дальше, в Париж.
– В Париж?! – удивился мистер Рошфор. – Но там же полно англичан!..
– Это именно то, что нам нужно!
Мистер Рошфор намекнул другу, что всю жизнь мечтал умереть естественной смертью у себя в постели. Тем не менее на следующий день они выехали из Гавра и провели в Париже восемь дней, ставших для мистера Рошфора поистине мучительным испытанием. В частях английской армии, занявшей Париж, оказалось несколько офицеров, которые знали капитана, и каждую ночь мистер Рошфор ложился спать, гадая, какие неожиданности принесет ему очередное утро.
Однако через восемь дней капитан удовлетворился результатами своего пребывания в Париже, и они пустились в обратный путь на побережье. Мистер Рошфор поднялся на борт судна в состоянии полной эйфории.
– В жизни не испытывал такого ужаса, как в эти две недели! – признался он и содрогнулся от воспоминаний. – Париж! Господи, я был уверен, что там нас раскроют!
– Я это видел, – заметил капитан. – Но очевидно, нам была суждена удача… разумеется, не без помощи моего тщательно проработанного плана.
