Книга Экс-баловень судьбы - Марина Серова

Разумеется, на следующий день я проспала. Насмотревшись кошмарных снов, не преминувших явиться мне в виде наказания за переедание на ночь, я проснулась уже около одиннадцати часов с мутным взглядом и опухшим лицом.

Поняв, что уже не успею попасть на утреннюю «планерку» в Покровский морг, я высказала зеркалу все, что о нем думаю, и попыталась привести в порядок свой внешний вид. Приняв контрастный душ, поразмявшись немного с гантелями и завершив все это чашечкой крепкого кофе и сигаретой, я смогла оценить свое состояние как удовлетворительное.

Ничего страшного, никуда этот морг не денется и после обеда. Надо будет только захватить что-нибудь «погорячее» для сотрудников — еще и спасибо скажут. Мало ли как бывает: сидели, сидели — бац! — и закончилось все! А тут откуда ни возьмись — Танечка Иванова, да не одна, а с подарочком. Пробьемся!

Я закурила сигарету и отправилась к своей «девяточке», с которой нам предстояло сегодня совершить путешествие в город Покровск.

Уже подъезжая к мосту, соединяющему Покровск и Тарасов, я начала испытывать нехорошие предчувствия. Движение подозрительно замедлилось, а колонна машин впереди становилась все плотнее и непроницаемее. А что тут удивляться — давно известно: как Новый год встретишь, так его и проведешь. Если уж с утра день не задался, чего же ожидать после обеда? Разумеется, только одного — хорошей многочасовой пробки в лучших традициях классического жанра.

Продвигаясь в сторону моста со скоростью двадцать сантиметров в час, я мучительно думала, как бы мне скоротать невыносимое время, проходящее в бесплодном ожидании неизвестно чего. Придумать, под каким предлогом мне проникнуть в морг? Импровизация мне больше по душе, но основные тезисы стоит наметить. Чтобы врать увереннее. Да и время пройдет с большей пользой.

Итак, за каким дьяволом мог бы понадобиться мне убитый профессор? Да ни за каким! Кто он мне вообще?

А действительно, кем бы он мог мне быть? Скажем — дядей. Очень хорошо! Дядя. Самых честных правил. Был дядя, да и сплыл. Пропал без вести.

А я здесь при чем? А при том, что других родственников у дяди нету. Кроме тети. А тетя — старенькая, из дому почти не выходит. А милиции до дяди и дела нет. Вот и приходится мне, любимой племяннице… Да куда же ты прешь на встречную, задница, а?! Не видишь — народ в очереди стоит?! Ну конечно, мы же крутые, мы же на «Ауди». Нам же некогда всегда! Это вы, деревенские девушки на бежевых «девятках», ждите, пока пробка рассосется, а нам законы не писаны… Ага! Засвистал! Засвистал, родимый! Поделом тебе! Будешь знать, как правила дорожного движения нарушать. Иногда и от гаишников на дороге бывает польза. То бишь, как их теперь кличут? Гибэдэдэшников. Простите меня, дети до 16, за такое слово!

На чем я остановилась? На племяннице. Хожу я, племянница, с тех пор, как пропал дядя, по моргам и больницам и выполняю за милиционеров их работу. А куда деваться? Дядю искать надо, а то тетя совсем расстроится, а у нее и так здоровье неважное.

Легенда вроде бы ничего себе, осталось только уточнить, подходит ли мой внешний вид под любимую племянницу утерянного дяди. А что — ничего. Джинсики, маечка… курточка… Хорошо, что джинсовую взяла. Кожаная-то, пожалуй, была бы крутовата для племянницы, шляющейся по моргам. На крайний случай, можно было бы и совсем без курточки, но на дворе конец сентября, так что лучше не экспериментировать.

Уф! Никак поехали. Вот и Покровск. Ну в морг-то дорога мне известна! Вот вам специфика моей работы — нормальные люди, попадая в незнакомый город, первым делом узнают, где расположены музеи или рестораны, а для меня два первых и главных адреса — морг и дежурная часть.

Кстати, когда именно дядя пропал? Не мешало бы уточнить. Месяца три назад? Нет, много. Через три месяца по моргам бегать уже бесполезно. Три недели будет в самый раз. Ну — ни пуха тебе, Татьяна Александровна!

* * *

— Здравствуйте, а могу я с заведующим поговорить?

— Нет, его нет сейчас. А что вы хотели?

Высокий брюнетистый медбрат в не слишком белом халате и с не очень трезвыми глазами на покрытом характерными прыщиками лице смотрел на меня с нескрываемым интересом. Да уж, нечасто заходят к тебе такие посетители, милый мой. Ну давай, Танюша: глазки круглее, и вперед — сделай дурочку и поваляй ее.

— Ой, вы знаете, у меня к вам будет такая просьба… У нас пропал дядя, понимаете: ушел из дому, и с тех пор — ни слуху ни духу. Мы уже и в милицию заявляли. Там сказали, что будут искать, но, сколько я ни звонила, ничего, а тетя так переживает, ночей не спит, а у нее и так сердце слабое…

— Да вы присядьте, девушка, — пригласил немного ошалевший от моего напора медбрат.

— Ой, спасибо большое. Вы знаете, люди — такие отзывчивые, не то что эта милиция! Мне везде помогали, еще ни в одном морге не отказывали.

— В каком смысле? — Медбрат окончательно потерял способность соображать и уставился на меня даже с некоторым испугом. Тем временем из глубинных помещений стали подтягиваться и другие трудящиеся. Резкий запах лука и копченой рыбы весьма недвусмысленно давал понять, как они проводят время в отсутствие заведующего. Оно и к лучшему. Я сделала глаза еще круглее и, обращаясь уже ко всей аудитории, продолжила:

— Ну как же вы не понимаете? Я же объясняю вам — у меня пропал дядя, и я теперь обхожу морги и больницы: вдруг хоть какая-то информация появится? В Тарасове мне все помогали, никто не отказал, но, к сожалению, ничего. Боже, тетя так расстраивается, она последнее время сама не своя, я так боюсь за нее! Ведь неизвестность хуже, чем самая горькая правда. А тут мне посоветовали знакомые: съезди в Покровск, может, там что-то окажется. Вот я и приехала… У вас бывают, наверное, неопознанные трупы… нельзя ли мне на них посмотреть, а?

Я доверчиво взирала на них широко распахнутыми глазами, из которых так и лилось на окружающих выражение беззащитности и надежды. Могли ли они мне не помочь?

— А давно пропал ваш дядя? — спросил один из слушателей, маленький, рыженький и кудрявый.

— Двадцать девятого августа, — без запинки отрапортовала я.

— Ну что, ребята, поможем девушке? — По тону рыженького было ясно, что мое дело в шляпе. «Ребята» нерешительно заухмылялись, и тут я пустила в ход своего козырного туза.

— Ой, такое вам спасибо… а я уж для вас… вы не думайте, я знаю, у вас работа нелегкая…

— Да уж, работенка — та еще, — донеслось откуда-то из задних рядов.

— Ну вот! А я тут вам сувенирчик небольшой… — И на свет появилась моя поллитровая домашняя заготовка. Настроение у аудитории сразу стало бодрее. Послышались нечленораздельные, но явно одобрительные звуки, и рыженький, который, видимо, был тут за главного, сказал брюнету в прыщах: