Скорей, дружок, в бутылке утопи.
Глава третья
Мама Корделии и тетушка Корделии были известны как мисс Престон.
Предшественницы настоящей миссис Престон возникли фактически из небытия благодаря решимости, целеустремленности и невероятным усилиям воли: их путь к респектабельному подвальчику в Блумсбери начинался в грязных трущобах Севен-Дайалза, что неподалеку от округа Сент-Джиллс. Давным-давно светловолосые сестры Кити и Хестер убежали из дому навсегда, после того как их папаша проломил голову матери девочек бутылкой из-под джина и стулом. Сестрам было одной тринадцать, другой почти четырнадцать. Они знали только одного человека, к которому можно было обратиться за помощью, и этим человеком был брат их матери мистер Джордж Сим. Каким-то чудом оказалось, что он работает чистильщиком ламп в театре на Друри-лейн. В обязанности мистера Сима входило подрезать фитили и очищать от копоти стекла сотен ламп; у него была крохотная комнатушка при театре, в которой он спал, потому что по роду своей деятельности вынужден был покидать знаменитый театр последним, а вставать первым.
Он как раз начищал лампу, рассматривая ее на свет, когда явились Кити и Хестер. Увидев их испачканные несчастные лица, он вздохнул.
— Что на этот раз?
Однако девочки не могли говорить. Они не плакали, но зубы их стучали, будто от холода, хотя стояла середина лета, а в комнате, где начищались лампы, было душно и жарко. Мистер Сим вышел на пустую сцену, и сестры последовали за ним, не видя, что вокруг сцены расположены золоченые ложи, где вечером рассядется богатая публика. Они не заметили высокого потолка театра, без внимания остался и тяжелый бархатный занавес. Девочки все еще не могли обрести дара речи, пока их дядя менял масло в лампах у боковых стен.
— Масло должно быть только хорошего качества, — заявил он так, словно они сомневались в этом. — Никакого дешевого масла на Друри-лейн, потому что леди и джентльменам не понравится, если их причёски и красивые наряды пропахнут дешевым маслом. Они не пришли бы еще раз в такой театр, ведь так?
Он решил, что его сестре нужны деньги, поэтому она прислала к нему дочек. В углу сцены один из музыкантов играл на кларнете: инструмент издавал высокие надрывные звуки.
— Как поживает Мэри?
Дрожащие девочки переглянулись.
— Мы не вернемся назад.
— Но и здесь вам оставаться нельзя!
— Она мертва.
Мистер Сим вздохнул. Его ничем нельзя было удивить. Многие из его сестер и братьев уже покинули этот грешный мир. Он прошел в свою комнатку, и девочки последовали за ним.
— А ваш отец знает?
Мерзкий ничтожный пьяница. Он был портным, но обычно напивался до такой степени, что ему уже было не до работы.
— Отец сделал это.
Это известие все же вызвало на лице мистера Сима удивление, и он присвистнул. История стала ему понятной. Он вытащил бутылку эля, присел на стул, отпил чуть-чуть и протянул ее девочкам. Они были очень хорошенькие, юные, лет по тринадцать, а у него и своих забот хватало без племянниц на шее. Но мистер Сим знал, какая судьба их ждет, если он не поможет: красивые тринадцатилетние девочки протянут на улице от силы несколько месяцев, а потом попадут в публичный дом, подхватят сифилис или того хуже. Чудом было уже то, что они выдержали так долго. Он подумал немного, затем внимательно посмотрел на племянниц, словно оценивая по-новому.
— А ну-ка, умойтесь хорошенько, — велел он. — Повезло вам, что на этой неделе в театре устраивают новое представление.
С этими словами дядюшка исчез.
И каким-то образом ему удалось пристроить Кити и Хестер на Друри-лейн на роль «прогуливающихся леди» за двенадцать шиллингов в неделю! Да это больше денег, чем они видели за всю свою жизнь, работающий мужчина с семьей на руках не мог бы заработать больше. Именно мистер Сим (а он, как они знали, любил молодых юношей) нашел для племянниц одежду, которой актрисы обеспечивали себя сами: им достались платья, шляпы, ленты и туфельки. В своих новых нарядах девочки смеялись и прыгали вокруг него от избытка благодарности: они были леди в той же степени, что и мистер Сим джентльменом, но они очень миленькие, и это нельзя сбрасывать со счетов (а Кити была не просто хорошенькая, некоторые называли ее красавицей). Сестры внимательно следили за всем, что происходило вокруг, всегда готовые учиться и проявить услужливость. Они изображали солдатских жен или нимф; когда же не были заняты в представлениях, шили шляпы и платья, ремонтировали мечи, не ожидая вознаграждения. Они прятали заработанные деньги в туфельках и совершенствовали свои умения в чтении, так как приходилось заучивать наизусть большие куски текстов. И они никогда не жаловались. А еще они никогда больше не возвращались в Сент-Джиллс, в темные трущобы, на зловонные улочки, изрытые канавами, к своему отцу, который стал убийцей. Сестры делили комнату на Блекмор-лейн, сразу за Друри-лейн, с пятью другими «прогуливающимися леди», совсем неподалеку от места, где прохаживались проститутки. Для того чтобы перекрыть вход в комнату, они ставили у двери кровать. Сестры так и не сказали «спасибо» мистеру Симу, но довольно часто приходили утром в его комнату и помогали ему управляться с лампами, свечами и цветным стеклом, не обращая внимания на молоденьких юношей, которых заставали спящими в кровати дяди. Мистер Сим показывал им, как правильно носить украшения на костюмах и в волосах, как повернуть голову, чтобы сценический свет выгодно подчеркнул их драгоценности. Сестры слушали, наблюдали и учились — они заметили, что актрисы умеют менять голоса, и тоже овладели этим искусством. Они решили, что добьются того, чтобы их не отличали от настоящих леди, чего бы это ни стоило.
Кити, которая обладала потрясающими внешними данными и к тому же умела петь, была замечена, и ей стали давать маленькие роли. Хестер с восторгом училась упражняться на трапеции, поскольку публика требовала чего-то большего, чем обычные представления, и вторая часть программы, как правило, была посвящена музыкальным и акробатическим номерам. Иногда им не платили, иногда даже знаменитой миссис Саре Сиддонс не платили, и очень часто они оставались голодными. Но сестры продолжали наблюдать, схватывать, учиться: они замечали, как молодые актрисы выталкивали своих соперниц, чтобы самим занять место под лучами сценического света, как старательно улыбались, устремляя взор в сторону лож в надежде найти себе любовника — настоящего джентльмена (и чем значительнее была роль, тем вероятнее был такой благополучный исход), который снял бы для них маленькую комнату и оплачивал расходы. Они слышали, что Чарльз Джеймс Фокс, политик, женился на миссис Армитаж, а миссис Армитаж была даже не актрисой — к ней применимо слово поужаснее.
Спустя некоторое время мистер Сим исчез; кое-кто смеялся и говорил, что дядю выбросили в Темзу вместе с его бесконечными мальчиками. Сестры несколько раз спускались к берегу, чтобы попытаться найти его. Однажды утром во время отлива они прошли от рыночного квартала далеко вниз, мимо баржей и лодок, мимо свалок, источавших ужасный запах, под крики портовиков. Начинался дождь, зловонная грязь Темзы налипала комьями на их тонкие ботинки. Они чувствовали, как она просачивается внутрь, но продолжали идти, минуя собор Святого Павла, Лондонский мост, надеясь на какую-то удачу. Сестры шли мимо куч старых газет, поломанных ящиков, стульев с тремя ножками, обломков железа, скелета коровы, стеклянных бутылок, дохлых крыс и старух, выискивающих среди всего этого мусора кусочки угля. Они видели странные ручейки ярких металлических оттенков, стекающие в реку от заводов на другой стороне реки. Но их дядюшка, заботливый мастер ламп, исчез без следа — они больше никогда и ничего о нем не слышали. Кити дали исполнять песню, и она гордо выступала на сцене, надеясь, что благосклонная судьба подарит ей любовника. Мужчины из публики часто захаживали в гримерные после окончания представлений. Случалось все: и скандалы, и драки, и слезы; Хестер однажды оттолкнула какого-то лорда, и управляющий оштрафовал ее на пять шиллингов.
