Зеленый дракон на черном фоне долго был флагом графов Шеллон. Подстегиваемые буйными слухами, шотландцы теперь путали его с новым ужасным знаменем Эдуарда. Позор для благородного имени его семьи! Обида не угасала, но он обуздал эмоции и попытался прогнать воспоминания.
От приступа отвратительной дурноты у Джулиана сдавило горло. В Уэльсе уже было достаточно плохо, и этот кошмар неотступно преследовал его. Однако Берик был не более чем демонстрацией шотландцам непобедимой силы Эдуарда.
Разбив английский лагерь в Хаттоне, король во главе десятитысячной армии направился на север. У ворот Берика он потребовал немедленной сдачи. Гордые шотландцы по глупости посмеялись над ним и вынудили Эдуарда сделать самое худшее.
И он это сделал.
В волне огня и крови англичане пронеслись через беззащитный город. Двадцать тысяч мужчин, женщин и детей погибли от английских мечей. Трупов было столько, что хоронить их пришлось в огромных ямах. Сейчас, несколько недель спустя, указ Эдуарда гласил, что разлагающиеся тела должны оставаться там; где пали, зарезанные, на улицах.
Этот кошмар будет до самой смерти преследовать Джулиана.
Придя в себя, он осознал, что его рука крепко сжимает сидящую перед ним женщину. Он словно желал впитать ее тепло, прогнать холод, поселившийся в его сердце.
Джулиан с облегчением вздохнул, когда впереди показался Лохшейн. Это был первый из трех феодов в Глен-Шейне, контролируемых дочерьми графа Кинмарха. Когда капитан крепостного гарнизона получил сведения о том, что войско идет под знаменем Черного Дракона, крепость тут же сдалась. Тогда им сообщили, что их госпожа, Ровена Макшейн, в этот день находилась не в крепости, а в Гленроа.
Как бы то ни было, Джулиан скоро встретится с дочерью Шейна, так же как и с ее младшей сестрой, леди Тамлин, и распорядится их судьбой.
Только что делать с женщиной, которая сидит перед ним? Он, едва касаясь, провел большим пальцем по ее обнаженной коже, чувствуя, как теплая плоть сжалась в ответ. Его жезл пришел в полную боевую готовность.
Одета она чуть ли не в лохмотья. Джулиан привык к блондинкам, так любимым при английском дворе, и черноволосым красавицам его родной Нормандии. Эта шотландка не была ни блондинкой, ни брюнеткой. Не была она и рыжеволосой, что так распространено в ее земле. Ее волосы были цвета старинной бронзы. Он представил себе, как ее волосы рассыпаются по кровати, когда она лежит под ним, и его охватило желание.
Ее глаза очаровывали его. Обычно Джулиану трудно было назвать цвет глаз женщины, даже той, с которой он спал. Умные, проницательные, ее глаза обладали магнетической силой. Она редко моргала. Такая прямота испугала бы большинство мужчин. Однако Джулиан не принадлежал к большинству.
Держа в руке ее нож и глядя в ее янтарные глаза, Джулиан потерял ощущение времени. Приступ вожделения пронзил его тело. Он только что отругал своих рыцарей за то, что пытались ее изнасиловать. Но останься он сам наедине с этой женщиной, уложил бы ее прямо на землю и овладел ею.
Что-то неуловимое скользило на краю его сознания, какое-то странное чувство. Дрожь осознания пробегала по его спине, когда он смотрел, заинтригованный и ножом, и женщиной. На него нахлынули воспоминания далекого прошлого. С уверенностью он мог сказать только, что, когда он будет старым и седым, а воспоминания поблекнут, он все еще будет живо помнить ее, стоящую на коленях, ее взгляд, устремленный на него. Скорее золотые, чем карие, глаза ее походили на кошачьи.
В этих покрытых вереском холмах ходили легенды о Сидхах – ведьмах, царственных наследницах пиктов. Они обладали даром ясновидения и могли девять раз превращаться в больших кошек. Джулиан усмехнулся: что за чепуха? Это не более чем чепуха. Одна из них сейчас сидела перед ним – и на нем. Когда его большой палец гладил нежную кожу под ее грудью, уголок его рта изогнулся. Он подумал: что потребуется, чтобы заставить эту странную кошку заурчать?
Не ожидая приказа, рыцари расступились, пропуская господина к его личной охране. Его братья сурово посмотрели на него, но Джулиан не обратил на них внимания. Сидя верхом на жеребце, он изучал плодородную землю, простиравшуюся перед ним.
Внутренний голос нашептывал его душе, что эта языческая долина отличается от остальных земель. У него возникло ощущение, будто он возвратился домой, будто родился на этой богатой черной земле. С того момента, как он вступил в Глен-Шейн, Джулиана преследовало чувство, что его здесь ждут, и оно усилилось при приближении к крепости. Крест Господень, он завоюет это место и удержит его, и никто не заставит его изменить решение! Скорее бы достичь крепости!
Джулиан поднял левую руку, сделав знак войску выдвигаться к шотландской цитадели.
Рысь Лашера раскачивала женщину из стороны в сторону, ее длинные ноги терлись о его бедра. Хуже того – положение их тел в глубоком боевом седле наводняло его разум темными эротическими образами, где они были вместе, обнаженные. Сила собственной реакции на эту шотландку беспокоила его.
На отдаленном холме горел деревянный крест. Черный дым от него вился высоко в озерном бризе, поднимался и спиралью уходил в тяжелый горный туман.
Джулиан склонился к ней. У него сдавило грудь, все вокруг вдруг показалось серым. Существовала только она. Вдыхая ее неповторимый аромат, он боролся с желанием зарыться лицом в ее бронзовые волосы. Моргая, чтобы сопротивляться чарам, он спросил:
– Скажи, пожалуйста, что это такое, моя дурочка?
– Cross Taradiach – Огненный Крест. Даже если ваши рыцари перехватили гонца, посланного в Кинлох, там увидят горящий на холме крест. Так же, как и клан Огилви.
– Все это служит Гленроа. Но крепость не устоит, – уверенно заявил Джулиан. Направив Лашера на склон холма, он посмотрел на стоящие сбоку башни, окруженные похожими на стекло каменными стенами Гленроа. – Господи, что означает такой бастион?
– Мои предки – пикты – построили эту стену.
В его улыбке было что-то кошачье, когда зеленые глаза оценивающе смотрели на крепостную стену, выискивая сильные и слабые места.
– Ворота деревянные. Опускающейся решетки нет. Мощный крепостной вал не стоит ничего, если можно разбить ворота.
Высокопоставленный рыцарь вонзил золотые шпоры в коня, направляя его к крепостной стене. В бастионе началась суматоха. Тем не менее солдаты оставались под защитой мощной стены, опасаясь смертоносных валлийских лучников.
– Кто отвечает за Гленроа? – Посланец выехал вперед и крикнул так, чтобы слышали все. Полный едва сдерживаемого огня, его белый конь гарцевал и вставал на дыбы, флаг перемирия плескался на весеннем ветру.
Женщина в пледе приблизилась к краю зубчатой стены и вышла на платформу.
– Ровена из Лохшейна говорит за Гленроа.
– Женщина? – насмешливо произнес рыцарь. – Где капитан гарнизона?
