Квин колебался, спрашивать ли ее. Наконец решился.
— Сколько ты платишь?
— Девятьсот пятьдесят баксов.
От изумления Квин приподнял брови.
— Хорошая сделка. Видимо, он еще испытывает к тебе что-то. Конечно, место не такое шикарное, но он мог получить за него и побольше.
— Это стоимость одной недели.
— Подожди-ка. Фил берет девятьсот пятьдесят за неделю? Это же… три тысячи восемьсот за месяц!
— Больше. В месяце четыре с половиной недели. Но сделка неплохая. Обычно он сдает дом за тысячу с лишком.
— Это он тебе сказал?
— Хм-хм. А что? Сколько он берет с тебя?
— Не обижайся, но я не люблю обсуждать свои финансовые дела.
— Только чужие. — Она рассмеялась от его наигранно сурового взгляда и кинула в него подушку. — Я шучу! Тебе надо расслабиться, Квин. Ты же на отдыхе!
— Ты редактировала тесты у Фила? — спросил он. — И, как я понимаю, другую работу пока не нашла.
— Сейчас мало хороших вакансий. Если к возвращению в город ничего не появится, я какое-то время поработаю на себя. — Она подобрала кусочком картошки остатки чили на дне миски.
— Но разве тебе не нужно платить за квартиру, например?
— Так мило, когда кто-то заботится о тебе! В банке на счете уже ничего не осталось, но, слава богу, существует такая вещь, как кредитка. Без нее меня сейчас здесь не было бы.
— Ты платишь за отдых кредитной карточкой?
— Да, а что? — Она смаковала остатки пива.
— Но как? Что-нибудь вроде двадцати одного процента сверх твоих расходов…
— Ты очень много думаешь. Знаешь, иногда надо просто забыть о каждодневной рутине, которая тянет куда-то вниз, и открыться всему этому. — Она раскинула руки, указывая на пляж, залив, на соблазнительно яркий Кейп-Код.
— Даже если придется расплачиваться месяцы, а то и годы, не имея ни копейки в банке и перспективной работы?
— Не хотела прибавлять тебе забот. — Молли отмахнулась.
— Что ты имеешь в виду? У меня нет никаких забот. — Квин поудобнее уселся на табурете, положил ногу на ногу.
— У тебя ведь нет работы, не так ли? — спросила Молли.
— Это ненадолго. Если бы остался дома, уже был бы полный порядок. Ехать сюда освежиться — не моя затея. — Он постукивал пальцами по ноге.
— Что ж, чья бы это затея ни была, она неплоха. Только подожди чуть-чуть, и сам в этом убедишься, получив удовольствие от отдыха. Но ты почему-то сопротивляешься. Разве сегодня ты не собирался наблюдать закат?
— Но я там был!
— Целых две секунды!
Квин пожал плечами.
— Это же закат. Сколько можно стоять и смотреть?
Она улыбнулась и погрозила ему пальцем.
— Ты скоро все поймешь. Однажды, когда будешь возвращаться с пляжа, это снизойдет на тебя. — Она поднялась. — Ну, сейчас уже поздно, и у тебя закончилось чили.
Она положила руки на поясницу и, выгнув спину, потянулась и издала удовлетворенный стон. Квин перестал стучать пальцами. Он замер, хотя выражение лица не изменил. Молли чувствовала, как он наблюдает за ней, и ее соски под тонкой майкой напряглись. Он заметил это, и на несколько секунд она ощутила себя одной из тех девушек-рабынь, которых выставили на показ шейху.
Чушь! Ее воображение сегодня разыгралось.
— Спасибо за чили. И за пиво. — Она начала собирать посуду.
Квин выхватил миску из ее рук.
— Оставь, я сам все уберу.
— Послушай, может быть, устроим завтра барбекю? У меня есть сосиски, курица, картофельный салат… Принесешь парочку бутылочек. — Она кивнула на пиво. — У нас получится роскошный ужин.
— Спасибо за предложение, но я предпочитаю ужинать один.
— Мм…
— Знаешь, я… просто хочу провести несколько недель в полном одиночестве.
— Понятно.
— Никаких обязательств. Никаких… забот.
Волна смущения окатила ее с головы до ног. Она вторгается к парню, ест его еду, пьет его пиво, критикует его мировоззрение, в то время как все, чего он хочет, — это просто побыть в одиночестве!
— Никаких проблем, — ответила она, пятясь к двери. — Спокойной ночи.
— Не забудь трубу.
Молли медленно поднялась по ступенькам, прошла в гостиную и упала на диван, прижимая к груди трубу.
Тридцать один день. Как она сможет избегать своего серьезного соседа с глазами жиголо и плечами, от которых невозможно оторвать взгляд? Чертов месяц!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Залив был спокоен даже во время прилива. Плавать здесь было намного легче, чем в Атлантическом океане. По мнению Квина, единственным недостатком являлся специфический запах при отливе, но через пару дней он перестал замечать и его.
Он проплавал кролем больше получаса и сейчас направлялся к берегу.
Если бы приятели прочитали его мысли, они сочли бы его абсолютно безнадежным. И Молли, и его друзья считали, что он должен освежиться, расслабиться, целый день валяясь на пляже. Он же в данный момент собирался вернуться в город и начать поиски работы. Единственное, что ему никогда не удавалось, чего он просто не мог понять, — как попусту тратить время.
Квин вышел из воды и направился по горячему песку к полотенцу, где он оставил ключи, сандалии и солнечные очки. Больше ничего с собой на пляж он не брал. В этом не было нужды, потому что дом находился совсем рядом. Молли оказалась права — расположение превосходное.
Погода стояла чудесная: нежно-голубое небо было почти безоблачным, а температура не поднималась выше тридцати градусов. За узкой полоской пляжа начинались дюны. Отдыхающих было немного: в основном парочки и семьи с маленькими детьми.
Квин вытерся, надел очки и пошел по направлению к фургону с мороженым, вокруг которого теснились веселые малыши, размахивающие долларовыми купюрами. Он обулся, наученный горьким опытом первого дня, когда узнал, что бывает, если наступить босой ногой на раскаленный асфальт.
Подходя к дому, Квин по привычке осмотрел его со всех сторон, выясняя, нет ли там Молли.
Как они и договорились, она оставила его в покое. И вот уже целую неделю они практически не встречались. Но когда их пути все же пересекались, она была безумно приветлива и разговорчива. Конечно, Квину не нравилось держать ее на расстоянии. Но в конечном итоге такая тактика менее болезненна для них обоих.
Хотя Квин, думая об этой говорливой, жизнерадостной сердцеедке, не мог отрицать свое влечение к ней. И, подумать только, эта женщина четыре месяца назад бросила у алтаря одного из самых влиятельных людей в мире рекламного бизнеса.
