Она не смогла скрыть удивления.
— Это шутка, — объяснил он.
— О! Конечно.
И тут же повернулась к продавцу.
— Еще эластичные футболки, — быстро сыпала словами Кимберли, — любого цвета, кроме розового. И у вас, я полагаю, должны быть кожаные куртки?
— Я не ношу кожаных курток, — вставил Найджел.
Продавец поднял бровь, будто спрашивая Кимберли: «Мне слушать вас или его?» Она властно кивнула, и продавец удалился.
Кимберли повернулась к Найджелу.
— Я прошу вас только примерить, — тихо сказала она. — Кроме того, если вы посмотрите на ярлыки, то увидите, что цены здесь весьма разумны.
— Это как раз не проблема.
Он уже открыл рот, собираясь протестовать против кожаной куртки, когда аромат ее духов привлек его внимание.
Он помнил этот пряный аромат со вчерашнего дня. Но сегодня он уловил что-то новое, горячее и полное истомы, похожее на частицу лета.
Этот аромат казался экзотическим, навевавшим мысли об оранжерейной орхидее — цветке изящном и красивом, но нуждающемся в постоянной заботе.
— Лас-Вегас — не то место, где носят кожаные куртки, — сказал он, с трудом собрав свои мысли. — Здесь носят спортивные рубашки, льняные пиджаки.
— Кожа символизирует секс. Кроме того, сейчас февраль. Еще достаточно прохладно, и можно носить кожаную куртку.
Секс. Конечно, это слово он слышал и раньше. Но услышать, как эта экзотическая орхидея так по-деловому произносит слово «секс», было столь же дико, как услышать крепкое морское словечко из уст королевы Елизаветы.
— Я думал… — Так о чем же он думал до того, как прозвучало слово «секс»? — Я думал, что буду учиться искусству свидания, а не…
Пусть она могла небрежно произнести «секс» будто речь шла о мятной жевательной резинке, но он-то не мог. Возможно, он старомоден, считая, что джентльмен, находящийся рядом с леди, должен следить за своим языком и поведением.
— К счастью, одно ведет к другому, — добавила она, догадавшись, о чем он умолчал.
— Мне бы не хотелось слишком торопиться… с другим.
— Ну конечно, решать вам, — ответила она, поднимая красивую бровь. — Но мой бизнес состоит в том, чтобы «продать» вас, и, поверьте мне, на секс есть спрос. Наша задача — сделать так, чтобы вы излучали секс.
Он посмотрел на алые губы, которые так запросто произносили слова «секс» и «поцелуи», и перестал слышать и видеть все, что происходит вокруг него. Никогда раньше не видел он рот такой совершенной формы. Странно. Кимберли говорит о сексе и всем прочем так спокойно, что Найджелу не удается обнаружить источник ее собственной страсти, должно быть, надежно спрятанный под костюмом цвета пожарной машины.
— Так что вы думаете? — спросила она.
Он поднял взгляд и утонул в ее серых глазах.
— Но у меня никогда раньше не было одежды из кожи, — пробормотал он, надеясь, что этот ответ хотя бы приблизительно будет соответствовать тому, о чем она говорила.
— А кожаные шорты?
— У Фантома. Не у меня.
Он навсегда расстанется с Кимберли, если она еще хоть раз упомянет эту рекламу.
Они долго молча смотрели в глаза друг другу. В зале магазина зазвучала старая песня «Заблудившийся в синеве» — о мужчине, который не может найти себе места, как птица, потерявшаяся в небе.
Это обо мне, думал Найджел. Запутался я совсем. Теперь лучше всего не пытаться вырваться, а предоставить событиям идти своим ходом, если я и вправду хочу найти истинную любовь.
Кимберли, казалось, прочитала его мысли, потому что ее лицо немного расслабилось, а на губах заиграла улыбка.
— Мы еще и не поздоровались, а уже едва не поссорились, — сказала она профессиональным сладким голосом и протянула руку. — Привет.
Он взял ее руку, оказавшуюся очень маленькой в его руке.
— Привет.
Смешно ссориться из-за куртки.
Когда она слегка повернула голову, он заметил, что у нее только одна сережка. Значит, никакого поклонника у нее и нет! Сейчас, во всяком случае. Потому что любящий мужчина не выпустил бы ее из дома в таком виде.
Первое впечатление — самая важная вещь в свидании. Да и не только в нем.
— Знаете, — продолжала она после паузы, — мне кажется, вам нужно другое имя.
Он нахмурился.
— Чем же вам не нравится Найджел?
— Найджел — это не то… Вас будут звать Ники!
— Ники?
— Да, — она была полна энтузиазма. — Ники Дюран! — Ее дыхание задрожало. — Это сексуально, это распутно… О, да, Ники — это то, что нам надо!
До того как он услышал ее взволнованное дыхание, он был готов бороться до смерти, чтобы остаться Найджелом… но внезапно ему стало ясно, что имя Ники не такое уж плохое.
Она уже думала о чем-то другом, оглядываясь вокруг.
— А после нескольких свиданий я открою свое настоящее имя.
— Да, да, конечно, — бормотала она, ища взглядом продавца, который был возле стойки с куртками. — Черную, — громко сказала она. — И побольше молний.
Достав из кармана желтую мармеладку, Кимберли бросила ее себе в рот.
Теперь Найджел был совсем уверен, что она живет одна. Никто не заботится, чтобы она позавтракала.
И вечером ей не к кому спешить, не с кем поговорить о прошедшем дне, не с кем поделиться ни заботами, ни радостями.
— Что вы скажете об этих, мэм? — Продавец принес кипу джинсов и рубашек. — Осталось всего несколько кожаных курток. — Он перевел взгляд на Найджела. — Легких, летних.
Кимберли мгновенно превратилась в «инструктора, ведущего к успеху» и начала просматривать одежду, одобряя одни вещи и отвергая другие. Найджел стоял и терпеливо ждал. Наконец продавец повел его в примерочную.
Оставшись один, Найджел посмотрел на себя в зеркало. Он был в поношенных хлопчатобумажных шортах бурого цвета и свободной футболке, стиранной столько раз, что теперь он и сам не знал, что изображено на ней — эмблема ресторана быстрого питания из Миннесоты или Голосистый Великан. На ногах у Найджела были стоптанные сандалии цвета земли.
Едва ли в таком одеянии он мог вызвать у женщин хоть каплю интереса.
Вошел он сюда, бездумно повторяя про себя «…выглядеть распутным…», но, увидев свое отражение, решил, что и вправду пора приодеться.
— Возможно, ты печешь лучшие пирожные в штате Невада, — сказал он своему отражению, — но вечную любовь не испечешь. Так-то, старина.
И начал снимать одежду.
Только он успел сдернуть футболку и отшвырнуть в сторону шорты, как раздался женский голос:
